Читаем без скачивания Больше собственной жизни - Натали Патрик

Толстушка всунула пухлые ноги в огромные сапоги. Она смеялась, покачивалась и гладила старую светло-коричневую кожу, будто это был спящий щенок или котенок. Потом закинула вверх голову, наморщила курносый нос и одарила Коба таким восхищенным взглядом, что у него защемило сердце. Она улыбалась — ему одному. Улыбалась так, как ему никто никогда не улыбался.

Что делать дальше, он не знал: не знал, как быть отцом, не знал, какую роль ему разрешат играть в жизни девочки. Он и так уже испоганил все, что можно. О восстановлении прежних отношений с Алисой теперь, конечно, нечего и думать. Но одно Коб знал точно: ему необходимо хотя бы иногда заглядывать в глаза своей дочери. И не важно, что для этого потребуется, он согласен на все. Теперь, познав радость отцовства, он готов был броситься в огонь ради улыбки дочери.

— Это еще не все, Коб. — Алисе хотелось взять его за локоть, чтобы отвлечь внимание от малышки.

— М-м-м? — Он не сводил глаз с Джейси.

— Мне еще многое надо сказать тебе. Нам надо поговорить.

— Чертовски правильно, нам надо поговорить, — пробормотал он рассеянно.

Джейси затопала. Каблуки сапог застучали по полу.

— Мое. — Она снова улыбнулась Кобу.

— Правильно, — прошептал он. — Моя.

«НЕТ, МОЯ!» — хотелось крикнуть Алисе. Джейси ее ребенок. До этой минуты ей и в голову не приходило, как это будет выглядеть — делить девочку с кем-то. Даже с Кобом. Это что, эгоизм? Разве может быть забота о ребенке эгоистичной? Конечно, Коб биологический отец, но в реальности он для девочки почти чужой.

— Малышу нравится ЕГО. — Джейси выставила палец в направлении Коба.

— По-моему, она знает, кто я, — благоговейно прошептал он.

— Не будь смешным. — Алиса склонилась над девочкой. — Джейси нравится любой, кто выполняет ее желания.

Коб поник головой, и Алисе стало стыдно. Почему она так оскорбительно и остро реагирует на ситуацию, о которой молилась годами?

— Прости, Коб. — Она опустилась на колени рядом с малышкой. — Я несправедлива. Просто до этого момента нас было только двое. — Она замолчала, поглаживая пушистые рыжие волосы. Словно в ответ на нежную ласку, они струились между пальцами, рассыпались по плечам. Алиса втянула нежный запах детской присыпки, кожи и мужского лосьона после бритья и задержала его на секунду. Вместе с выдохом ушла ее тревога. — А теперь после стольких лет ты вернулся на сцену. Я думала, что готова к этому. Хотя бы ради Джейси. Но, столкнувшись с реальностью, поняла, что это порождает много новых сложностей, которые я не предвидела. И они заставляют меня чувствовать себя… — Она не знала, как объяснить Кобу, но он понял.

— …кошкой, защищающей котенка от чужого зверя.

— Да, — пробормотала она, удивляясь его проницательности. — Как ты догадался?

— Просто у меня такое же чувство. — Коб тоже опустился на колени, болезненная гримаса на долю секунды исказила его лицо. — И должен тебе сказать, Алиса, я эту девчушку в обиду не дам. Если кто-нибудь и может по достоинству оценить твою осторожность, когда ты показываешь своего нежного ангела старому бездомному псу, так это только сам старый бездомный пес.

— Коб… — Она осторожно коснулась его руки. — Нам надо поговорить.

Ей так много хотелось сказать ему: во-первых, что она не считает его старым бездомным псом, во-вторых, что если Джейси и нужна защита, то только не от него, а от тех опасных и непредвиденных ситуаций, которые подстерегают детей на каждом шагу. Кроме того, есть одна небольшая проблема: их брак все еще действителен…

— О чем, Алиса?

Мурашки побежали по спине от чувственного хриплого голоса. Алиса попыталась сосредоточиться, но в этот момент ее взгляд встретился с ожидающими ответа глазами Коба, и, окончательно смешавшись, она лишь растерянно пробормотала:

— Ну что ты, Коб, — она покосилась на счастливую малышку, сидевшую между ними, и слабо улыбнулась. — Джейси вовсе не нежный ангел.

— Ну разве не ангел? — прошептал Коб двадцать минут спустя, когда они уложили девочку спать в детской.

Глядя на счастливое розовощекое создание, мирно посапывающее в кроватке, Алиса хмыкнула:

— Посмотри на этого ангелочка, когда он проснется, и ты увидишь сущего дьявола. Она заряжена динамитом, Коб, в точности как ее… — Алиса прикусила язык, судорожно вцепившись в спинку детской кровати.

Коб прокашлялся.

Комната наполнилась такой тишиной, что Алисе казалось, она слышит хруст суставов, когда он переминался с ноги на ногу.

— Наверно, нам лучше…

— Может быть, мы…

Они заговорили одновременно и еще больше смутились.

Три года разлуки и миллион обид лежали между ними, разве можно ожидать, что они встретятся как ни в чем не бывало? Алиса пыталась взять себя в руки.

Показав жестом, чтобы он последовал за ней, она направилась к дверям. Мысли вихрем кружились в голове. Надо быть дурой, чтобы не предвидеть, какое воздействие на нее окажет присутствие Коба. Конечно, она выросла, но ни время, ни «жизненный опыт» не могут изменить ее чувств, когда он стоит рядом. А если бы Коб знал, что их брак все еще действителен? Способна ли она сейчас рискнуть и открыть ему секрет?

Будущее дочери висит на волоске, напомнила она себе, тихо закрывая дверь детской.

— Алиса, я… — В холле Коб прислонился к стене.

— Коб, — она протянула руку, прерывая его. — Нам еще многое надо обсудить. И я должна сказать тебе что-то важное.

— Дорогая, — Коб провел рукой по голове, приглаживая короткие черные волосы, — после того, как узнаешь, что ты отец, трудно сосредоточиться на чем-то еще.

— Слава Богу, что ты так считаешь. — Она чуть улыбнулась. — Я как раз хотела тебе предложить продолжить разговор позже и в более… м-м-м… нейтральном месте.

— Мне нравится твое предложение. — Он обвел взглядом безвкусный холл и расправил плечи, будто освобождаясь от какого-то груза.

— Хорошо, — удовлетворенно вздохнула она и скрестила на груди руки. — Тогда я договорюсь с моим адвокатом, и мы сможем встретиться в его…

— Что?! С адвокатом? — Он попятился, будто она толкнула его.

— Коб, но ты же согласился на нейтральное место.

— Да, но нейтральной была бы для меня встреча в центре города. Завтра в полдень назначено открытие родео. Торжественный парад участников, на площади установят лотки с едой и сувенирами… Мы могли бы устроить себе выходной день в честь того, что я наконец узнал о своем ребенке. Там бы и поговорили. Непринужденная обстановка, никакого давления, вокруг полно народа…

У Алисы вытянулось лицо. Она решительно шагнула вперед.

— Где народ, там и сплетни. Ты представляешь, сколько пересудов вызовет наше совместное появление?

— Очень хорошо представляю, дорогая. — Глаза потемнели и заволоклись дымкой желания.

У Алисы подгибались колени, будто она только что спешилась после многочасовой изнурительной скачки. Она ни разу не была ни с одним мужчиной, кроме того, что стоял напротив. Но никто другой ей и не был нужен. Ни один мужчина не мог воздействовать на нее так, как Коб: прикосновением, взглядом, словом…

Кожа стала влажной. Алиса вздрогнула, но не от холода — от ожога собственных воспоминаний. Несмотря на прошедшие три года, она помнила каждую клеточку тела Коба, каждый его шрам, родинку, морщинку… Хотела забыть и не могла, как его мозолистые ладони царапали нежные груди, как его губы исследовали ее рот, потом тело, пока он не…

— Нет, Коб, нет. — Она тряхнула головой, прогоняя воспоминания. — Нам с тобой нельзя появляться в центре города. А о том, чтобы провести вместе целый день, не может быть и речи.

— Почему? Ведь это совершенно невинно. — На подбородке проступил розовый шрам.

— Нет. — Она резко мотнула головой, радуясь, что новая стрижка добавляла решительности этому жесту. — На открытии родео? Ну, знаешь ли… И ты полагаешь, что это подходящее место для серьезного обсуждения судьбы нашего ребенка, не говоря уже…

— Хи-ха-хоу, а вот и дедушка!

Алиса поежилась. Отец уже поднимался по лестнице.

— Где мой маленький ковбой? — басил он, подражая койоту из мультфильма.

— Проклятье! — простонала Алиса. — Угораздило же их вернуться домой именно сейчас.

— Дорогая, твоих родителей как опытных шоуменов отличает одно очень важное преимущество — чувство времени, — усмехнулся Коб.

— ДОРОГОЙ, моих родителей как проведших всю свою жизнь на ранчо ковбоев отличает еще одно очень важное преимущество — стрельба без промаха, — прошептала Алиса. — Знаешь, как они огорчатся, когда после стольких лет обнаружат тебя здесь?

— Нет, не знаю и не хочу знать. — Он скрестил на груди руки. — Жить в постоянном страхе, опасаясь огорчить родителей, всегда было твоим уделом.

— БЫЛО моим уделом. — Она тоже скрестила на груди руки. — Многое изменилось, Коб. Родители больше не управляют моей жизнью.