Читаем без скачивания История Византийских императоров. От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога - Алексей Михайлович Величко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под влиянием общей опасности Римские папы и Франция решили пойти на союз со «схизматиками». Угроза латинским государствам Романии настолько занимала Французского короля и подвластного в ту пору ему понтифика, что Апостольская кафедра отставила в сторону на время старую и традиционную идею любой ценой привести Восточную церковь к повиновению Риму. Правда, и их предложение, которое огласили легаты при встрече с Римским царем, едва ли было выгодно Византии. По инициативе апостоликов и Французского короля Филиппа VI Валуа (1328–1350) при содействии Венеции в 1332 г. была организована «конференция», получившая благословение папы Иоанна XXII. Теперь папские легаты, проведя тайные переговоры с императором, предложили ему присоединиться к «конференции».
Василевс совершенно не горел желанием вступать в этот сомнительный во всех отношениях союз, где он оказывался на переднем фронте войны с турками без каких-либо твердых гарантий о помощи со стороны Запада. Но была одна проблема — фактически латиняне поставили ультиматум: либо царь начнет вместе с ними воевать с турками, либо латиняне нападут на Византийскую империю. Делать было нечего, и василевс дал согласие на войну с сарацинами. В 1335 г. в Авиньоне был заключен соответствующий договор между папой и Андроником III Палеологом, к которому помимо перечисленных участников (Франции и Неаполя) примкнул и Наксосский дука Санудо, чьи владения сильно страдали от грабежей турок.
Но казна была пуста, и, чтобы найти средства для ремонта и строительства новых кораблей, царь отправил сборщиков налогов в Македонию и Фракию. Корабли были спущены на воду уже в эту весну, но латиняне, занятые собственными делами, никакой активности не проявляли. Да и вообще, как вскоре выяснится, все их благие начинания не получили почти никакой практической реализации. Более того, сам факт, что Византийский император находится в союзе с Римским понтификом, не являлся должным аргументом для тех, кто уже давно испытывал раздражение от греков. В первую очередь это касалось генуэзцев, недовольных заключенным Андроником III Палеологом договором с Венецией. Генуя опасалась утратить свою торговую монополию и льготы, и при негласной помощи генуэзцев латиняне Леванта, особенно родосские рыцари, в 1336 г. решили открыто выступить против Византии и захватить богатый остров Метилену. В ответ Римский император заставил срыть укрепления в Перу и с сильным флотом в количестве 84 боевых кораблей вместе с Кантакузеном отправился к Метилене. Им активно помогали союзники сельджуки, при помощи которых остров со всеми городами перешел во власть Византии[617]. Так, вместо войны вместе с греками против сельджуков латиняне спровоцировали войну Византии совместно с сельджуками против себя. «Замечательный» успех западноевропейских христиан!
Перманентная война, занимавшая все мысли императора, осложнялась еще и тем, что в самом Константинополе не было спокойствия. Как и его дед, Андроник III Палеолог был вынужден постоянно считаться с аристократической оппозицией, куда входило множество лиц, связанных родством с царской династией. Пока василевс находился с флотом на войне, в Константинополе завязался заговор молодых аристократов, желавших убить царицу Анну Савойскую, царевича Иоанна, а затем захватить власть в свои руки. По счастью, эта тайна оказалась доступной матери Иоанна Кантакузена Феодоре Палеолог. Объединившись с Анной Савойской, она быстро подавила заговор. Когда зимой 1337 г. царь вернулся в столицу, началось следствие. Император вызывал к себе поодиночке заговорщиков и добился того, что те раскрыли все детали заговора и обвинили друг друга. Выяснилось, что к заговору были причастны самые близкие василевсу лица.
Завершив судебное следствие, Андроник III Палеолог вышел к народу и произнес трогательную речь. «Люди, самые близкие мне по крови, видя, как я ради всего римского народа и их самих, нежившихся дома, скитался далеко от отечества и подвергал себя опасности на суше и на море, притом среди зимы и стужи, — меня они не пожалели, не подумали чем-нибудь утешить мою жестоко страдающую душу, но, заглушив в себе всякое чувство справедливости, подняли оружие на мою голову. Они все сделали, сколько от них зависело, чтобы обагрить землю кровью моей, моей супруги и моих детей. Ниспровергнуты уставы Церкви Божьей! Ниспровергнуты опоры Римского государства!»
Все ожидали суровых приговоров, но, к изумлению константинопольцев, император простил почти всех заговорщиков, заключив в тюрьму только двоих из них[618]. Впрочем, возможно, что мягкость наказания была обусловлена не только добротой царя, но и сильнейшим нажимом родственников и придворных сановников, чьи знакомые, друзья, братья и племянники оказались в числе заговорщиков. И император просто не осмелился воевать со всей знатью, уступив их просьбам. В очередной раз Андроник III Палеолог убедился, что у него есть только один верный и преданный друг — великий доместик Иоанн Кантакузен. Но и тот, конечно, имел собственные виды на будущее.
Едва покончили с внутренней смутой, как возникла страшная угроза татарского нашествия. Правители фракийских областей, только что внесшие деньги на строительство флота, решили не уплачивать татарам ежегодной дани, и те кроваво напомнили о себе. С наступлением весны множество татар, переправившись через Истр, напали на Фракию и, встретившись у Геллеспонта с турками-османами, напали на них и разбили. Затем, развернувшись, начали масштабный грабеж Фракии, длившийся в течение 50 дней. Неизвестно, насколько достоверны сведения, но, по подсчетам современника, татары увели в плен более 300 тыс. (!) греков, совершенно опустошив фракийские области[619].
Однако император, полностью поглощенный войной на Западе, проглотил и это оскорбление. Откровенно говоря, ему просто нечем было ответить на татарское нашествие, а потому, чтобы не испортить окончательно отношений с могущественным союзником, он стерпел обиду, печально наблюдая, как гибнут самые богатые области его царства. Прагматично рассуждая, он был прав: татары не собирались захватывать византийские земли, вполне удовлетворившись разовым грабежом. И «собирать врагов» в то время, когда бывшим владениям Византии на Балканах, особенно Албании и Эпиру, угрожала опасность со стороны латинян, было неразумно.
Дело в том, что Филипп Тарентский, не сумевший в свое время взять Константинополь, организовал нападение своего зятя Вальтера Бриенна на Эпирский деспотат и Албанию, находившиеся в сфере влияния Византии. Им удалось взять Арту и привести его правителя к присяге на верность Анжуйскому дому. Хотя сам Филипп Тарентский скончался в 1338 г., но вследствие его политики Эпир и юг Албании попали под неаполитанское влияние. Его наследник, наместник Ахайи Иоанн Гравина, принял титул дуки Драча и короля Албании.
И здесь уже император не медлил. Еще в 1334 г.
