Читаем без скачивания Во главе кошмаров - Лия Арден

– Я чутко сплю.

– Нужная доза снотворного – и вот ты уже полуголый на пляже, сгоревший как пережаренная в тосте булочка для компании чаек, – с напускной расслабленностью описала я.

Кай рассмеялся. Его искренний, расслабленный смех возродил множество приятных воспоминаний о времени, проведённом вместе. Я с трудом спрятала улыбку и демонстративно нахмурила брови.

– Пол, Камаэль, – хотелось звучать строже, впервые за долгое время используя его полное имя, но это сделало лишь хуже.

Кай прекратил смеяться, медленно его улыбка исчезла, а взгляд стал голодным и испытующим. Он провокационно уставился на мои губы, молча бросив мне вызов. Я попятилась, надеясь сохранить хотя бы внешнюю уверенность, и скрылась в спальне, но в этот раз не стала закрывать двери между комнатами. Больше мне не нужно было запираться ради тренировки с «Глоком». Теперь я не хотела даже прикрывать двери, ощущая, что наше расставание всё-таки вопрос времени, а мне хотелось видеть его чаще до того, как это произойдёт.

23

МИКЕЛЬ

Я не удержался и громко чихнул от стоящей в воздухе пыли. Не знаю, какого хаоса я забрался на этот склад старого барахла. Спросил у распорядителей по поводу всех библиотек, архивов и хранилищ во дворце, намереваясь в свободное время выяснить как можно больше секретов отца. Он сказал, что у него есть ещё один сын, и мысль не то чтобы пугала, но ставила меня в весьма шаткое положение. Меня не волновали титул и власть, хотя все уроки от наставников я слушал с поразительным для себя усердием, ужасаясь мысли, что действительно однажды стану царём. Я мог сколько угодно противиться этой ответственности, но если придётся её взять на себя, то у меня нет права быть слабаком, развалившим собственный Клан. Я желаю для Клана процветания и мира, хочу этого для всей Даории.

Я устало упёрся руками в пыльную столешницу и свесил голову. Библиотеки и архивы уже просмотрены настолько, насколько это возможно. Остались хранилища. Их было несколько, но нынешнее напоминало свалку ненужного барахла. Хотя подсознательно я понимал, что собранный здесь антиквариат был важным, а что-то – и вовсе бесценным. И всё же без должной реставрации большинство вещей здесь напоминало хлам. В помещении летала пыль, а без окон было неясно, провозился я тут полчаса или наступил вечер. Полумрак и незнание, что, собственно, пытаюсь найти, нещадно пожирали время и силы.

Я вернулся к стене, открыл один из сундуков и принялся искать что-либо ценное или важное. Процесс оказался не совсем бесплодным. Я обнаружил портреты Илиры и царя Тариса, а в одной из шкатулок нашёл стопку писем дедушки одному из ближайших советников или друзей. В них он обратился за помощью, не зная, как решить ситуацию с отношениями между Илирой и собственным сыном. В письмах подтверждалась история о взаимной любви между наследницей Дома Раздора и принцем Металлов, но, к сожалению, не пояснялось, было ли её заточение в Даории насильным или добровольным. Однако все эти мелочи скорее становились сентиментальными артефактами, которым я радовался как сын, желающий узнать родителей лучше. Поэтому я торопливо отложил их в сторону, напомнив себе, что поиски затеял ради понимания замыслов Мелая и возможных подсказок, в какой момент он может от меня избавиться.

Рука наткнулась на странный металлический предмет. Достав, я взглянул на… термос? Или нечто похожее. По цилиндрическому корпусу вились тщательно вырезанные орнаменты, опоясывая и будто запечатывая его. Я тряхнул цилиндр, раздался сыпучий звук. Может, зерно или какой-то песок? Я попытался найти крышку, но предмет был цельным. Потряс его ещё пару раз и громко чихнул, случайно задев стоящие рядом копья. Те с грохотом рухнули на пол.

Дверь со скрипом приоткрылась, пустив в хранилище больше света. Я торопливо вернул цилиндр в сундук, свалил туда же все ранее вытащенные предметы и захлопнул, прежде чем входящий застанет меня за копанием в барахле.

– Микель? – Октавия прищурилась, когда я поднялся на ноги.

– Это я.

Подхватив со стола принесённую лампу с заревом, я направился к мачехе. Та с недоумением оглядела мой перепачканный в пыли наряд. На светлой ткани даже лёгкая грязь сразу становилась заметна.

– Что ты здесь делаешь?

– Давно хотел посмотреть на хранилища. До жизни здесь слышал, что во дворце Металлов собрана потрясающая коллекция произведений искусства.

Я научился врать и придумывать на ходу с поразительной непринуждённостью. Раньше, разбираясь с чудовищами на улицах Санкт-Данама на пару с Элионом и Каем, я не нуждался во лжи. В целом наши разговоры редко были приличными, но, живя здесь, пришлось привыкнуть скрывать правду даже при ответе на самые безобидные вопросы.

Октавия окинула меня жалостливым взглядом, пока я отряхивал одежду.

– Тебя направили не в то хранилище, – с сочувствием пояснила она. – Это скорее склад. Здесь неотсортированные и неотреставрированные сокровища. Уверена, что здесь почти всё имеет свою историю и высокую… ценность. – Я проследил, как её глаза замерли на сломанном стуле. Я тоже сомневался, что он часть коллекции. – Но давай провожу тебя в музей. Там… не так много пыли. Благословенные мойры, здесь невозможно дышать.

Я тихо рассмеялся, когда Октавия перестала скрывать правду об увиденном беспорядке.

– Пойдём на свежий воздух. Дышать такой гадостью плохо для здоровья, – она потянула меня на выход, заботливо стряхивая пыль с рукава.

Я ответил благодарной улыбкой, и Октавия ухватилась за мою согнутую руку. Я не забывал предупреждения Мелая, Дариуса и Юталии, но сколько ни смотрел на мачеху, всё сильнее убеждался, что она просто не способна на вынашивание хитрых планов и столь грандиозное притворство. Она тонкокостная, хрупкая или даже излишне худая. За мою короткую жизнь во дворце она успела дважды заболеть. Ей часто нездоровилось, и она много спала. А большую часть времени проводила за чтением художественных книг, прогулками и рукоделием.

Я незаметно оглядел её, ища доказательства отравления или другого вмешательства. Мысль, что её многочисленные выкидыши – подстроенные трагедии, не покидали голову. Не хотелось верить, что Мелай настолько жесток, чтобы трижды отравить собственную жену, лишь бы лишить Алейкосов наследника. Но ещё противнее становилось от осознания, что он мог и, вероятно, сделал это, но не из ненависти к семье жены и тем более не ради того, чтобы причинить боль Октавии. Он пошёл на подобное чисто из прагматических соображений, зная, что нельзя давать Алейкосам то, что они хотят.

Я его не оправдывал.

Но начинал понимать, как Мелай мыслит.

Я встрепенулся, Октавия продолжала что-то рассказывать, уводя меня по коридору. Неожиданно мачеха придвинулась ближе, понизив голос до заговорщического шёпота:

– …невольно подслушала разговор Мелая о твоей