Читаем без скачивания Армадэль, или Проклятие имени - Уилки Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аллан был настолько раздражен, что готов был отдать приказание, но, когда вошел слуга, воспоминания о прошлом овладели им и слова замерли в горле.
– Отдайте приказание вы, – сказал он Педгифту и быстро отошел к окну.
«Ты славный человек! – подумал старший стряпчий, смотря ему вслед и тотчас угадав причины его поступка. – Когти этой чертовки не оцарапают тебя, если только я буду в состоянии избавить тебя от этого».
Слуга терпеливо ждал приказаний.
– Если мисс Гуилт придет сюда или сегодня вечером, или в какое бы то ни было время, – сказал Педгифт, – мистера Армадэля дома нет. Подождите! Если она спросит, когда мистер Армадэль вернется, вы не знаете. Подождите! Если она захочет войти и подождать, вы получили приказание никого не впускать и не позволять ожидать, кроме тех, кто заранее условился с мистером Армадэлем. Вот я остановил ее теперь, по крайней мере! – воскликнул старый Педгифт, весело потирая руки, когда слуга вышел из комнаты. – Все приказания отданы, мистер Армадэль. Мы можем продолжать наш разговор.
Аллан отошел от окна.
– Этот разговор не весьма приятен, – сказал он. – Пожалуйста, не обижайтесь, но я желал бы поскорее его закончить.
– Мы окончим его так скоро, как только возможно, сэр, – ответил Педгифт-старший, все настаивая на своем, как только юристы и женщины могут настаивать, силой пробиваясь понемножку все ближе и ближе к своей цели. – Вернемся к тому практическому совету, который я предлагал вам, когда слуга вошел с запиской мисс Гуилт. Я повторяю, что вам остался только один способ, мистер Армадэль, выйти из вашего неловкого положения. Вы должны продолжать собирать сведения об этой женщине до конца на тот случай (который я считаю вероятным), что результаты розысков оправдают вас в глазах здешних жителей.
– Я желал бы, видит бог, чтобы совсем не вести никаких розысков! – сказал Аллан. – И ничто не заставит меня, мистер Педгифт, продолжать их.
– Почему? – спросил стряпчий.
– Можете ли вы спрашивать, – горячо возразил Аллан, – после того, что сын ваш сказал вам о том, что мы узнали в Лондоне? Даже если бы я имел менее причин… сожалеть о мисс Гуилт, даже если б это была какая-нибудь другая женщина, неужели вы думаете, что я стал бы собирать секреты бедного обманутого создания, а тем более разглашать их повсюду? Я считал бы себя таким же негодяем, как тот человек, который бросил ее, беспомощную, на свете, если бы я сделал что-нибудь подобное. Я удивляюсь, как вы можете задавать мне этот вопрос, честное слово, я удивляюсь, как вы можете задавать мне этот вопрос!
– Дайте мне вашу руку, мистер Армадэль! – горячо сказал Педгифт-старший. – Я уважаю вас за то, что вы так рассердились на меня. Пусть в городе говорят что хотят. Вы – джентльмен, сэр, в самом лучшем значении этого слова. Выслушайте, что я вам скажу в свою защиту, – продолжал стряпчий, отпустив руку Аллана и тотчас переходя от выражения своих чувств к делу. – Предположите, что настоящее положение мисс Гуилт совсем не таково, каким вы его великодушно считаете.
– Мы не имеем причины этого предполагать, – решительно ответил Аллан.
– Таково ваше мнение, сэр? – настаивал Педгифт. – А мое, основанное на том, что известно о поступках мисс Гуилт здесь, и о том, что я увидел сам в мисс Гуилт, состоит в том, что она так же далека, как и я, от той сентиментальной жертвы, какой вы желаете представить ее. Позвольте, мистер Армадэль, вспомните, что я уже подтвердил свое мнение на практике, и подождите отвергать мое мнение сгоряча, пока события покажут вашу правоту. Позвольте мне расставить все пункты, сэр, имейте снисхождение ко мне как к стряпчему, позвольте мне расставить мои пункты. Вы и сын мой – люди молодые, и я не отрицаю, что обстоятельства не всегда можно принимать в таком виде, в каком они появляются на поверхности, и я обладаю большим преимуществом в данном случае – годами юридической практики общения с самыми негодными женщинами, которые когда-либо существовали на этом свете.
Аллан раскрыл было рот, чтобы возражать, но остановился, не имея надежды произвести на стряпчего хоть малейшее впечатление. Педгифт-старший поклонился, вежливо благодаря своего клиента за молчание, и немедленно воспользовался этой паузой, чтобы продолжать.
– Все поступки мисс Гуилт показывают мне, что она закоренелая мастерица лгать. Как ей только стала угрожать огласка, огласка чего-нибудь неприятного, в этом нет никакого сомнения, после того что вы узнали в Лондоне, – она извлекла для себя большую пользу из вашего благородного молчания и оставила должность у майора в роли невинной жертвы. Оставив этот дом, что сделала она далее? Она смело осталась в городе, надеясь решить три следующие цели: во-первых, она показала всем, что не боится выдержать новых нападок на ее репутацию; во-вторых, она здесь рядом, чтобы вертеть вами по-своему и сделаться миссис Армадэль, несмотря ни на что, если вы (или я) представим ей этот случай; в-третьих, если у вас (или у меня) хватит благоразумия, чтобы не доверять ей, у нее также хватит благоразумия, чтобы не представить нам возможность следовать за ней в Лондон и выявить ее сообщников. Разве так станет поступать несчастная женщина, которая лишилась своей репутации в минуту слабости и против своей воли была вынуждена прибегнуть к обману, чтобы восстановить эту репутацию?
– Ваши доказательства искусны, – отвечал Аллан с заметной неохотой. – Я не могу их опровергнуть, ваши доказательства выстроены очень искусно.
– Ваш собственный здравый смысл, мистер Армадэль, говорит вам, что я доказываю справедливо, – сказал Педгифт-старший. – Я не беру еще на себя смелость предположить, какие отношения может иметь эта женщина к тем людям в Пимлико, я только уверен, что это не те отношения, какие предполагаете вы. После изложения этих фактов мне остается только добавить мои личные впечатления о мисс Гуилт. Я не
