Читаем без скачивания Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи - Тина Браун

В интервью Меган пообещала «как можно скорее взяться за дело», и эта фраза наполнила ужасом сердца обитателей дворца, привыкших к осторожным компромиссам. Те, кто работал на Фирму, уже видели, чем это оборачивается. Очень быстро стало ясно, что Меган либо не знала, либо не хотела знать об иерархической структуре монархии. Еще до помолвки Меган, похоже, сочла всех, кто работал в общем кабинете Уильяма, Кейт и Гарри, и своими подчиненными тоже.

Трудовая этика в Великобритании – отдельный круг ада для любого высокопоставленного американца, решившего «как можно скорее взяться за дело». Предприятия, вынужденные вести дела с заокеанскими партнерами, часто поражаются количеству прилетающих из Соединенного Королевства автоматических ответов, которые сообщают об отсутствии сотрудника на рабочем месте. В восьмидесятых мне довелось на протяжении года быть редактором Vanity Fair, находясь в Нью-Йорке, и, судя по дневниковым записям того времени, больше всего я боялась уловить «дождливую грусть в голосе» некоторых английских авторов статей, поскольку это означало, что следом мне предстоит услышать, почему задачу, «к сожалению, невозможно выполнить».

Во дворце, определенно, существует некая квота по количеству неоперившихся новичков на душу одного сотрудника, который приходит на работу в десять и уходит домой в пять. Бывший государственный служащий рассказал мне, что беженцы из мира безумной политической гонки или с гражданской службы воспринимают работу на Фирму как ранний выход на пенсию. Один из тех, кто уже оставил «вахту», описывал ее так: «Согласно дворцовому этикету, двухчасовой визит в общественный центр расценивается как полноценный рабочий день, причем ему предшествует неделя переговоров».

Вот как описал для меня возникшее недопонимание ветеран придворной службы:

«У актеров американских сериалов есть штат обслуживающих их сотрудников, работа которых оплачивается по часам. А это означает, что коммерческий директор, агент, стилист, даже, возможно, специалист по пиару и прочие люди без вопросов выполняют все требования. Ты всегда прав и всегда получаешь то, что хотел. Главное условие – это должно укладываться в рабочее время. Но представим теперь, что такой человек оказывается в ситуации, когда вынужден работать с сотрудниками, нанятыми государственным учреждением – в данном случае Дворцом. Они служащие, не наемные работники. Они следуют нормативной базе. В ней прописаны правила приема подарков и правила ответов на проявления гостеприимства. Не мы придумываем эти правила, их исполнения требует государственное учреждение. Нетрудно догадаться, что такие перемены дались Меган тяжело и показались ей, гражданке Соединенных Штатов, холодным приемом. Не стоит забывать и о культурном шоке: "Я стала гораздо более знаменитой, чем могла вообразить…" Но на то, как работали служащие дворца, это никак не влияло».

Служащие дворца видели в поведении Меган принципиальное пренебрежение правилами, но на деле речь шла о лобовом столкновении миров. В иерархии мира развлечений яркость звезды определяла степень ее влияния. Меган вошла в королевскую семью не ради того, чтобы бороться – как в былые времена – за размер гонорара. У успешных актеров на все попытки ограничить их запросы есть только один ответ: обратитесь к моему агенту.

«Они не могли принять того, насколько она прямолинейна», – объяснил мне источник из дворца. Иными словами, Меган никогда не говорила: «Простите, не могли бы вы проверить, отправлено ли приглашение, Аллегра?» Она спрашивала: «Почему вы его не отправили?» Один из исполнительных продюсеров «Форс-мажоров» заметил:

«Подозреваю, Меган просто пыталась быть собой и работать так, как привыкла работать внутри индустрии, в которой выросла, и как принято в Штатах. Она либо не понимала, как добиться того, чтобы работа была сделана, либо думала, будто обладает большей властью. Так или иначе, я уверен: она натыкалась на глухую стену везде, куда бы ни повернулась, и понятия не имела, что с этим делать. Когда раз за разом оказываешься в тупике, становится все сложнее проявлять любезность».

Гарри и сам не выносил правил, которые диктовала иерархия, поэтому был последним в списке тех, кто мог бы уговорить Меган придержать коней. Их обоих увлекала идея стать инициаторами глобальных перемен и, вступив в брак, войти в тот же звездный мир, в котором царила когда-то принцесса Диана. Меган не могла и не хотела ждать своей очереди на вершину. Ей уже исполнилось тридцать шесть лет. И это был ее звездный час. Оставался нюанс, который она почему-то никак не желала принять во внимание, но который напрямую влиял на ее планы на будущее: право первородства. И здесь звонок агенту никак не мог помочь.

Ситуация не могла быть более однозначной. Герцогиня Кембриджская была беременна в третий раз, а значит, будущий муж Меган опускался еще ниже в очереди на престол. Когда Кейт станет королевой, Меган придется делать перед ней реверанс. В иерархии королевского дома принц Гарри, младший сын принца Уэльского, брат будущего короля, чья жена ждала уже третьего ребенка, был – как когда-то его супруга на съемочной площадке «Форс-мажоров» – шестым номером в вызывном листе.

Глава 22

Королевство чудес

Свадьба, которая изменила дом Виндзоров

I

19 мая 2018 года, Виндзорский дворец.

Чудесный день, в котором не было места ни сомнениям, ни насмешкам, ни царственной снисходительности. Своей свадьбой Гарри, в этот день получивший титул герцога Сассекского, и его американская невеста смешанной крови смогли совершить невероятное. Виндзорский дворец – цитадель, которая на протяжении девятисот лет стояла незыблемой твердыней, – превратился в котел культурных перемен.

Возможно, в истории дома Виндзоров происходили бракосочетания, выглядевшие и более сказочными. Роковой исход женитьбы принца Чарльза на слишком юной для него леди Диане Спенсер был предсказан еще тогда, когда шлейф ее волшебного платья из тафты показался из похожей на тыкву кареты: он весь оказался в заломах – подходящая метафора для судьбы принцессы. И уж точно заключались союзы более значимые для монархии. Куда важнее был обмен клятвами между сияющей принцессой Елизаветой, двадцати одного года от роду, и похожего на греческого бога принца Филиппа. (Редкий случай, когда будущая Королева последовала зову сердца, а не словам советников из дворца. Ее взгляд на ситуацию всегда был более здравым, чем у них.)

Свадьба Гарри и Меган была волшебной в буквальном смысле слова. Казалось, им удалось повлиять на ход событий, воззвав к загадочным, сверхъестественным силам. Словно по мановению волшебной палочки, Англия предстала страной мечты: гостеприимной, готовой найти место каждому, способной подарить возможности и любовь, – словом, местом, где история и традиции без особых усилий вплетались в ход технического прогресса.

В тот день я была дежурным корреспондентом CBS News, одним из тех, кто теснился на крошечном балкончике старого отеля Harte and Garter, выходившем на ворота Виндзорского замка. Обязанности мне предстояло делить с лучшей подругой Опры Уинфри, звездой утренних шоу Гейл Кинг, которая во время каждой рекламной паузы переключалась на нового восхищенного зрителя, погружаясь таким образом в гущу событий. К тому времени я уже успела забыть о размерах Виндзора: он маленький, аллеи узкие, пабы и сувенирные магазинчики стоят чуть ли не друг на друге. В часовне Святого Георгия распевался хор, но мне его было слышно так хорошо, словно он находился в соседней комнате.

Проходя по мраморному полу часовни к алтарю, Меган предстояло попрать прах множества предков Гарри – включая короля Георга III, от которого когда-то отказалась Америка[86].

Большие западные врата украсили множеством гирлянд из листьев, роз и белых пионов, чтобы те служили естественным обрамлением жениху и невесте, когда те выйдут из церкви навстречу солнечному весеннему дню. Запах этих цветов разносился по улице и усиливал ощущение творящегося волшебства.

А накануне церемонии принцы Уильям и Гарри, забыв на время о разногласиях, неожиданно вышли из замка поприветствовать толпу. Все происходило буквально в паре сотен метров от того места, где засела я. Эта сцена была настолько шекспировской, настолько проникнутой духом английскости, что мне захотелось подбросить в воздух чепчик и присесть в реверансе. И не Фальстаф ли – с неизменной кружкой – наблюдал за тем,