Читаем без скачивания Маршал - Канта Хамзатович Ибрагимов

– Да, Россия богатая страна.

– Ты почему стала курить? – решил Тота поменять тему.

– Жизнь заставила. Вроде успокаивает нервы.

– А насчёт усыновления ребёнка?

– Ха-ха-ха! Какая глупость… Просто сама мама стала как ребёнок. – У Амелы вновь резко изменилось настроение. – Какое усыновление? У меня столько дел. Я тороплюсь. – Ибмас неожиданно вскочила, в отличие от прежних времён она встречалась и прощалась, уже не подавая Тоте руки, и вообще держалась не как прежде, а несколько скованно… Впрочем, и Болотаев теперь был с ней не как прежде, а словно он провинился в чём-то перед ней. И пытаясь как-то себя оправдать, он вдруг, как обиженный ребёнок, ляпнул:

– Но ты ведь не вышла тогда за меня замуж.

– О чём вы, дорогой Тота? Давно пора всё забыть. Прощайте, Тота. – Она торопливо тронулась. На ходу обернулась, как бы проверяя, провожает ли он её хотя бы взглядом? Убедившись в этом, она весело махнула рукой и крикнула: – Я сегодня непременно по вашему делу переговорю.

Болотаев верил во всемогущество денег в России, тем более если эти деньги, уже отмытые, лежат в надёжном швейцарском банке. Также Болотаев верил, что Амёла Ибмас посредством своих клиентов имеет огромные связи и влияние в России. Однако Болотаев даже не представлял, что такое возможно. Неожиданно его вызвали на заседание ректората, и ректор сразу же заявил:

– В нашем вузе никогда не было и не будет конфликтов на межнациональной почве. И вообще, вы все знаете мою позицию: я с самого начала выступал категорически против войны в Чечне… А что касается автореферата докторанта Болотаева, то специальная комиссия выяснила – в типографию рукопись автореферата была доставлена не то что вовремя, а заблаговременно. И я не позволю на межличностной основе закрыть наш диссовет и лишить нас аккредитации в ВАКе.

Защита докторской состоялась вовремя. Проректор по науке вновь был на больничном. Болотаев не получил ни одного «чёрного шара». Больше всех радовалась приехавшая на защиту мать…

В докторской диссертации Болотаева была большая глава под названием «Влияние внешней среды на нефтяную отрасль России», в которой соискатель рассматривал виды конкурентной борьбы и приводил многочисленные примеры военных конфликтов за чёрное золото, в том числе упомянул и происходящую в тот момент войну в Чечне, думая, что диссертацию, по крайней мере в данный момент, никто не прочитает. Прочитали. Почти все официальные оппоненты прочитали. Отчасти, только отчасти согласились, ибо борьба шла не за чеченскую нефть, которая мизер, а за передел и захват всей российской нефти.

Этот факт все учёные и не учёные, да связанные с этой отраслью люди знали, но не то что в диссертации выдавать, а даже говорить об этом не смели, потому что война шла не только в Чечне, но и по всей России – почти что каждый день в сводках новостей сообщают об убийствах руководителей, так или иначе причастных к нефти в России.

Последнее же, конечно, в диссертацию не попало. И словосочетание «война в Чечне» тоже исчезло, так как диссертация – это идеализированная ситуация, где всё осуществляется якобы только на основе экономических законов, а там влияние внешней среды – это лишь «справедливая рука рынка», то есть борьба, но справедливая, конкурентная… В общем, если говорить о диссертации, то всё математически обосновано, статистикой подтверждено, специалистами одобрено, а влияние «внешней среды» – так это, по диссертации Болотаева, только во благо.

И весь этот опус о «внешней среде» лишь к тому, что, оказывается, когда ты сидишь в тюрьме, влияние внешней среды очень даже необходимо во всех отношениях и оно в основном только во благо. Ибо приехал в Енисейск заморский адвокат разобраться в деле Болотаева. Так не только жизнь самого Болотаева, но и жизнь всех заключенных явно улучшилась. А самого Болотаева перевели в лучшую камеру.

Что значит «в лучшую»? Это значит, что в ней сидят самые блатные – всего восемь человек. Только один ярус, есть телевизор и даже небольшой холодильник. Словом, по местным понятиям – рай. Но это по местным понятиям, а Болотаев никак не может смириться со своим положением. И было бы за что? За что он сидит? Ведь двенадцать с половиной лет – это громадный срок! А в чём он виноват? Хотя… Видимо, в чём-то всё-таки виноват. Ведь недаром говорят, что человек находится там, куда он сам себя поставил… Тогда Болотаев начинал вновь и вновь по порядку вспоминать историю своей жизни и порою винил во всех своих бедах самого себя. Порою винил само время, в котором он жил. А подводил итог так: не повезло мне с народом! Ибо твёрдо считал, что попал он в тюрьму лишь по одной причине – чеченец. Это и адвокат его подтвердил. А впрочем, снова всё по порядку.

Защита докторской диссертации Тоты Болотаева произошла в тот период, когда война в Чечне вроде бы закончилась, вроде бы между Россией и Чечнёй был подписан мирный договор. В Чеченской республике были назначены как бы демократические выборы президента и парламента. Тоту эти политические процедуры вовсе не интересовали, и как только получил диплом доктора экономических наук, он сразу же полетел в Грозный и даже подумывал устроиться на работу в местную нефтяную компанию «Грознефть».

До «Грознефти» Болотаев даже не дошёл, потому что местный нефтяной вуз остро нуждался в таких специалистах. Ему с ходу предложили возглавить кафедру, и зарплата хорошая, и ты дома.

Тота думал, что он привыкнет, что всё обустроится и наладится. Однако с каждым днём ему было всё тяжелее и тяжелее. И это не от тяжелого послевоенного быта и разрухи, а более от общественной атмосферы, где стал не просто преобладать, а господствовать религиозный фанатизм. Знания не нужны, сила – в оружии, и новый закон – шариат и шариатский суд, хотя об этом мало кто знает и смыслит.

– Я вижу, как вам здесь тяжело, – констатировала Дада. – Тотик, вам лучше в Москву уехать. Иногда будете нас навещать.