Читаем без скачивания Куда приводят коты - Олег Фомин

Внутри меня что-то вздрогнуло. Словно оборвалась упругая ниточка. Откуда-то снизошло жестокое знание, что жизни в этом маленьком шерстяном комочке больше нет…

Блика шумно и протяжно выдохнула. Я заметил, что ее пальцы подрагивают. Они залезли в волосы, извлекли оттуда… нет, не кинжал, как я думал.

Сигарету.

Фильтр оказался в зубах, к светлому табачному кончику прильнул ноготь указательного пальца. Замерцал, как раскаленный уголек, и к брюху исполинской машины заструился дымовой вьюночек. Блика раскурила и теперь оглядывается по сторонам. Взгляд блуждает в темноте карьера, карабкается по деталям рокочущего агрегата… Впервые наблюдаю ее с человеческим выражением лица, без приевшейся маски злобы, ненависти и презрения. Обыкновенная, о чем-то задумавшаяся женщина, пусть и со шрамом. Сидит, чуть ссутулившись, положив руку с сигаретой на торчащее вверх колено. Едва заметно покачивается туда-сюда…

Я тоже осмотрел все вокруг: фонари вдоль карьера, поселение рабочих с дремлющей на стоянке техникой, океан ночного мрака, громадную шею конвейера над нашими головами. И, конечно, ненасытное колесо, добычей которого мы с Ластом чуть не стали в прошлый раз…

А затем вновь уставился на Блику. Так вот чей здесь даймен на самом деле!

– Это самый большой горнодобывающий комбайн в мире, – заговорила Блика. – Ты знал? Работает двадцать четыре на семь, без передышек, рассчитан на многие десятки лет эксплуатации. Его запустили еще в конце семидесятых, и он до сих пор… Представь, мы состаримся и умрем, а это колесо будет так же крутиться, крутиться, крутиться…

Глядя вдаль, Блика сделала еще затяжку, побыла немного в себе, после чего продолжила:

– Удивительно, что для контроля такой махины нужно всего четыре человека! Два экскаваторщика, оператор конвейера и начальник бригады… Им был отец. Часто брал меня сюда в детстве. Катал на плечах, делал экскурсии по всем этим механизмам, рассказывал истории… Потомственный горняк. Даже слои перемира называл словечками из учебника геологии. Кора, мантия, ядро…

Она замолчала, ноготь стряхнул с сигареты пепел. Лицо возвращается к злому напряжению.

– С его рациональным умом отец вообще не должен был узнать о перемире. Если бы за год до моего рождения не повстречал эту нестареющую, вечно молодую рыжую погань… Гостью аж из второго слоя, будь он проклят!

Услышанное словно стегнуло меня, я подскочил, неосознанно сделал пару шагов вперед.

Не может быть…

Нет, нет, это какая-то ерунда, Блика и Карри ведь даже не похожи!

– Прескверное место, – говорит азиатка с неприязнью. – Слышал о нем? Там нет ничего постоянного, все всегда меняется. Нам в такой среде не прожить дольше нескольких минут, слишком она безумная, противоестественная… А эта рыжая гадина там, как рыба в воде! Мы с отцом закрыли ей доступ в мантию, она не может туда вернуться. Иногда ей удается нырнуть на секунду, чтобы, например, сбежать или сделать простенький артефакт, но ее тут же затягивает обратно наш бренный первый слой.

Из Блики вырвался короткий мстительный смех. Затем она опять помрачнела.

– Но даже секунды, проведенной в мантии, хватает, чтобы в этой твари что-нибудь поменялось. Замечал?

Я вспомнил, что, встретив Карри на крыше, не нашел на ее щеке родинку. А ведь та была, когда Карри готовила завтрак у меня в квартире… И еще пропали веснушки. После побега из горячих руин Бальзамиры. Через второй слой!

– Только цвет волос этой паскуды не меняется, – процедила Блика с ядом.

– Можешь поливать меня грязью сколько хочешь, – заговорила Карри. – Не поможет. Раскат прикончит тебя и твою ящерку. Или даже одного из вас, этого достаточно. Я не кровожадная. И ему вы тоже не сдались. Если бы вы двое не удерживали второй слой на замке, мы с ним просто исчезли бы, и всем было бы хорошо… А так придется убить кого-то из вас. Другого – не обязательно. Против одного моей силы хватит, чтобы прорвать барьер и уйти на второй слой вместе с Раскатом.

Блика ничего не ответила. Лишь стиснула бычок в кулаке до дрожи, зажмурилась, лицо исказила гримаса.

Уши сообщают, что число крыс в карьере растет с пугающей скоростью. Они по-прежнему не рискуют выходить на свет, но в сумраке земля покрыта шерстяными холмиками, как ковром, а сколько копошится дальше, в кромешной темноте, и вообразить страшно!

– Я и Раскат… созданы друг для друга, – продолжает Карри. – Я никого не любила так сильно, как его! Теперь знаю точно, что он – моя судьба! Мой единственный, избранный! Мы с ним – одна семья, одно целое! И я буду верна ему до конца своих дней!

Утопленный в монотонном машинном шуме воздух разорвал крик ярости! В прыжке с разворотом Блика набросилась на Карри. Пальцы взбешенной азиатки впились пленнице в горло, та забрыкалась, захрипела.

– А моему отцу ты говорила то же самое, тварь?! Скольким еще ты клялась в любви до гроба?! Сколько лиц, сколько имен сменила за все это время, а?! Скольких бросила, как нас с отцом, наигравшись в любовь и верность?! Скольких забыла…

Казалось, вот-вот задушит, но руки вовремя отпустили шею, зверской жадности вдох изогнул тело Карри грудью вверх, распятую кинжалами девушку затряс кашель, а Блика вдруг обессилено на нее навалилась, сползла по кровавому силуэту вниз, каракатица черных волос растеклась у Карри на животе.

Кашель постепенно затих.

А Блику укрыло плащом еле заметной дрожи. Из-под черноты локонов выбрался подавленный голос:

– Сколько раз уже все это повторяется, мама?

Глава 39. Официальное прощение

К гусеницам подошел ящер.

Несмотря на его размеры, я даже успел о нем забыть, он лишь наблюдал из сумрака и не вмешивался. Но вот сейчас забрался на металлический склон, тень присевшего мускулистого изваяния накрыла Блику и Карри, хвост улегся вокруг женщин, черные глаза неотрывно следят за изуродованной пленницей. Я понял: его пристальное внимание не дает Карри сбежать в перемир. Ни через первый слой, ни через второй.

Блика нежно провела ладонью по челюстям ящера.

– Посмотри, что ты сделала с папой… – пробормотала она. Затем крикнула: – Это из-за тебя он стал таким!

Бросила взгляд на Карри.

– Ты не помнишь… Ничего не помнишь, мантия меняет тебя. Твоя память, как бензиновое пятно в луже, разноцветное, текучее… Ты вся такая.

Ее рука все же вынула из волос новый кинжал.

– Но я заставлю тебя вспомнить. Можешь бегать сколько хочешь, прятаться за каким угодно лицом, за любым именем… Буду ловить