Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

дела не могли все же стать плохими до такой степени. Тайсто принес бутылку виски из предбанника и предложил всем, кроме Отто, хлебнуть из горла. Отто объяснил и Якобсону причину своей вынужденной трезвости, рассказал, как его лишили водительских прав, выдали специальное разрешение полиции на ограниченное вождение и заставили собирать пожертвования в церкви. Якобсон вспомнил, что несколько лет назад, когда Отто лишили прав за вождение в пьяном состоянии, Отто удалось все же сразу получить их обратно. Отто сказал, что юрист, который тогда в два дня вернул ему удостоверение, переехал в другой штат и теперь оказывает юридические услуги в Калифорнии; тогда возвращение водительских прав обошлось Отто в тысячу пятьсот долларов, а это порядочная сумма. Те деньги ушли на оплату адвоката, расходы и взятки, которые адвокат должен был раздать, но точную сумму которых Отто так и не узнал.

Отто говорил, что решил теперь жить по-честному, послушно ждать, пока вернут водительские права, а получив их, постараться быть трезвым, по крайней мере за рулем. Отто жаловался на мелочность полиции и нежелание понять человека, ведущего в состоянии подпития машину; ведь и пьяному надо как-то добраться до дому, но что делать, если общественного транспорта нет и с такси трудности, вот и приходится ехать на своей машине. К тому же такси стоит дорого, и если пропил все деньги, на такси не поедешь, ведь таксисты, если нечем платить, не везут в полицейский участок, а достают из ящичка для перчаток резиновую дубинку или кусок кабеля и начинают отделывать беззащитного клиента и потом бросают его валяться на обочине.

Я сказал, что схожу еще раз окунуться в бассейн, парилки с меня уже достаточно. Тапани тосковал по веникам, без которых, как он считал, сауна — не сауна. Я вышел в предбанник. Было слышно, как парни спорят в парилке, из чего тут лучше всего делать веники, чтобы они как можно больше напоминали березовые, и почему банный веник называется веником. О тех породах деревьев, которые они упоминали, я раньше никогда и не слышал.

Выглянув из сауны и увидав, что возле бассейна никого нет, я выбежал и прыгнул в воду. Вода казалась чуть прохладной, на ее поверхности покачивались семена деревьев, увядшие цветки и дохлые насекомые. Вечерело, и за тот миг, что я был в бассейне, внезапно сделалось совсем темно. Засветились фонари. Тайсто вышел из сауны с кейсом, поставил его на краю бассейна. Мы поговорили о том, как внезапно здесь стемнело, и пытались сообразить, на какой широте находится Лейк-Уэрт. Тайсто клялся, что ни на миг не выпустит кейс из виду, поскольку заметил, как рьяно ухватился было за него Отто. Тайсто подозревал Отто в желании украсть его деньги. Я сказал, что было бы разумнее отнести кейс обратно в квартиру, прежде чем Тайсто забудет его где-нибудь со всеми деньгами. Тайсто начал спорить, попытался поплыть, нахлебался воды и решил встать в бассейне на ноги, чтобы выкашлять воду, однако он успел отплыть от края бассейна настолько, что ноги уже не доставали до дна, и он ушел с головой под воду. Все же Тайсто оттолкнулся ногами от дна, вынырнул и, ухватившись за край бассейна, остался висеть и отхаркиваться. Я вылез из воды и вытерся. Стоял на берегу бассейна и смотрел на Тайсто. Он не мог вымолвить ни слова, показывая рукой на горло, махал и кашлял. Я стал вытаскивать его из бассейна. Меня разбирал смех, пришлось сказать Тайсто, чтобы он и сам старался вылезти, помогал мне. Его было трудно вытаскивать. Выбравшись из бассейна, он тут же на краю согнулся, кашлял и жаловался. Я стучал кулаком по его спине, пока дыхание не восстановилось.

Тайсто благодарил меня за спасение. Он пошел под душ, находившийся в торце бассейна, и долго стоял там под струйками воды. Я перенес кейс Тайсто поближе к душу, Тайсто разрешил мне и впредь брать его в руки, сказал, что я единственный человек на этом континенте, которому он доверяет.

13

Когда я вошел в предбанник и стал одеваться, появились из парилки остальные и расселись на лавках пить пиво. Тайсто вернулся в сауну, держа кейс. Он отказался от пива, стал искать виски, нашел бутылку на полке, принес в предбанник и отхлебнул. Остальные пошли плавать. Тайсто утверждал, что едва не погиб, но я спас его, помог вылезти из бассейна и выколотил воду из легких и что этого он никогда не забудет. Тайсто начал одеваться, забыв вытереться, и с трудом натягивал одежду на мокрое тело; я посоветовал ему все же вытереться, он подумал над этим минутку и сказал, что вытирать тело насухо было бы напрасной тратой времени, здесь слишком большая влажность. Он с силой натягивал на себя рубашку, она лопнула на спине. Тайсто попытался заглянуть себе за спину, хотел увидеть, сильно ли рубашка разорвалась, но затем счел, что в этой стране ему не стоит огорчаться из-за какой-то рубашки.

Остальные вернулись, окунувшись в бассейн, принялись вытираться и одеваться. Якобсон спросил, в каком положении остались наши фирмы в Финляндии. Когда я сказал, что успел еще в прошлом году продать ковроткацкую фабрику племяннику и с тех пор уже год числюсь на работе в «фирме» Якобсона в Швеции, он вспомнил, что слышал обо мне от своих людей из той фирмы, но не смог сразу соединить мой облик с фамилией. Он спросил также о бухгалтерских документах, которые не следует оставлять чиновникам, когда уезжаешь. Я сказал, что бухгалтерия надежно спрятана. Якобсон утверждал, что в Финляндии не найдется столь надежного места, где можно было бы хранить запутанную и сильно интересующую чиновников документацию. Я поинтересовался, что же, по его мнению, мне следовало сделать с этими бумагами. Он обещал подумать, я спросил и о бухгалтерии мебельной мастерской Тайсто, но Тайсто уже был не в состоянии говорить об этом. Он сидел на лавке в предбаннике, крепко сжимая кейс в объятиях, из-под разорванной на спине рубашки виднелось белое тело, гладкое, с редкими черными волосками на лопатках.

Одевшись, все пошли к Тапани. Нам с Ээро пришлось вести Тайсто под руки. У Тапани была большая квартира в рядовом доме на краю жилого массива, двухэтажная, обставленная уже знакомой мебелью. Леэна, Кайсу и другие женщины накрыли стол во дворе за домом, на столе были еда и напитки, а на дереве разноцветные бумажные фонарики, которые освещали двор. За границами освещенного пространства была кромешная тьма; я думал, что поют какие-то