Читаем без скачивания Река течет через город. Американский рейс - Антти Туури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пошли к машине Раймо. Она стояла в торце гостиницы, на улице, спускавшейся к морю. Было красивое, яркое майское утро, прохладное, и Якобсон сказал, что с удовольствием погреется в такое утро возле радостно пылающего костра из квитанций. Он подвел свою машину к машине Раймо, и мы перегрузили папки и амбарные книги из-под половиков в багажник машины Якобсона и поехали на ней все — Тапани и Якобсон на переднем сиденье, я и Раймо на заднем.
Я ничего не спрашивал о домашних, и Раймо не стал ничего о них рассказывать. На фабрике, по его словам, дела шли хорошо, и я велел ему продолжать в том же духе, Якобсон сказал, что в случае чего — добро пожаловать во Флориду, там Раймо хорошо встретят. По мнению Якобсона, этим кончают все толковые похьянмааские предприниматели. Раймо сказал, что читал про бизнес Якобсона в «Хюмю» и других журналах и газетах. Якобсон сказал, что газеты в Финляндии все время врут, повернулся и хмуро взглянул на Раймо.
Приехав на территорию стройки, где работали и люди из фирмы Якобсона, мы оставили машину перед бараком-конторой и вошли в нее. Якобсон обратился к мастеру, отвечавшему за дела тут, рассказал ему по-шведски о бумагах в багажнике, которым пора подняться дымом в майское небо Швеции. Мастера это не удивило. Он поднялся из-за письменного стола и, обойдя его, направился к двери, натянул там синюю блузу, нагрудный карман которой украшала надпись «Вольво», и повел нас из конторы наружу.
Мы прошли по территории стройки к месту, где, видно, уже и раньше сжигали древесные отходы: обрезки досок, бревен и брусьев были накиданы беспорядочной кучей. Мастер уложил кучку деревяшек на площадку для костра, плеснул на них дугообразной струей бензин из пластмассовой канистры и кинул туда зажженную спичку. Костер вспыхнул, пламя взметнулось высоко, но тут же опало, деревяшки занялись и горели ровно и гулко. Якобсон сказал, что подгонит машину, и ушел, прораб напевно по-шведски спросил, что мы за люди и откуда. Я ответил, что мы из разных мест, и мастер этим удовольствовался. Он подбросил еще деревяшек в костер и разгреб его пошире. Якобсон подъехал на большой скорости, резко остановился и вышел из машины. Мы принялись доставать из багажника папки и счетоводческие книги. Раймо заметил, что сами папки можно бы и не сжигать, они ведь не такие дешевые, им нашлось бы применение на ковроткацкой фабрике нынче, когда бухгалтерский учет и подшивка квитанций ведутся согласно закону. Мы сорвали с корешков папок ярлычки с указанием дат, открыли скоросшиватели, вынули квитанции и побросали их в огонь.
Квитанции были собраны за пять лет, и мы сожгли их легко, но счетоводческие книги горели плохо. Пришлось помешивать их в огне палками. Мастер-строитель ушел сразу же, как только мы открыли первые папки и принялись кидать квитанции в огонь. Он сказал, что не хотел бы быть свидетелем происходящего, а то еще, чего доброго, угодишь под суд, уходя, он попросил Якобсона зайти в контору, как только мы свершим свое темное дело. Якобсон тут же ушел с ним; Раймо, Тапани и я бросали бумаги в костер и кочегарили в огне до тех пор, пока от них не осталось лишь краешка квитанции да обложки. Мы подбросили в огонь еще бумажек и, греясь у костра, подождали до тех пор, пока они не сгорели полностью. Тапани уверял, что эти квитанции и книги бухгалтерского учета никогда раньше так не грели. Я возразил, что меня и раньше от них бросало в жар.
Раймо сказал, что полицейские раза два приезжали на фабрику, но ему все-таки иск не вручили, а он старался содержать дела фабрики в порядке; он сразу усвоил преподанный урок. Я поздравил его с тем, что он такой умный, но, право, ему повезло с предостерегающими примерами: два нарушителя стояли сейчас рядом с ним. Тапани заметил, что нарушители-то благоденствующие. Раймо выслушал Тапани, ио вступить в разговор с ним не захотел, он и раньше относился к Тапани недружелюбно, а тот еще начал было одаривать Раймо бесплатными советами, как вести дело, и тогда Раймо сказал, что предпочтет других советчиков. И Тапани затих.
Когда костер окончательно прогорел, мы разбили угли и разворошили пепел, размели его по всей площадке, на которой горел огонь, и проверили, чтобы не осталось ни клочка бумаги. Тапани сказал, что читал в «Ридерс дайджест», будто у русских есть такие эффективные устройства, с помощью которых можно даже по пеплу выяснить, какой текст был на сгоревшей бумаге. Я не верил, что такое устройство имеется и в распоряжении чиновников налогового ведомства Финляндии. Однако же мы полили кострище водой из шланга, превратив пепел и угли в черную грязь, и перемешивали ее палками до тех пор, пока прочесть текст сделалось совершенно невозможно никакими шпионскими приспособлениями. Так мы решили.
Якобсон все еще разговаривал в конторе, он велел нам подождать его в машине. Мы пошли, сели в «мерседес», и Тапани стал показывать нам, как удобно управлять этой машиной, и расхваливал ее. Раймо спросил меня, как прижилась во Флориде Кайсу, а то ее мать стала говорить по деревне, что они никогда бы не выдали дочь за меня, если бы знали, какой вертопрах и преступник достанется ей в мужья. Я сказал, пусть передаст теще и тестю привет. Подумал, что, наверное, Кайсу пожаловалась им на свое состояние, конечно, ей нелегко на чужбине, да и беременность ее уже в той стадии, когда переносить тамошнюю жару становится все труднее.
Якобсон вышел из конторы, и мы поехали в город. Возле гостиницы я попрощался с Раймо. Было видно, что ему грустно и хочется поговорить со мной подольше, мне захотелось обнять его и пожелать успеха в жизни. Мы пожали друг другу руки, он попросил звонить. Я напомнил ему, что не стоит рассказывать дома, зачем он ездил в Лулео и с кем
