Читаем без скачивания Армадэль, или Проклятие имени - Уилки Коллинз

Я не хочу, не хочу, не хочу думать об этом! Разве у меня нет собственной воли? И неужели я не могу, если хочу, думать о чем-нибудь другом?

Вот раболепное письмо матушки Иезавели. Есть о чем думать. Я буду отвечать на это письмо. Я расположена написать матушке Иезавели.

Конец письма мисс Гуилт к миссис Ольдершо.

…я сказала вам, когда прервала мое письмо, что я подожду, прежде чем кончу, и спрошу мой дневник: могу ли я, не опасаясь, сказать вам, что я теперь собираюсь сделать? Я спрашивала, и мой дневник ответил: «Не говорите ей!» При таких обстоятельствах я кончаю мое письмо – с нижайшими извинениями, что оставляю вас в неведении.

Я, вероятно, скоро буду в Лондоне – и смогу рассказать вам словесно при встрече, что считаю не безопасным написать. Помните: я не даю обещания! Все будет зависеть от того, как я буду расположена к вам в то время. Я не сомневаюсь в вашей скромности, но (при некоторых обстоятельствах) я не совсем уверена в вашем мужестве.

Л. Г.

P.S. Весьма вам благодарна за позволение продлить срок расписки. Я отказываюсь воспользоваться вашим предложением. Деньги будут готовы ко времени, когда надо будет их платить. У меня теперь есть друг в Лондоне, который заплатит, когда я попрошу его. Желаете ли вы знать, кто этот друг? Вы пожелаете узнать еще кое-что, миссис Ольдершо, прежде чем несколько дней пронесется над вашей и моей головой.

Глава XI

Любовь и закон

Утром в понедельник двадцать восьмого июля мисс Гуилт, опять подсматривавшая за Алланом и Нили, дошла до своего обычного наблюдательного поста в парке своим привычным окольным путем.

Она немного удивилась, найдя Нили одну на месте свидания. Она еще больше удивилась, когда опоздавший Аллан явился через десять минут с большой книгой под мышкой и сказал в свое извинение, что он опоздал, потому что отыскивал книги и нашел только одну, которая, по-видимому, могла вознаградить хоть сколько-нибудь Нили и его самого за труд просматривать ее.

Если бы мисс Гуилт подождала еще немного в парке в прошлую субботу и услышала окончание разговора любовников, она без труда поняла бы так же, как и Нили, необходимость книги, принесенной Алланом, и извинение его за опоздание.

В жизни есть один исключительный случай – брак, когда даже самые молоденькие девушки становятся способными (более или менее эмоционально) взглянуть на его последствия. В последнюю минуту субботнего свидания воображение Нили вдруг обратилось к будущему, и она совершенно смутила Аллана, спросив, наказывается ли законом побег? Память подсказала ей, что она читала где-то, когда-то, в какой-то книге (вероятно, в романе) о побеге с ужасным концом: невесту притащили домой в истерике, а жениха заставили томиться в тюрьме и обстригли все его прекрасные волосы по приговору парламента. Положим, что она могла бы согласиться на побег – на что определенно отказывалась дать обещание, – она должна прежде узнать, не надо ли опасаться того, что кроме пастора и пономаря полиция может вмешаться в ее замужество. Аллан, как мужчина, должен знать это, и к Аллану она обратилась за информацией с предварительным уверением, что она скорее тысячу раз умрет от любви, чем послужит невольной причиной того, что он будет томиться в тюрьме и что обстригут его волосы по приговору парламента.

– Над этим нечего смеяться, – решительно сказала Нили в заключение. – Я отказываюсь даже думать о нашем браке, пока не выясню насчет закона.

– Но я ничего не знаю о законе, даже столько, сколько знаете вы, – сказал Аллан. – К черту закон! Мне все равно, если волосы мои будут обстрижены. Рискнем!

– Рискнуть? – с негодованием повторила Нили. – Разве вы не уважаете меня? Я не хочу рисковать! Где есть воля, там есть и возможность. Вы должны сами разобраться с законом.

– Постараюсь от всего сердца, – сказал Аллан. – Но как?

– Разумеется, из книг. В вашей огромной библиотеке в большом доме должно быть множества сведений. Если вы истинно любите меня, вы не откажетесь пересмотреть заглавие нескольких тысяч книг и все выяснить.

– Я пересмотрю заглавие и десяти тысяч! – с жаром закричал Аллан. – Скажите мне, что я должен пересмотреть?

– Законы, разумеется! Когда вы увидите «Закон» в заглавии, раскройте эту книгу и отыщите «Брак», прочтите каждое слово, а потом придите и объявите мне. Что? Вы думаете, что на вашу голову нельзя положиться в такой простой вещи, как эта?

– Конечно нет, – отвечал Аллан. – Не можете ли вы помочь мне?

– Разумеется, могу, если вы не можете справиться без меня. Законы, может быть, трудны, но они не могут быть труднее музыки, а я должна и хочу узнать все. Привезите мне все книги, какие сможете найти, в понедельник утром на тачке, если их будет много и если вы не сможете устроить иначе.

Результатом разговора было появление Аллана в парке с томом «Комментарий» Блэкстона в роковое утро понедельника, когда письменное согласие мисс Гуилт на брак было отправлено Мидуинтеру. Тут снова, как во многих других людских судьбах, великое противоречие элементов смешного и страшного столкнулись вместе с тем законом контраста, который является одним из основных законов человеческой жизни. Среди всех надвигающихся осложнений, нависших над их головами, – с тенью замышляемого убийства, прокрадывавшегося уже к одному из них, из тайного убежища, скрывавшего мисс Гуилт, – они оба сидели, не представляя своего будущего, с книгой в руках, старательно изучая законы о браке с серьезной решимостью понять юридическую казуистику, которая для таких молодых людей была чрезвычайно смешна сама по себе.

– Найдите это место, – сказала Нили, как только они удобно уселись. – Мы должны разделить труд. Вы будете читать, а я записывать.

Она вынула небольшую записную книжку и карандаш и раскрыла ее посредине, там, где была чистая страница с правой и левой стороны. На верху правой страницы она написала слова: «хорошее», на верху левой страницы – «дурное».

– «Хорошее» значит, когда закон будет на нашей стороне, – объяснила она, – а «дурное» – когда закон против нас. Мы будем писать хорошее и дурное напротив одно другого на обеих страницах, а когда дойдем до конца, подведем итог и будем действовать, соображаясь с законом. Говорят, что девушки не понимают дел. Неужели не понимают? Не смотрите на меня, смотрите в книгу и начинайте.

– Не хотите ли вы поцеловать меня прежде? – спросил Аллан.

– Очень не хочу. В нашем серьезном положении, когда мы оба должны