Читаем без скачивания Армадэль, или Проклятие имени - Уилки Коллинз

– Я вам сказала, мама.

– Нет! Ты придумала предлог, я это вижу по твоему лицу. Говори! Что такое?

Дочь уступила решительному требованию матери. Она тревожно смотрела в сторону, на посуду, стоявшую на подносе.

– Я была расстроена, – сказала она с усилием. – И мне не хотелось оставаться в столовой, мне хотелось прийти сюда и поговорить с вами.

– Расстроена! Кто расстроил тебя? Что случилось? Не замешана ли тут мисс Гуилт?

Нили посмотрела на мать с внезапным любопытством и испугом.

– Мама, – сказала она, – вы прочли мои мысли, и, уверяю вас, вы испугали меня. Да, это мисс Гуилт.

Прежде чем миссис Мильрой успела сказать слово, дверь отворилась и заглянула сиделка.

– У вас все есть, что нужно? – спросила она спокойно, как обычно. – Мисс хотела непременно сама отнести вам поднос. Не разбила ли она чего-нибудь?

– Отойди к окну, мне нужно поговорить с Рейчел, – сказала миссис Мильрой.

Как только дочь ее повернулась спиной, она торопливо сделала знак сиделке, чтобы та подошла.

– Не случилось ли чего-нибудь неприятного? – спросила она шепотом. – Вы думаете, что она подозревает нас?

Сиделка ответила со своей обычной насмешливой улыбкой.

– Я говорила вам, что это будет сделано как надо, – отвечала она. – И это сделано, она не имеет ни малейшего подозрения. Я ждала в комнате и видела, как она взяла письмо и распечатала.

Миссис Мильрой вздохнула с облегчением.

– Благодарю, – сказала она так громко, чтобы дочь ее услышала. – Мне не нужно ничего больше.

Сиделка ушла, а Нили вернулась к матери. Миссис Мильрой взяла Нили за руку и посмотрела на нее внимательнее и ласковее обыкновенного. Дочь интересовала ее в это утро, потому что могла рассказать что-нибудь о мисс Гуилт.

– Я думала, что ты, как всегда, здорова и весела, дитя, – сказала она, осторожно продолжая прерванный приходом сиделки разговор. – Но дело, кажется, обстоит не так. Ты как будто нездорова и не в духе. Что случилось?

Если бы между матерью и дочерью было хоть какое-то взаимопонимание, Нили, может быть, призналась бы во всем. Она, возможно, сказала бы откровенно: «Я выгляжу нездоровой потому, что моя жизнь складывается несчастливо. Я люблю мистера Армадэля, и мистер Армадэль прежде любил меня. У нас было маленькое разногласие один раз, в котором я была виновата. Мне хотелось признаться ему в этом и в тот день и после, а мисс Гуилт стоит между нами и не допускает меня к нему. Она сделала нас чужими, она совсем изменила его отношение ко мне и отняла его у меня. Он смотрит теперь на меня не так, как прежде. Он говорит со мной не так. Он никогда не остается со мной один, как оставался прежде. Я не могу сказать ему тех слов, какие мне хочется сказать. Я не могу написать ему, потому что это будет выглядеть как попытка вернуть его. Между мной и мистером Армадэлем все кончено, и в этом виновата гувернантка. Каждый день между мисс Гуилт и мной идет тайная война. И что бы я ни говорила, чтобы я ни делала, она всегда одержит надо мной верх и всегда сделает меня виноватой. Все, что я видела в Торп-Эмброзе, нравилось мне, все, что я делала в Торп-Эмброзе, доставляло мне счастье, прежде чем приехала она. Ничего не нравится мне и ничего не делает меня счастливой теперь!» Если бы Нили привыкла выслушивать советы матери и чувствовать ее любовь, она могла бы сказать такие слова. Теперь же слезы выступили на ее глазах, и она молча повесила голову.

– Ну, – сказала миссис Мильрой, начиная терять терпение. – Ты хотела сказать мне что-то о мисс Гуилт. Что же это?

Нили сдержала слезы и сделала усилие, чтобы ответить:

– Она раздражает меня безумно, мама. Я терпеть ее не могу. Я сделаю что-нибудь…

Нили замялась и сердито топнула ногой.

– Я брошу что-нибудь ей в голову, если это продолжится дольше! Я бросила бы что-нибудь и сегодня, если бы не ушла из комнаты. О! Поговорите об этом с папа! Найдите какую-нибудь причину, чтобы отказать ей. Я поступлю в школу, я сделаю все на свете, чтобы избавиться от мисс Гуилт!

Избавиться от мисс Гуилт! При этих словах, при этом отголоске в сердце дочери единственного страстного желания, затаенного в ее собственном сердце, миссис Мильрой медленно приподнялась на постели. Что это значило? Неужели та помощь, которая ей была нужна, пришла именно с той стороны, с которой меньше всего она думала получить ее?

– Почему ты хочешь избавиться от мисс Гуилт? – спросила она. – На что ты можешь пожаловаться?

– Ни на что! – сказала Нили. – Вот это-то и досадно. Мисс Гуилт не дает мне повода пожаловаться на что-нибудь. Она в полном смысле слова гнусная женщина. Она сводит меня с ума, а между тем она образец приличия во всем. Может быть, это дурно, но мне все равно – я ее ненавижу!

Глаза миссис Мильрой рассматривали лицо дочери с таким интересом, как никогда еще не случалось до сих пор. Очевидно, что-то скрывалось за всем этим, что-то, может быть, необыкновенно важное для реализации ее собственной цели, и это необходимо было выяснить. Она ласково и очень осторожно, все глубже и глубже проникала в душу Нили, проявляя все горячее участие к тайне дочери.

– Налей мне чашку чая, – попросила она, – и не волнуйся, моя милая. Зачем ты говоришь со мной об этом? Почему ты не поговоришь с твоим отцом?

– Я пробовала говорить с папа, – отвечала Нили, – но это ни к чему не привело. Он слишком добр для того, чтобы понять, какая это негодная женщина. Она всегда прекрасно к нему относится, она всегда старается быть ему полезной. Я не могу заставить его понять, почему я терпеть не могу мисс Гуилт, я не могу заставить понять это и вас, я только понимаю это сама.

Она хотела налить чай и опрокинула при этом чашку.

– Я пойду вниз, – воскликнула Нили, залившись слезами. – Я ни на что не гожусь, я не могу даже налить чашку чая.

Миссис Мильрой схватила ее за руку и остановила. Как ни незначительно было это обстоятельство, но намек Нили на прекрасные отношения между майором и мисс Гуилт пробудил ревность ее матери. Сдержанность, которую миссис Мильрой проявляла до сих пор, исчезла в одно мгновение, исчезла даже в присутствии шестнадцатилетней девушки, а эта девушка была ее родная дочь.

– Останься здесь! – сказала она с жаром. – Ты пришла куда следовало. Продолжай бранить мисс Гуилт. Мне приятно слышать