Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раненых было много, в том числе и сам старшина батареи Поляков. Некоторые были без сознания. Всех их осторожно перенесли в наш медпункт. Трое были убиты насмерть. Один из убитых – старшина Канавка, а фамилии двоих я не помню.
Вскоре приехало командование бригады, особый отдел и санавтобусы. В первую очередь отправили всех раненых в госпиталь. Убийца был связан, после допроса его увезли в город.
Через два дня состоялись похороны троих погибших товарищей. Каждый гроб везли на отдельной машине. Гробы были обтянуты красной материей. В похоронах принимала участие вся бригада. Духовой оркестр играл траурные мелодии. Хоронили в церковной ограде села Ремус, расположенного недалеко от нашего лагеря. Погибшим были отданы воинские почести.
Не всем раненым спасли жизнь. Двое умерли. Чудом остался жив старшина батареи Поляков. У него было три сквозных ранения грудной клетки. Кроме того, он был ранен еще в живот и в обе ноги. Состояние было безнадежное. Но он выжил. Пролежал в госпитале около двух месяцев. Но какой стал? От бравого, стройного кадрового служаки ничего не осталось. Весь был в морщинах, голова стала седой. Постарел. Уцелел в войну, а пострадал от какого-то мерзавца…
Прошло несколько дней. И вот наконец было объявлено, что сегодня состоится суд над убийцей Алексеевым. Судить будет военный трибунал. Суд проходил на территории нашего лагеря. На суде была рассказана вся его автобиография. Упоминались и родители. Ст.сержант Алексеев с 1922 года рождения. На фронте пробыл почти всю войну, был неоднократно ранен. Был одним из лучших разведчиков, награжден несколькими боевыми орденами и медалями. Суд длился долго, чуть ли не весь день. Много было выступающих, и все они просили военный трибунал сурово наказать убийцу, не делать никакой скидки на боевые заслуги. Все требовали только высшей меры наказания. Дали последнее слово и Алексееву: «Я очень виноват. Я не прошу, чтобы меня простили. Но, если бы меня только простили, вину свою я загладил бы…Пусть мне будет смертная казнь…Но об одном прошу суд, не сообщайте об этом моей матери. Вот и все».
Начали зачитывать приговор. Военный трибунал приговорил Алексеева к расстрелу. Разрешили писать о помиловании в Верховный Совет М.И.Калинину в течение 72-х часов. Алексеев от этого отказался.
Через три дня на берегу Дуная перед строем всей бригады был расстрелян убийца Алексеев. Могила была вырыта тут же. После расстрела могилу сравняли, и даже признаков никаких не осталось.
Спустя несколько дней после этих событий снова произошло два убийства. Первое, это – в одном из батальонов нашей бригады командир роты застрелил шофера. Он был сильно пьян, потребовал, чтоб шофер отвез его к румынским девушкам. Шофером был немолодой солдат. Он заявил ротному, что пьяного везти отказывается. За это его и расстрелял командир роты. Тоже был суд. Кажется, лет семь или восемь дали ему. Мало…Солдаты таким приговором остались не довольны. За убийство солдата надо наказывать сурово, несмотря на ранг убийцы.
Второе убийство произошло в саперном батальоне 19-го танкового корпуса. Там военфельдшер, тоже в пьяном виде, застрелил пожилого санитара. Врачом там был Незамов. Бывший врач нашего батальона капитан Незамов. Он заходил к нам уже несколько раз, рассказал об этом случае. Тоже будет суд.
В нашем батальоне на днях будет суд над троими солдатами, ездовыми из хозяйственного взвода. Они находятся под арестом. Идет следствие. Они не убийцы. Их будут судить за другое дело. Когда наш эшелон выгрузился на станции Плоешти, то мы ехали сюда на машинах, а солдаты из хозвзвода – на лошадях. В повозках было много разного имущества, особенно трофейного. Не доезжая города Бухареста, трое ездовых нашего батальона, договорившись между собой, отстали от остальных подвод. Углубившись в сторону от главной дороги, в населенных пунктах они начали продавать румынам содержимое своих повозок. А там было что продавать! Чтоб быстрее все распродать, они занижали цены. Когда опорожнили повозки, решили продать и коней вместе с повозками. Все распродали. У каждого по куче денег. Все, мошенники, предусмотрели! Как отстающих, их пристроили к какой-то части. В штабе этой части нужны были какие-то данные об этих солдатах. Был сделан запрос в нашу часть. От нас выехал в ту часть представитель. Все было выяснено. Солдат арестовали, на допросе они во всем признались. У каждого изъяли по большой сумме румынских денег. Солдаты эти были пожилые, должны были попасть под первую демобилизацию. Попутала старых солдат жадность к деньгам. Вместо демобилизации как бы тюрьмы не было. Могут простить, а могут и посадить.
Кроме выходных, ежедневно были занятия. Занимались на полигоне, расположенном на берегу Дуная. Там же и стрельбище было. С середины июня начались зачеты по стрелковому делу. На стрельбище ежедневно прилетал на самолете командир 19-го танкового корпуса генерал-лейтенант Васильев. Каждый раз он привозил по два, а когда и больше, мешка разных подарков. В основном, это были папиросы. В каждой пачке по 100 штук. Подарки генерал вручал и сержантскому составу, но только тем, кто выполнил норму по стрельбе на «отлично». А такие были. Многие солдаты стреляли хорошо. Зачеты принимались по стрельбе из станкового и ручного пулеметов, из НТР, из винтовок, автоматов и пистолетов. Солдаты из пистолетов не стреляли, из них стрелял только офицерский состав. Офицерам генерал подарков за хорошую стрельбу не давал. А вот за плохую стрельбу выгонял прямо со стрельбища. В нашем батальоне один офицер не мог сдать зачеты ни по одному виду оружия. Даже в мишень попасть не мог. Генерал его матерно выругал и прогнал с полигона. На счет этого он был строг. Зато как был доволен, когда стреляли хорошо.
На полигоне ежедневно дежурили кто-нибудь из военфельдшеров. Без этого нельзя. Могли быть и несчастные случаи. Мне часто приходилось дежурить. И вот в одно из таких дежурств произошел несчастный случай. Солдаты купались в Дунае. Купалось сразу несколько сот человек. После того, когда все выкупались и оделись, один комплект обмундирования продолжал лежать на песке. Никто из купающихся не заметил, как утонул солдат. Искать в такой быстрой и глубокой реке бесполезно. Тело утонувшего солдата нашли румынские рыбаки на пятый день. Его прибило к берегу очень далеко от того
