Читаем без скачивания Армадэль, или Проклятие имени - Уилки Коллинз

– Вы, мама! – воскликнула Нили, с удивлением смотря на мать.

С минуту миссис Мильрой не решалась сказать более. Теплые воспоминания о ее супружеской жизни в давнее и счастливое время заставляли поберечь от огорчений молодость и пол ее дочери. Но ревность не уважает ничего ни на небесах, ни на земле, ничего, кроме себя самой. Медленный огонь страданий, разожженный самой миссис Мильрой, день и ночь горевший в груди этой жалкой женщины, вспыхнул с новой силой в глазах ее, когда полные сарказма слова слетали с ее губ.

– Если бы у тебя были глаза, ты не обратилась бы к отцу. Твой отец имеет свои собственные причины, чтобы ничего не понять из того, что ты или кто бы то ни было мог сказать против мисс Гуилт.

Многие девушки в возрасте Нили не поняли бы значения, скрывавшегося под этими словами. К несчастью дочери, она настолько хорошо знала свою мать, что понимала ее. Нили вся вспыхнула, отскочила от кровати.

– Мама! – сказала она. – Вы говорите ужасные вещи. Папа добрейший, милейший и лучший из людей… О! Я не хочу этого слышать! Я не хочу этого слышать!

В ярости миссис Мильрой сжала кулаки, сжала тем сильнее, чем более она сама чувствовала, правда, против своей воли, что была неправа.

– Дерзкая дура! – свирепо закричала она. – Неужели ты думаешь, что мне нужно, чтобы ты напоминала мне о том, чем я обязана твоему отцу? Разве я должна учиться, как говорить о твоем отце, и как думать о нем, и как любить, и как уважать его, у такой молоденькой девчонки, как ты! Я окончательно разочаровалась в жизни, могу сказать тебе, когда родилась ты. Я желала сына, а не тебя, дерзкая девчонка! Если ты найдешь когда-нибудь человека такого сумасбродного, который вздумает на тебе жениться, счастлив будет он, если ты будешь любить его хоть наполовину, хоть на десятую, хоть на сотую часть того, как я любила твоего отца. А! Можешь плакать, когда уж поздно, можешь выпрашивать прощение у матери после того, как оскорбила ее, зеленая девчонка! Я была красивее, чем ты, когда вышла за твоего отца. Я бросилась бы в огонь и воду за твоего отца! Если бы он попросил меня отрезать мои руки, я сделала бы это, я сделала бы это для того, чтобы угодить ему.

Она вдруг отвернулась к стене, забыв дочь, забыв мужа, забыв все, охваченная волной мучительных воспоминаний о своей погибшей красоте.

– Мои руки… – повторила она слабым голосом. – Какие руки были у меня, когда я была молода!

Она украдкой с трепетом засучила рукав своей блузы.

– О! Если бы поглядеть на них теперь, поглядеть на них теперь!..

Нили упала на колени возле кровати и спрятала в одеяло свое лицо. В отчаянии стремясь найти утешение и помощь где бы то ни было, она инстинктивно бросилась к матери – и вот чем это кончилось.

– О мама! – умоляла она. – Вы знаете, что я не имела намерения оскорбить вас. Я не могла вынести, когда вы так говорили о папа. О! Простите, простите меня!

Миссис Мильрой опять повернулась на кровати и рассеянно посмотрела на дочь.

– Простить тебя? – повторила она, все живя мыслями, обращенными к прошлому, и постепенно возвращаясь к настоящему.

– Я прошу у вас прощения, мама, я прошу у вас прощения на коленях. Я так несчастна, мне так нужно хоть немножко доброты! Неужели вы не простите меня?

– Подожди, – возразила миссис Мильрой. – А! – сказала она через некоторое время. – Теперь я знаю! Простить тебя! Да, я прощаю тебя с одним условием.

Она взяла руку Нили и проницательно посмотрела ей в лицо.

– Скажи мне, почему ты ненавидишь мисс Гуилт? Ты имеешь твои собственные причины ненавидеть ее, и ты еще не призналась в них.

Нили опять опустила голову. Яркий румянец, который она скрывала, спрятав свое лицо, залил даже ее шею. Мать это увидела и дала ей время успокоиться.

– Скажи мне, – повторила миссис Мильрой более спокойным тоном, – за что ты ненавидишь ее?

Ответила дочь неохотно, произнося отрывисто слова и отдельные фразы.

– За то, что она старается…

– Старается что?

– Старается заставить одного человека, который слишком…

– Слишком что?

– Слишком молод для нее…

– Жениться на ней?

– Да, мама.

Заинтересовавшись в крайней степени услышанным, миссис Мильрой наклонилась еще больше и ласково погладила дочь по волосам.

– Кто это, Нили? – спросила она шепотом.

– Вы никогда не скажете, что я вам сказала, мама?

– Никогда! Кто это?

– Мистер Армадэль.

Миссис Мильрой молча опустилась на изголовье. Ясное признание дочери в первой ее любви, которое привлекло бы все внимание других матерей, не заняло ее ни на минуту. Ее ревность, устраивая все для доказательства ее собственных выводов, постаралась и сейчас исказить услышанное от дочери.

«Притворство, – думала она, – обманувшее мою дочь. Меня оно не обманет».

– Что же, мисс Гуилт удается ее план? – спросила она вслух. – Мистер Армадэль начинает ею интересоваться?

Нили взглянула на мать в первый раз. Самая трудная часть признания была высказана. Она сказала правду о мисс Гуилт и открыто упомянула имя Аллана.

– Он чрезвычайно ею интересуется, – сказала она. – Это невозможно понять, это просто ослепление. Я не имею сил говорить об этом!

– Каким образом ты узнала секреты мистера Армадэля? – спросила миссис Мильрой. – Неужели он выбрал тебя для того, чтобы сообщить о своем интересе к мисс Гуилт?

– Меня! – с негодованием воскликнула Нили. – Уж и то довольно дурно, что он сказал папа.

При появлении имени майора в рассказе интерес миссис Мильрой возрос до крайней степени. Она опять приподнялась с изголовья.

– Сядь на стул, – сказала она. – Сядь, дитя, и расскажи мне все, каждое слово, запомни, каждое слово!

– Я могу только пересказать вам, мама, что сказал мне папа.

– Когда?

– В субботу. Я принесла папа завтрак в его мастерскую, а он сказал: «У меня только что был мистер Армадэль, и я хочу предостеречь тебя, пока я не забыл». Я ничего не ответила, мама, я только ждала. Папа продолжал рассказывать о том, что мистер Армадэль говорил с ним о мисс Гуилт и задал о ней вопрос, который никто в его положении не имел права задавать. Папа сказал, что он был обязан шутя предостеречь мистера Армадэля быть деликатнее и осторожнее вперед. Это не очень меня интересовало, мама. Для меня все равно, что мистер Армадэль делает или говорит. Зачем мне этим интересоваться?..

– Оставь себя в стороне, – резко перебила миссис Мильрой. – Продолжай. Что сказал твой отец, что он делал, когда