Читаем без скачивания Куда приводят коты - Олег Фомин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хороший маякорь, – сказал Леон, помахав кусочком карты.
Перед тем как мы расстались, он напутствовал:
– Удачи в поисках Карри! Ты теперь носишь в себе частицу моей дочери, так что… ты там это… береги себя, что ли. Племянник. Или пес знает, как тебя теперь называть!
Мы рассмеялись.
– Ты тоже себя береги, родственничек! – ответил я.
Леон вернулся к своим, а я вновь стал котом и ушел в перемир на поиски Карри, вооружившись упрямством. Сработало в тот раз – сработает и сейчас, главное, не опускать лапы. Я попытался придать любимому образу в голове максимальную сочность: ее черты, краски, смех, запах… Извлек из сокровищниц памяти самые драгоценные эмоции и чувства…
Кажется, перемир опять высадил меня в Бальзамире. Какой-то поворот из туннеля в туннель, один из сотен тысяч. Здесь почему-то нет привычных для этого города оранжевых кристаллов в плитах, но летучие пески ни с чем не спутать, плавно текут по воздуху, как кровь по венам.
Да, я все еще в Бальзамире!
Здесь, у костра, в полумраке, собралась, судя по голосам, исключительно мужская компания. Я насчитал девять перемирцев: четверо в людском облике, пятеро – в кошачьем. Среди них есть те, кто мне знаком. Это Пасьянс (легок на помине!), рыжий кот с ирокезом Ирвин, предлагавший мне свои артефакты на Пригоршне, и страж Винил.
Вокруг костра летает музыка, смех, запах алкоголя и звон металла. Двое в пышных рубашках фехтуют на рапирах. Винил лежит на здоровенной, как тумбочка, колонке рядом с проигрывателем советских времен, на котором вращается черный круг пластинки. Играет что-то электронное из той же эпохи. Голый по пояс парень, похожий на Маугли, развлекается тем, что делает пассы над костром, а пламя обретает форму то птицы, то смерча, то морского ежа, то еще чего-нибудь… Остальные, включая Пасьянса, играют в карты.
Неосознанно мое тело перешло в фазу призрака, поэтому мое появление никто не заметил. Я возник в разгар оживленного диалога, его смысл начал доходить не сразу.
– Нет, я понимаю, конечно, – говорит Винил, перекрикивая мелодию, – что она та еще штучка… Думаю, все присутствующие понимают. Но все-таки Карри тебе не чужая, у вас с ней было полным-полно классных моментов, есть, как говорится, что вспомнить… Мог бы и помочь бывшей. А? Пасьянс!
Парень с внешностью Гоголя сидит на камне, широко расставив ноги. Локти уперлись в бедра, спина согнута, рука держит перед лицом карточный веер, в пальцах дымит сигарета.
– Во-первых, – отвечает Пасьянс, глядя в карты, – я уже помог ей прошлый раз. Если бы она не обвешалась тогда моими артефактами, черта с два бы ей так повезло! А во-вторых, когда мы расставались, я ей сразу сказал, чтобы на мою помощь больше не рассчитывала. Пусть теперь сама решает свои терки с Бликой.
– А разве она не может сделать артефакты? – спросил Ирвин. – Ей ведь доступен второй слой, говорят, там и не такое…
– Такие артефакты, как у меня, – нет, не может, – ответил Пасьянс. Сбросил с руки карту и продолжил: – Почему? Не могу сказать. Знаю, но не могу. Она мне как-то разоткровенничалась после особо бурной ночи, видимо, я хорошо постарался… Но я обещал держать в секрете.
– Ну! Раз! Держишь!.. Обещание!.. – вставляет слова меж ударов рапиры один из фехтовальщиков. – Значит!.. Ты о ней… Не самого! Плохого! Мнения!
– Не самого плохого мнения я о себе самом, – парирует Пасьянс. – Потому и держу.
– Все еще на нее злишься? – поинтересовался Винил.
– Не злюсь. Но и общаться не хочу. Тем более – что-то для нее делать. Не думал, что у нее хватит наглости обратиться ко мне снова… Видно, Блика крепко прищемила ей хвост.
– Да уж, так крепко, что и нам досталось! – проворчал Ирвин и поежился. Шерстяные иголки ирокеза дернулись, даже картам, парящим перед его мордой, передалась дрожь. Он покосился на Пасьянса и добавил: – Радуйся, что тебя не было тогда в Бальзамире, счастливчик!
Лязг рапир стал более частым, напористым.
Винил убавил громкость колонки и обратился к дуэлянтам:
– Марио! Рикошет! Махайте железками аккуратнее! Я вообще-то страж, у нас такие вещи под запретом. Не дай бог поцарапаете друг друга, явится Вуркис по ваши души… А мне потом вас выгораживать.
Я хотел выйти из невидимости, вмешаться в разговор, но передумал. Что-то подсказывает, если это сделаю, ребята тут же сменят тему…
Приходится держаться за обломок плиты, чтобы проходящие сквозь меня летучие потоки песка не унесли с собой. Слежу за компанией в нескольких метрах от костра, на границе сумрака и тьмы, и ощущаю себя не в своей тарелке. Оказывается, у Пасьянса были отношения с Карри! Вроде бы ничего такого, у всех есть прошлое, но… в меня засело скверное предчувствие.
– Слушайте, – заговорил Ирвин, – а нынешний ухажер Карри, как там его… Риф! Он вообще в курсе ее, так сказать, послужного списка? Ты ведь с ним общался, Пасьянс?
Пасьянс, изучая карты, кивнул.
– Общался. Хороший парнишка, добрый. И он не в курсе.
– Что ж ты ему не сказал?
На это двойник Гоголя тряхнул волосами, рука отложила карты на соседний камень. Она же задумчиво пригладила усы, щелкнула по груди лямкой подтяжек, стряхнула сигаретный пепел с брюк… После глубокой затяжки Пасьянс оглядел соседей и, пожимая плечами, наконец, ответил:
– Так он и не спрашивал.
Бычок стукнулся о ботинок, исчез в песке. Пасьянс поправил воротник плаща, карты вернулись в ладонь.
– Он вообще о ней вопросов не задавал. Ни мне, ни другим, ни ей самой… А если бы даже и спросил ее… Сами знаете, что она ответила бы!
Мальчишник тут же отозвался хором веселых реплик:
– Да уж, все побывали в этой лодке…
– Труднее сказать, кто в ней не побывал, ха-ха!
– Ну, ничего так лодочка, грех жаловаться!
– Может, оно и к лучшему, что он не знает. Побудет счастливым какое-то время…
– Узнает рано
