Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури

У Тапани сидели долго. Я сильно напился, вовсе сам того не желая. Утром, когда проснулся, Кайсу показала мне купчую, которую я подписал ночью. Теперь квартира принадлежала мне, и я обязался также оплатить Тапани все вещи: мебель, кухонную утварь, постельное белье, которое он купил для нас. Кайсу сказала, что деньги я отдал Тапани ночью. Он-то и привел меня домой. В купчую была вложена написанная от руки расписка в получении денег, свидетелями были Отто с женой. Кайсу считала, что я свихнулся, согласившись заплатить Тапани за такой хлам столько, сколько он запросил. Она рассказывала, что говорила мне это ночью, когда составляли купчую в гостиной, но я был невменяем. Я просил ее помиловать меня. Взял ледяного чаю, но, едва выпив стакан его, вынужден был побежать в сортир. Меня тошнило.

Всю первую часть дня я провалялся, пытаясь ни о чем не думать. В полдень пришел Тайсто, он взял у Тапани две банки пива, и мы пили его, стараясь собраться с силами, стать опять полноценными, настоящими мужчинами.

Часть II

1

Тайсто был у нашей двери в полшестого утра. Я успел сварить кофе и выпить его, сходил в спальню сказать Кайсу, что мы уходим; она еще не совсем проснулась, но поняла, спросила: жаркий ли будет день? Я сказал, что похоже на то и что кондиционер поставлен на двадцать два градуса, как дома. Свет в спальне я не включал, но и без того было видно, до чего пузатая лежащая под простыней Кайсу.

Тайсто стоял на улице в рабочей одежде и держал сумку с едой. Мы прошли вдоль сетчатой ограды теннисных кортов на стоянку. Тайсто сказал, что еще и полшестого не было, а градусник показывал восемьдесят четыре градуса. Стали соображать, сколько же это было бы по Цельсию. Сели в машину, и я повел ее к центру города. Не доезжая до центра, я свернул на скоростную магистраль «найтифай», — как произносил номер этой магистрали Тайсто, — на девяносто пятую, и направился на юг, к Форт-Лодердейлу, где нас ожидала работа.

К шести мы были на месте; вдоль дорожной насыпи стояли машины рабочих, я поставил свою рядом с ними. Строилась окольная дорога. Здешние знакомые Тапани и Якобсона не осмеливались использовать в центре города или на ремонте скоростной магистрали таких людей, как мы, не оформивших у властей разрешения на работу; там чиновники могли, просто мимоходом, поинтересоваться документами, а сюда успевали сообщить об их прибытии заранее, если ревизоры отправлялись с проверкой, и тогда приходил прораб сказать нам, чтобы уехали куда-нибудь на часок-другой, и мы ехали в город, пережидали там. Не знаю, во сколько обходилось организовать дело так, но Якобсон утверждал, что стоит это немало, поэтому они и платят нам за час меньше, чем Отто, который управлял дорожным катком, имел законное разрешение на работу и состоял в профсоюзе. Помимо всего прочего, Отто управлял дорогой машиной, за работу которой и стоило платить больше, чем за наши «агрегаты» — совковые лопаты с длинными ручками.

Дважды за первые две недели работы нам пришлось оставить наши совки и, прыгнув в машину, драпать в Форт-Лодердейл, чтобы не попасться на глаза чиновникам, проверявшим разрешения на работу. Часы отсутствия нам не оплачивали, и хотя никаких налоговых удержаний из нашего заработка, очевидно, не производилось, получали мы за махание лопатой немного. Но поскольку весь апрель и май мы пробездельничали, а играть в карты у Тапани и видеть лишь одни и те же рожи в Оушен Грин мне осточертело, я согласился и на такую предложенную Якобсоном работу, когда он, Тапани и я вернулись из Швеции в середине мая. Якобсон хорошо знал тут людей в строительном бизнесе и чиновников, он сам построил большой, многоэтажный дом для пенсионеров на острове возле Лейк-Уэрта, там, где стояли особняки богатых людей, и пансионы для пенсионеров, и гостиницы для туристов. Якобсон утверждал, что, вкладывая деньги в строительство, заработал здесь миллионы долларов.

Отто уже сидел на своем катке, когда мы шли мимо: он велел нам усерднее махать лопатами, чтобы каток не простаивал без дела. Хотя солнце еще только всходило, Отто разделся до пояса, он сказал, что запасся пивом на сегодняшний день, чтобы не засохнуть от потери влаги. Он предсказывал, что день будет жаркий, и надеялся, что мы тоже запаслись питьем. Мы пожелали Отто доброго утра и пошли туда, где группа рабочих уже ждала грузовики, возящие землю для укладки в основание дороги.

В этой группе были мужики разного цвета кожи, говорившие на разных языках; у тех из них, кто родился в этой стране, разрешения на работу были в порядке. Они-то оставались на месте, когда звонили, что едут ревизоры. Но не имевших разрешения было много, строительная фирма охотно использовала таких, ибо могла платить им сколько хотела. Тут было несколько мексиканцев, про которых говорили, будто они переползли через границу где-то на берегах Рио-Гранде, английских слов они знали немного. Черных мужчин в сумерках я не различал. Двое черных верзил приехали из Африки, откуда-то с верховьев реки Конго. Один из них хорошо говорил по-английски и был за переводчика у другого, который знал только родной язык. Этот, говорящий по-негритянски, был веселым мужичком и охотно рассказывал истории о белых людях в Африке и об их странностях. Они оба обругали нас по-фински, когда мы подошли к группе с лопатами. Остальные негры были уроженцами этой страны.

Прораб пришел и велел начинать, нашим делом было разравнивать землю, которую с грузовиков сбрасывали кучами на дорогу, белую флоридскую землю, рассыпавшийся под пальцами в пыль песок, в котором попадались кусочки кораллов, раковинки и другие остатки обитателей моря. Кучи разравнивали и вручную, совковыми лопатами, и бульдозерами; поливальные машины возили на дорогу воду, и под катком земля делалась твердой и гладкой, как столешница; потом сюда придут другие люди и уложат на дорогу покрытие. Строительство дороги здесь обходилось дешево: ведь не требовалось опасаться коррозии от промерзания земли, а разравнивать привозимую машинами «подстилку» было делом нетрудным.

Уже в первой половине дня температура на солнце поднялась выше пятидесяти наших отечественных градусов. Земля пылила, когда самосвалы сбрасывали ее из кузова, и впитывала воду. Ни малейшего дуновения ветерка не ощущалось на дороге, прокладываемой между одноэтажными особняками белых людей. Мы видели, как живущие в них мужчины отправлялись на работу, детей везли в школу, а женщины шли за покупками.