Читаем без скачивания Персидские юмористические и сатирические рассказы - Голамхосейн Саэди

— У других и доходы побольше. Может, им выгодно идти на такие затраты. А мне и так, чтоб не закрывать завод, приходится свои деньги доплачивать. Сбыт-то нынче какой!..— Хаджи-ага оборвал свою речь. Воцарилось молчание. — Ладно! — продолжил он после долгой паузы.— Передай им, чтобы перестали валять дурака и вышли на работу. Я что-нибудь придумаю.

Шапур вопросительно взглянул на Каве, однако лицо приятеля было непроницаемо. Тогда Шапур снова повернулся к хозяину.

— Хаджи-ага! Ребята просили передать, чтоб сперва вы что-нибудь придумали, а уж тогда они выйдут на работу.

Хаджи с трудом сдержал себя, хорошо зная: если рабочие что-то вбили себе в голову, они не отступятся. Он хотел было припугнуть Шапура, прикрикнуть на него: убирайся, мол, вон, молокосос! Ты ещё смеешь мне перечить! — но понял, что этого делать нельзя. Сейчас рабочие заодно и будут стоять на своём, поэтому ничего с ними не поделаешь. Единственный выход — кормить их обещаниями. Месяц, другой… За это время все забудется. У каждого ведь и своих забот предостаточно.

— Послушай-ка, парень,— начал Хаджи,— не могу же я прямо сейчас, в один миг построить столовую и накормить вас обедом. На все нужно время, средства нужны. Передай, чтобы шли на свои рабочие места. Скажи, Хаджи-ага, мол, согласен, все сделает, но надо дать ему хоть небольшой срок.

Шапур обрадовался и, вполне удовлетворённый, повернулся

было к дверям. Но тут Каве схватил его за руку. Все это время он стоял чуть-чуть позади Шапура, а теперь решительно шагнул вперёд.

— Хаджи-ага,— сказал он,— тогда обещайте, что, пока не будет построена столовая, вы не будете штрафовать рабочих!

— Ишь ты! — нахмурился Хаджи.— Чего захотел! Этак вы завтра, господа, явитесь на работу в полдень, а потом ещё будете три часа обедать!

— Да ведь я говорю только об обеденных штрафах! — сказал Каве.— Кто утром опоздал, того штрафуйте. А за обеденный перерыв буду я отвечать. Слово даю, что рабочие, как только поедят, сразу вернутся на рабочие места.

— Хм! — оскалился Хаджи.— Слово он даёт!.. Сам же первый небось и нарушишь порядок! Вам слово дать — все равно что помочиться под забором!

— Да если бы я был обманщиком, у меня бы давно завод вроде вашего был! — отвечал Каве.

Хаджи вскочил как ужаленный.

— Вон отсюда! Убирайся! Чтоб духу твоего не было! Пёс вонючий!

Каве хотел было что-то ответить, но Шапур потянул его за руку. Они вышли.

Шапур рассказал обо всем рабочим, а под конец добавил:

— Дело уже на лад шло, а Каве встрял и все испортил!

— Хаджи тебя просто надул, парень,— ответил Каве.— Уговорил, чтобы мы приступили к работе, а столовую он, мол, построит. А когда построит, он сказал? Он и дальше собирается водить нас за нос!

— Правильно! — поддержали рабочие.— Хаджи известный пройдоха!

— Да я не об этом. Просто Каве возьми да и брякни хозяину: «Если бы я был таким мошенником, как ты, давно бы имел свой завод!»

Все прыснули.

— Неужто правда? Прямо так и сказал?.. Молодец! Здорово! Решили, пока Хаджи не даст твёрдого обещания, к работе не

приступать. И сговорились во всем слушаться Каве. пришёл инженер.

— Ну что?

— Да ничего! Хаджи не согласен!

— Что же вы собираетесь делать?

— Опять же пока ничего!

— Боюсь, вам же хуже будет…

— Не волнуйтесь, господин инженер. А вы знаете, что Каве сказал Хаджи? «Если бы я,— говорит,— был таким же жуликом, как ты, давно бы собственный завод заимел».

— Молодцы! Язык у вас хорошо подвешен! — усмехнулся инженер, но в тоне его явно слышался упрёк.

Через час явился Джамшид. Увидев рабочих, которые «загорали» под забором, он нахмурился, но промолчал и поднялся наверх, в кабинет отца.

— Что происходит?

— Бастуют! Требуют, видишь ли, построить им столовую.

— Что же вы намерены делать?

— Да ничего. Надоест бузить — сами выйдут на работу.

— Й все?

— Ну, за сегодняшний день оштрафую их.

— Хм! Оштрафую! Ничего себе!

Джамшид снял телефонную трубку и набрал номер.

Прошло полчаса, и в заводские ворота въехали два серых джипа. В первом рядом с солдатом-водителем сидел полковник. Рабочие, пересмеиваясь, глядели, как водитель выскочил из машины, обежал её, открыл дверцу и вытянулся по стойке «смирно». Точь-в-точь заводная кукла.

Из второго джипа вышли четверо в штатском. Мрачно, не глядя по сторонам, они поднялись по лестнице. Один из штатских открыл дверь кабинета Хаджи и пропустил полковника вперёд. За ним вошли остальные. Солдат, оставшийся у джипа, достал сигареты и закурил.

— Оставайтесь здесь, не расходитесь! — обратился Каве к рабочим.— Ничего страшного, просто хотят нас припугнуть.

Минут через десять слуга хозяина, подававший гостям чай, позвал Шапура и Каве наверх. И хотя они ждали этого приглашения, сердца у них заколотились, лица побледнели. Не подавая, однако, вида, они встали со своих мест и оглянулись на товарищей, пытаясь улыбнуться. Но улыбка не получилась.

Хаджи сидел за письменным столом, а слева от него расположился полковник. Перед полковником стояла сахарница. Свой пухлый портфель он положил на стол. На тёмной поверхности портфеля белели два кусочка сахара. Чуть поодаль от полковника устроились четверо в штатском. Справа от отца сидел Джамшид, ближе к двери — инженер. Шапур и Каве остановились посреди кабинета.

— Вы чего дурака валяете? Спятили, что ли? Или вам жить надоело? — начал полковник.

Шапур в ответ смог пролепетать лишь:

— Господин полковник…

Каве понял: говорить и на этот раз придётся ему. Они с Шапуром были в одинаковом положении. Обоим было страшно. Оба знали, что ничего хорошего их не ждёт. Но Шапур помышлял лишь о том, как бы ему избежать неприятностей и поскорей унести отсюда ноги. А ну, как полковник прямо сию минуту встанет и ударит его по лицу! Перепугавшийся Шапур хотел только одного: снискать расположение полковника. До всего остального ему не было дела. Язык у него отнялся, он не мог вымолвить ни слова. Каве же думал о товарищах, ждавших его внизу. И старался, напрягая всю силу воли, не выдать страха, не обмануть доверия рабочих. Если он сейчас промолчит, товарищи поймут, что он струсил, увидят это по выражению его лица. Он понял: Шапур не захочет, не сможет ничего сказать. Говорить надо ему, Каве.

— Господин полковник,— начал он,— вы сами видели, как далеко отсюда торговые ряды. Обед для нас — чистое наказание. Всякий раз не укладываемся в перерыв, а Хаджи-ага отмечает опоздания и вычитает у нас из зарплаты штраф. Мы только просили построить столовую, и больше ничего.

— Надо было по-человечески поговорить с хозяином. Зачем же устраивать забастовку? — спросил полковник.

— Говорили уже, сколько раз. Все впустую. Хозяин только обещает, а делать ничего не делает,— отвечал Каве.

— Нет-нет, господин полковник! — вмешался Хаджи.— Дело тут вовсе не в столовой. У этого господина другое на уме! Заявил мне, представляете: «Будь я таким жуликом и проходимцем, как ты, давно имел бы не один, а два завода!»

— Так-так, молодой человек,— укоризненно покачал головой полковник.— У тебя, видно, от хорошей жизни голова кругом пошла? А может, и от глупости! Да ты сам понимаешь ли, что говоришь? Ну ладно. Хаджи вас на первый раз простит. Извинитесь перед ним и приступайте к работе.

— Если Хаджи-ага твёрдо обещает построить столовую! — сказал Каве.

— А это уж вас не касается! — отрезал полковник.— Тут самому Хаджи-ага и решать.

— Я дал ребятам слово и не могу его нарушить. Они, если захотят, пусть приступают к работе, я первым не начну,— заявил Каве.

— Что ж, тогда тебе придётся поехать с нами. Потолкуем обо всем, как говорится, по душам,— заключил полковник, поднимаясь со стула.

Слуга, который оставался все время в комнате, делая вид, будто собирает стаканы, скатился с подносом в руках по лестнице и рассказал о случившемся рабочим.

— А Шапур, значит, ни слова не промолвил? — переспросили они его.

— Нет, говорил только Каве.

— Тьфу!

Дверь распахнулась, и на пороге появился Шапур. Он выглядел так, словно только что встал с больничной койки: беспомощный, бледный, растерянный. Еле волоча ноги, он, не глядя в глаза

товарищам, прошёл в цех. Следом за ним спустился полковник вместе с четырьмя штатскими. Они повели Каве к джипу, а полковник направился к рабочим.

— Кто хочет работать, пусть идёт в цех. Остальным — скатертью дорога! А те, кто вздумает и дальше мутить воду, будут иметь дело со мной! Все ясно?

Люди молчали. Потом, поднявшись один за другим, нехотя побрели в цех. Через пять минут пришёл инженер.