Читаем без скачивания Фантастика 2024-158 - Андрей Третьяков

- Но как же произведения Юрьева?

- Вот только книжки он и умел писать. А как говорил мой дед, писанина кормить не будет. Это самое последнее дело – в звезду можно кого хочешь превратить. Гляньте на нашу эстраду. А вот он, Юрьев какой на самом деле!

И девочка бросила на стол фотографию, сделанную много лет назад в комнате общежития. Учительница вздрогнула и чуть не упала со стула:

- Убери эту гадость! Зачем ты ее принесла?

- Что, рухнули ваши идеалы, да? Мне мама всегда говорила, что говорить неправду - плохо. А кругом все врут, все! Чему вы детей научите?

Учительница ничего не сказала. Ей было невыносимо стыдно – стыдно не только за собственную ложь, но и за предыдущие поколения. Она сидела, опустив глаза, и повторяла: «Писанина кормить не будет».

Глава 14. Цель поисков

- Я, конечно, наплел тогда редактору, что давно бросил писанину. На самом деле творил до самого конца. И он это понял. Ко мне, бывало, приходили с полицией за долгами, да что с меня взять-то? Я ведь жил-то не здесь, а там… – Юрьев ткнул пальцем куда-то в потолок.

Старый библиотекарь умолк. Несколько минут в подсобке стояла мертвая тишина. Только гудел холодильник да шипел чайник на электрической плите.

- Такое часто бывает, - Максим, опустив глаза, смотрел в кружку с чаем, разглядывая отражение лампы. – Творец не видит плодов своего труда. Поль Гоген жил в нищете. Портретом доктора Рея кисти Ван Гога закрывали дырку в курятнике. А после смерти выяснилось, что творения этих, без сомнения, гениальных художников ох как круты. И куча совершенно левых людей сделали себе состояние, продавая их полотна на аукционах.

Юрьев мотнул головой:

- Я не это имел в виду! Врать плохо – вот в чем смысл моей истории. Если это не ложь во спасение, конечно. Редактор, правда, оказался честным. Только он опоздал. Или я рано родился. Кто знает?

Писатель умолк и налил себе новую кружку горячего чая.

Остаток дня Максим бродил по библиотеке, оставив товарищей в подсобке – развлекать хозяина разговорами. В конце концов он забрел в читальный зал на втором этаже, отыскал «Сто лет одиночества» Маркеса и честно пытался штудировать роман, упорно продираясь сквозь зубодробительные предложения и безразмерные абзацы.

- Тьфу! Как сложно написано! Не понимаю, что в этой книге все нашли?

И Максим взял со стеллажа «Конец Вечности» Азимова.

Понемногу на улице стемнело. В библиотеке зажегся свет. На улице слышались чьи-то шаги, мяуканье и рык. Даже под пытками никто не заставил бы Максима выйти наружу. Так, за книгой, его и застал Юрьев.

- В подсобке нервничают, - с хода сказал библиотекарь. – Покажись хоть на минуту, принц заморский.

Максим засмеялся и спустился вниз. Его товарищи все еще сидели на своих местах со слегка ошеломленным видом. Любому, даже самому деревянному тупице стало бы понятно: писатель увлек их пересказом собственных книг.

- А мы тебя потеряли! – обрадовалась Настя. – Думали, тебя монстры утащили.

- Пока нет. Вроде бы, - Максим ощупал себя, как бы пытаясь убедиться в том, что он еще материален. – Но и бельма выпучивать, как говорила моя мама, тоже не стоит. Любой, кто скажет, что он все знает про Зону, должен немедленно ее покинуть и никогда не приближаться к периметру. Если жить хочет.

- А ты? – не унималась Настя.

- А я – не хочу. Но приходится. Предлагаю всем отдыхать. Надеюсь, хозяин вас как-нибудь пристроит. А я пойду дрыхнуть в читальный зал.

- Я с тобой! – воскликнула Настя и ткнула пальцем в Толяна. – Не буду же я спать в одной комнате с этим…

- Он тебя не тронет. Думаю, наш друг больше никогда никого не тронет без суровой необходимости.

- Откуда ты знаешь?!

- Я и сам прошел через это. Впрочем, если хочешь, пошли со мной. Настя посмотрела на Толяна, на Клима, потом поднялась и поплелась к выходу.

- Постой-ка, - Максим схватил ее за плечо. – Помоги мне в одном деле. Возьми смартфон и снимай все на камеру.

Он вышел в вестибюль и открыл входную дверь и шагнул за порог. Совсем рядом, возле деревянной ограды, вспыхнули два желто-зеленых глаза. Чьи-то лапы… или ноги, стукнули по асфальту. Максим тут же метнулся назад, в библиотеку.

- Что это? – воскликнула Настя. – Сова?

- Не знаю. Но что-то мне кажется, что эта «сова» не оставит от нас и косточек, если мы попадем к ней на обед. Впрочем, сюда, в помещение, она… или он не войдет ни при каких условиях.

- Почему?

- Не имеет права. Нельзя. Запрещено.

- Не понимаю тебя…

- И не надо.

Максим ушел в читальный зал, расстелил компактный спальный мешок, улегся на него и тут же уснул, обняв ТОЗик. Настя легла рядом и тоже мгновенно уснула, уткнувшись носом в плечо проводника.

Утром все вновь собрались в подсобке. Все было, как и вчера: Юрьев налил чая, Максим открыл на всех консервы. Сам он остался верен своему «завтраку туриста».

- Нам надо идти дальше, - Толян взял слово, едва банки и чашки опустели. – Запасы тают с каждым днем. Скоро нам будет нечего есть.

Максим кивнул, скорчил издевательскую рожу и высунул язык:

- Нечего есть, да… не считая полных складов провианта в порту. Впрочем, идти нам никуда не нужно. Мы на месте.

- Как – на месте? – воскликнули Толян и Клим одновременно.

- А вот так. То, что вы ищете, находится здесь. – Максим повернулся к Юрьеву. – Павел Петрович, у вас же есть политический пистолет?

- Одну минуту! Сейчас посмотрю в картотеке.

Юрьев исчез. Он вернулся спустя несколько минут, с томиком синего цвета в руках.

- Вот, держите. На самом видном месте лежала!

Толян разочарованно произнес:

- Я не это имел в виду! Мне нужно устройство!

Юрьев почесал затылок:

- В известной степени книга – это устройство. Больше у меня ничего нет.

Толян взял томик, раскрыл его и прочитал выходные данные:

- «Политический пистолет». Технологии поиска и применения компрометирующей информации. Воздействие на людей. Управление сознанием масс. Политиздат. Тысяча девятьсот семьдесят девятый год. Тираж три тысячи экземпляров. Ого! Не думал, что их напечатано так много.

- В Советском Союзе трехтысячный тираж – это для служебного пользования.