Читаем без скачивания Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала я набрала домашний номер, Полин папа сказал, что её нет. И тогда я позвонила на мобильный.
– Аллоу! – радостным, звонким, родным Полинкиным голосом отозвалась телефонная трубка.
– Полечка, – у меня перехватило горло. – Это я, Белла.
– Ой, – Поля будто испугалась. Или мне показалось? – А… ты… привет! – она будто взяла себя в руки. Или опять показалось? Потом послышалось какое-то шуршание, будто чей-то шёпот и опять шуршание.
– Поль, я не вовремя? – очевидно, подруга закрыла трубку ладонью и что-то кому-то говорила.
– Не-не, всё нормально, – защебетала Поля, по-моему, слишком ненатурально. Показалось? – Я тебя слушаю, Белочка!
Она меня слушает. Что значит – «я тебя слушаю?». Мне расхотелось разговаривать.
– Ну, как дела? – вяло спросила я, лишь бы хоть что-нибудь сказать.
– Так ты ничего не знаешь?
– А что я должна знать?
– А… да нет, ничего. У меня всё в полном порядке, работаю, аж пар из ушей валит, – она рассмеялась собственной шутке. – А ты как, что?
– А я… у меня ма… Да ничего, всё по-старому, работаю там же, благодаря тебе, ещё раз спасибо, – я передумала сообщать ей о маме и брать её за рукав. Не верю я в идиотскую эзотерику, но в тот момент мне, ей-богу, померещилось, что из телефонной трубки дохнуло холодом. Морозом равнодушия и лицемерия. Может быть, даже лжи. Какой лжи? В чём Полина могла меня обмануть? Чушь.
– Да ладно тебе! Слушай… я сейчас немножко занята… у нас тут… круглый стол… Я тебе в ближайшее время звякну, хорошо?
– Конечно, – и я нажала отбой.
Отбой. Не получилось. Что-то не так. Наверное, это я «не так». Мне всё мерещится, всё кажется, я напряжена, взвинчена и поэтому слышу «не тот тон». Не в Поле дело, разумеется, нет.
Буквально через два дня объявилась, наконец, Людка. Она ворвалась в «аську»:
– Белочка, родная, что случилось???
Я коротко ответила:
– Умерла мама.
– Сейчас позвоню! Мне нужен твой голос.
Через минуту раздался звонок.
Невозможно было подержать Людочку за рукав, она была очень далеко, но стоило мне услышать её нежное «Белочка моя, родная!», как я тут же разнюнилась прямо в трубку. А потом долго слушала те самые банальные, простые, слова, произносимые любимым голосом, выплакивала свои жалобные, накопившиеся чувства, обмусолив и намочив всю трубку, но насколько же мне стало легче от Людкиных банальностей: «Дорогая! Я с тобой, обнимаю тебя! Очень люблю тебя, держись, я всё время думаю про тебя, Алексу рассказываю, фотки твои показываю… Знаешь, он сказал, что ты – клёвая! По фоткам и по моим рассказам. Хочет с тобой познакомиться, я уже ревную. Только не пойму, кого к кому. Когда же мы увидимся? Приезжай к нам, приезжай, когда хочешь, когда сможешь! Могу помочь с деньгами, ты только визу получи! Так хочу тебя увидеть, ужасно соскучилась!»
Хорошо, что она позвонила и всё это было сказано голосом прямо мне в ухо! Наконец я почувствовала, что не одна во всей вселенной, есть ещё, как минимум, один человек, который меня помнит и любит. А, значит, можно найти силы, чтобы жить дальше. Жить, а не существовать, непонятно, зачем.
Тем временем наступил октябрь.
Октябрь как октябрь. Я медленно, но верно приходила в себя в первую очередь, с помощью работы, в которую погрузилась по самую макушку, будто это последнее дело в моей жизни, во-вторых, с помощью Нины и Люды. На службе я вгрызалась в задания, отрешаясь от всего мира, выверяла всё до последней буковки, на полную мощность врубала примитивную рекламную фантазию и, в качестве побочного эффекта моего желания забыться в работе, вновь стала незаменимым и любимым «кадром». По справедливости.
К метро после работы меня «конвоировала» Нина, болтая о всяком необязательном, лёгком и приятном, а дома, наскоро перекусив, я бежала к компьютеру, чтобы либо общаться с Людой в «аське», либо найти в почте её письмо и ответить на него – обстоятельно, подробно, возможно, нудно. Потом немного читала что-нибудь из женской прозы, каковой стало чересчур много на книжных лотках у метро. Периодически я покупала книжонку, что легко читается, никак не отпечатывается в памяти, ни на что не влияет, забывается через полчаса после прочтения, но отлично убивает время.
Так и не заметила, как почти закончился, прошелестев дождями, октябрь.
Однажды вернулась домой, поужинала, села за компьютер и удивилась, увидев, что Людка уже раз десять стучалась в мою «аську» и буквально «кричала»:
– Да где тебя носит? Чёрт! Ну, давай уже, выходи на связь!
Только, не дай боже, что-нибудь случилось! Во мне шевельнулся страх получить очередную порцию боли. Заныл живот, неровно заторопилось сердце.
– Я тут! Что случилось?
– Ты вообще телевизор смотришь? В политику втыкаешься?
– Не-а. Давно уже. А что?
– Я так и думала! У вас там дела творятся! Здесь, в Америке, все наши следят!
– Да пошло оно.
– Понимаю. Так и думала. Но дело не в этом. Ты знаешь, что у вас там проправительственное движение затеялось с вполне определёнными целями и задачами под выборы? «Единство» называется. Ты хоть про выборы знаешь?
– Знаю. И про движение слыхала. Вот вообще неинтересно. Игрища.
– Да, конечно. Но слушай, то есть, читай внимательно. Недавно показывали по вашему телевидению какой-то круглый предвыборный стол. Там сидели и гавкались между собой клоуны из всех партий, идущих на выборы. И там была твоя Полина!
– Ну и что? Растёт, значит. Делает партийную карьеру.
– Карьеру в какой партии, Белочка?
– В «Яблоке».
– А вот и хренушки! В этом самом «Единстве» она! С провластной, державной, патриотической риторикой! Она выступала, как представитель молодёжного «Единства». Как тебе?
Я онемела. И пальцы тоже, потому что не могла печатать. Просто пялилась в экран, пытаясь осмыслить написанное Людкой. Как-как? Где-где? Этого не может быть, Людка ошиблась и спутала другую женщину с Полиной.
– Эй! Ты там в шоке? Откликнись, а то подумаю, что тебя инфаркт хватил!
Пришлось размять задубевшие холодные пальцы. Ничего себе у меня соматические реакции!
– Пытаюсь врубиться. Не получается.
– Во-о-от! И это ещё не всё. От КПРФ выступал – кто? Правильно, твой Тимурчик! КрасавЕц! Весь такой пылкий и страстный, готов умереть за дело Ленина-Сталина! Но и это ещё не всё!
– Господи, да что ж ещё-то может быть? Маринку, что ли, в ЛДПР узрела?
– А-ха-ха! Нет, хотя было бы круто, согласись! А узрела я – не поверишь! – отношения между этими двумя голубками – Полькой твоей и Тимурчиком.
– Отношения? Прямо там, в студии?
– А-ха-ха! Не в этом смысле. А как они друг с другом разговаривали, якобы дискутируя, а по сути дули в одну державную дуду, как смотрели друг на друга. Жаль, что ты не видела, ты б сразу всё поняла. Представляешь?
– Представляю…
И в этот момент у меня сложился
