Читаем без скачивания Хорошо прожитая жизнь (A Well-Lived Life) - Майкл Лукс

«Он совсем другой. Даже не такой, как Атланта. Думаю, Атланта и Цинциннати примерно одного размера, но Чикаго просто сумасшедший. Здесь живет несколько миллионов человек. Ты часто бывал в Цинциннати?».

«Да, довольно часто — на бейсбольные и хоккейные матчи, на Выпускной, на Церемонию выпуска и по другим делам. Но вспомни, я родом из Лос-Анджелеса, так что я привык к большим городам с детства».

Мы гуляли по Water Tower Place, осматривая магазины. Я следил за часами, так как не хотел задерживаться, чтобы попасть в ресторан Uno's, потому что иначе нам пришлось бы долго ждать. Чуть позже 17:00 я предложил пойти в ресторан, и мы пошли на Чикаго-авеню, а затем в Uno's. Мы заказали пиццу «Пепперони», и Стефи была поражена.

«Ух ты! Она толщиной в два дюйма!»

Она откусила кусочек, используя нож и вилку.

«И вкус потрясающий! Это намного лучше, чем любая пицца, которую я когда-либо ела!»

Я согласился с ней, и мы поели. Я был поражен тем, что такая маленькая девочка смогла набрать столько еды, но она была довольно энергичной, так что я решил, что она просто сожгла калории, пока ела. Мы доели пиццу, а потом пошли в магазин Häagen-Dazs за мороженым. Стефи заказала стаканчик с двумя шариками шоколадного мороженого, и я уже собирался сделать то же самое, когда поменял свой заказ на персиковое!

«Пытаешься мне что-то сказать, Янки? Тебе нравится есть персики?»

Я не ожидал, что она будет настолько прямлинейна, но не заморачивался этим.

«Ну, только если такие сладенькие. Ну, ты понимаешь, типа, пососать из них сок! Иногда ты бываешь неаккуратен, и они могут испачкать все твое лицо, но я не против!»

Она хихикнула: «Так что ты можешь быть таким же Умным Алеком, как и я! Мне это нравится».

Я решил не толкать тему дальше, так как это казалось ей хорошим способом сказать мне, чтобы я оставил все как есть. Мы ели наше мороженое, пока шли обратно к машине. Мы опустили наши пустые стаканчики из-под мороженого в мусорное ведро, затем зашли на парковку и взяли машину. После того как я заплатил королевские подати, которые Чикаго требовал за парковку, я повернул на Мичиган-авеню, чтобы отправиться обратно в IIT.

«Спасибо за веселый день, Янки», — сказала она с улыбкой, когда я свернул на парковку возле общежития.

«Не за что, Персики».

Я припарковался, вышел из машины и открыл для нее дверь.

«Проводишь меня домой, Стив?» — сказала она с улыбкой.

То, что она не назвала меня Янки, было интересно. Я подумал, стоит ли мне что-то в этом понимать или нет. Я решил, что нет. Я взял ее руку в свою и проводил ее до общежития.

«Хочешь подняться ненадолго? Гости могут оставаться до 22:00», — предложила Стефи.

«Да, я бы хотел. Мне сегодня было очень весело. Это был один из моих лучших дней в Чикаго».

Это было правдой. Единственные дни, которые можно было сравнить с этим, это пара дней, когда я тусовался с Татьяной, хотя дни со Стефани и Катт тоже были на высоте.

«Мой тоже», — мягко сказала она с улыбкой.

Мы поднялись на лифте на восьмой этаж и прошли по коридору к ее комнате. Она открыла дверь, и мы вошли. Я принял колу, которую она предложила, и она села рядом со мной. Она прислонилась спиной к мягкой дверце и вздохнула.

«Что случилось, Стефи?»

«Ничего. Просто задумалась».

Я чувствовал, что она бьется над теми же вопросами, что и я. Что ее отношения с Дэрилом означали для нашей дружбы, или что там у нас было? Это был тот же самый основной вопрос, который я задавал себе. И я обнаружил, что сомневаюсь в том, что я здесь делаю. Но не только из-за нас со Стефи, но и из-за нас с Карой. Был ли я действительно, по-настоящему готов обручиться с ней? Как бы я ни твердил себе, что готов, происходили такие вещи, которые заставляли меня дважды подумать. Конечно, каждый раз, когда я раздумывал дважды — с Карин, потом с Татьяной — я возвращался к тому, что да, действительно, я был уверен в этом.

Но я задавался вопросом, не было ли расстояние между с ними двумя — одна в Стокгольме, другая в Ленинграде — частью причины. Я увижу Карин еще раз, прежде чем попрошу Кару выйти за меня замуж, и если отец Татьяны получит работу в Вашингтоне, я смогу увидеть и Таню, но я не был уверен. Она предлагала мне приехать в Ленинград, и, возможно, туда можно будет съездить из Стокгольма. Если бы я это сделал, то мог бы быть уверен.

С Персиком у меня была другая проблема. Она была прямо здесь, прямо сейчас. И Элис тоже. Хотя у меня были чувства к Элис, я не воспринимал ее так, как воспринимал других девушек, которые либо были сейчас, либо были потенциальными спутницами жизни. На самом деле, чем больше я думал об этом, теми реальными кандидатками, теми, у кого были реальные шансы, были Биргит, Дженнифер, Карин и Кара. Все остальные были более или менее второстепенными, даже Бетани, которую я годами называл «Милая». Она пошла дальше, потому что знала, что не была моим первым выбором.

Что же оставалось мне? Я не был уверен. Неужели я был в том же режиме, что и раньше; когда я планировал быть в Чикаго с Дженнифер, хотя знал, что, вероятно, должен быть с Карой? Делал ли я это снова? Неужели я снова зациклился на будущем, не задумываясь о том, правильно ли это? И, даже тогда, Кара сказала мне «вести себя хорошо». Что это означало? Могло ли это, в конце концов, означать, что я был уверен? Была ли она, как Биргит, уверена в том, что я уверен? Что когда я посвящу себя ей, я посвящаю себя ей полностью, без всяких оговорок? И если это так, то что это значит?

Я мог свести себя с ума подобными мыслями. Мне нужно было выкинуть это из головы, вспомнить о своих целях и принимать каждый день по мере его наступления, выясняя, продвигает ли то, что я делаю, мои цели или нет. И если нет, то мне следует заняться чем-то другим. Каковы были мои цели? Понимал ли я их до конца? Они начинались с желания стать мужчиной, мужем и отцом, которым, по моему мнению, я должен быть. Я делал успехи. И, возможно, именно этого я и должен придерживаться.