Читаем без скачивания Моя чужая новая жизнь - Anestezya
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди разношёрстной толпы солдат, настороженных местных, хихикающих девушек, стаек оборванных детей внезапно я наткнулась взглядом на высокую знакомую фигуру. А этот мудила что здесь делает? Хохляцкий полицай куда-то вёл трёх женщин, подталкивая их штыком винтовки. Как загипнотизированная, я медленно пошла за ними. Перед глазами стоял светловолосый мальчишка с измазанным землёй и кровью лицом. Детский рот беззвучно открывался в протестующем крике, а в голубых глазах обвиняющие горел упрёк. Горячая обжигающая ненависть к этому гаду вспыхнула с новой силой. Скольких ещё он погубит просто так, ни за что, желая выслужиться перед новой властью? Полицай свернул в какой-то переулок, и я услышала тихий плач:
— Ну, будь ты человеком, отпусти нас. Вот возьми, — одна из женщин торопливо вынимала из ушей серёжки.
— Больше давайте, — грубо ответил он. — А то я не знаю, сколько вы, жиды, в кубышках золота прячете.
Откуда-то пришла мысль, что он их всё равно не отпустит — заберёт всё, что есть, и загонит в гетто. Я оценивающе осмотрелась — переулок тупиковый. С одной стороны пустое здание с выбитыми окнами, с другой — глухая кирпичная стена. Я не очень понимала, что творю. Руки словно действовали отдельно от моего сознания. Трусоватая, осторожная я, не желающая пачкать руки в чужой крови, сейчас медленно расстегнула кобуру, доставая маузер, и щёлкнула предохранителем. Полицай, видимо, что-то почуял — медленно обернулся и, пока ещё ничего не понимая, услужливо заговорил:
— Я вести этих жидовок в комендатуру. Быть приказ поймать всех, кто ускользнул…
Это было легко. Нажать на курок, и в то же время свинцовая тяжесть от неотвратимости совершённого заставила опустить руки. Я не почувствовала ничего, кроме этой тяжести и пустоты, глядя, как медленно стекленеют глаза убитого мной человека. Неважно плохой он или хороший, я стала убийцей, безвозвратно перейдя невидимый рубеж. Сдавленные всхлипывания словно переключили какой-то тумблер, возвращая меня к реальности.
— Уходите и быстро, — по-русски приказала перепуганным женщинам.
— Вы… Нас отпускаете? — недоверчиво спросила одна из них.
Другая же подбежала ко мне и бухнулась на колени, порываясь поцеловать руку, бормоча:
— … Храни тебя бог, сынок…
— Не надо, — я попыталась поднять тётеньку. — Вам нужно уходить как можно быстрее…
И мне кстати тоже. В принципе отмазаться, если даже попадусь, я попробую. Всегда можно сказать, что полицай был двойным агентом. По идее должны поверить солдату вермахта, но всё же лучше не рисковать.
— Карл? Что тут произошло?
«Мать твою, — мысленно выругалась я. — И чего теперь?»
Глава 16 Говорят у каждого человека есть ангел-хранитель. Мой по ходу вечно либо спит, либо где-то бухает.
Я чуть было не ляпнула: «У нас проблемы, Хьюстон!» — но язык сковала странная немота. Медленно обернулась, перехватывая потрясённый взгляд Фридхельма. Пинать соображалку сейчас было бесполезно — кроме мрачных прогнозов ничего подсказать мне она не могла. Зато интуиция нашёптывала, что синеглазка на моей стороне. Ну хотя бы потому, что ещё не принялся орать как блаженный и бежать в сторону комендатуры. В распахнутых глазищах читалось зашкаливающее охренение, растерянность и какое-то странное понимание. Я зависла, прислушиваясь к ощущениям. С одной стороны нас уже роднило немало приключений, но хватит ли его симпатий, чтобы похерить патриотизм, покрывая такое? Смогу ли я довериться немцу, хрестоматийному нацисту?
— Его надо куда-то спрятать и быстрее, — судорожно сглотнув, сказал Фридхельм, подходя ближе к убитому полицаю.
— Тут и думать нечего.
Я мотнула головой в сторону выбитых дверей подъезда и, борясь с подступающей тошнотой, взялась за ноги жмура. Синеглазка с таким же брезгливым выражением на мордахе подхватил его за плечи, и мы потащили дохлого ублюдка к развалинам.
— Так ничего и не спросишь? — я остановилась, пытаясь отдышаться — этот гад был тяжелый как пулемёт.
— Спрошу, — Винтер, не останавливаясь, потащил его дальше. — Потом.
Честно говоря не ожидала, что нежный ботан будет вести себя так собранно. Мы успешно затащили полицая под лестницу, и для верности присыпали его крупными кусками кирпичей и штукатурки.
— Что дальше? — я осмотрелась, надеясь, что поблизости не рыскают эсэсовские твари. Напряжение, словно сжатая пружина, пульсировало внутри, выдавая меня лёгкой дрожью пальцев.
— Вернёмся к кинотеатру, — быстро ответил Фридхельм. — Никто не должен заподозрить, что ты куда-то выходил, слышишь, Карл?
— Только боюсь я не смогу поддержать разговор, о чём был фильм, — нервно усмехнулась я.
— Уж ты-то всегда найдешь, что сказать, — лёгкая насмешка скользнула в его напряжённых глазах. — Главное — успокойся и веди себя естественно.
Интересно, как можно вести себя естественно, если полчаса назад завалила человека? Пусть он был подлой марзью, но всё же… Я теперь хорошо понимала душевные метания солдат, возвращавшихся с фронта. Отнять чью-то жизнь, если ты адекватный человек со здоровой психикой, и ничего при этом не испытывать, наверное невозможно. Меня до сих пор била крупная дрожь — осознание того, что я сделала, смешивалось с каким-то мстительным удовлетворением, что эта мразь больше никого не погубит. Я покосилась на Фридхельма, который в ожидании парней нервно курил, и протянула руку:
— Дай и мне.
Чего уж скрывать, курить я конечно в своё время пробовала. Этим наверное грешат все студенты, переживающие во время сдачи сессий и дорвавшиеся до взрослой жизни. Правда, закончив институт, я всё-таки бросила это дело, мотивировав себя тем, что здоровье и красота важнее. Стресс прекрасно можно снимать и другими способами, но что делать сейчас, когда под рукой нет ни «Ново-пассита», ни мартини? Даже расслабиться с нормальным мужиком, как оказывается, не судьба. К тому же, как выяснилось, губят людей не только сигареты, а ещё и косоглазые водилы.
— Ты уверен?
