Читаем без скачивания Проданная монстру - Ева Мелоди

– Я мог выебать тебя, да и сейчас могу, – подтверждает мои мысли, переходя на грубость.

Отскакиваю от него как ошпаренная, бегу вниз по лестнице к входной двери. Мне невыносима его грубая откровенность, она разрушает меня, мою защитную оболочку.

– Я ни за что не соглашусь, не выйду за тебя! Ясно? Вызови мне такси! – кричу, чувствуя, что впадаю в истерику. – Немедленно! Или я босиком уйду, Бахрамов. И запомни, я не хочу тебя больше видеть. Если будешь преследовать, в полицию обращусь.

Не думаю, что моя угроза напугала человека, у которого на руках куча козырей, плюс огромное состояние. Но Давид больше не спорил со мной. Такси приехало через десять минут, в течении которых я стояла возле подъездных ворот. Бахрамов, разумеется, не вышел проводить меня. Чувствовала ли я облегчение от этого? Нет. Внутри царила паника, абсолютное смятение. И я чувствовала, что дальше будет только хуже.

Глава 9

Открыв дверь дома, мечтаю только о том, чтобы никого не встретить. У нас большое семейство, всегда так было. Мои родители всегда помогали своим более бедным родственникам. Даже сейчас, помимо семьи тети Инги, ее мужа, и ее дочери Ванды, с которой мы ровесницы, но при этом вряд ли нас можно назвать сестрами, или хотя бы близкими людьми, раньше с нами жила еще сестра мамы, Лариса. Еще постоянно гостили разные троюродные сестры, братья отца. Мой отец имеет прочные немецкие корни, которые очень чтит. Часть своего детства я провела в Германии, там у нас ферма, которой сейчас заправляет старший брат отца, дядюшка Вольфганг. Но пару лет назад эти два брата-упрямца поссорились из-за какой-то ерунды, и теперь не разговаривают.

Впрочем, даже если бы они помирились – у Вольфганга точно не хватит денег, чтобы спасти папу. Остальные родственники бедны как церковные мыши и всю жизнь жили за счет отца – он ведь самый старший по мужской линии…

Хоть и существует расхожее мнение, что немцы – скупые, экономные, мой отец не такой. Он всегда всем помогал… Но кто теперь поможет ему?

И все же, сейчас я всерьез думаю о том, чтобы всем нам вернуться в Германию…

Не стоило оттуда уезжать. Мне всегда там нравилось больше, нежели в Москве. Слишком шумной, слишком дорогой и пафосной… Но что поделать, если отец у меня немец, то мама – москвичка. Когда-то давно, Генрих Штольман влюбился в русскую красавицу и остался жить в России… Начал свой бизнес, сеть отелей эконом класса, сеть химчисток. И много еще разного по мелочи, играл на бирже, покупал акции. Все закончилось тем что отец стал президентом крупной инвестиционной компании. Все очень успешно работало, благосостояние семьи росло с каждым днем. Мы никогда ни в чем не нуждались с сестрой. Наше детство было очень счастливым, безоблачным. Хотя я всегда была на заднем плане. Слабая, застенчивая… Сейчас я испытываю муки совести от того, что нет тоски по Марго. Это ужасно. Наверное, я плохой человек. Как можно не испытывать сострадание к родной сестре? Пусть я росла в тени, а Марго это всячески подчеркивала…

Моя старшая сестра была красивой, яркой, уверенной в себе. Я всегда знала, что никогда не стану на нее похожей, сколько бы ни старалась. У Марго была уверенность в себе и харизма, напористость, где бы она не появлялась – все внимание сразу концентрировалось на ней. Мне никогда этого не добиться. Марго сводила с ума, мужчины падали к ее ногам. Давид любил ее безумно. Я могла лишь издалека завидовать этим двоим. Невероятно красивым, харизматичным людям. Завидовать, и втайне сохнуть по жениху своей сестры…

– Эрика? – голос отца застает меня на лестнице.

– Да, привет пап.

– Откуда ты так поздно?

Только сейчас понимаю, что понятия не имею, сколько времени на часах. Сколько я провела у Бахрамова.

– Съемка… Затянулась.

– До четырех часов ночи? – в голосе отца сквозит недоумение и злость.

– Прости… Но я взрослая и сама решаю, во сколько домой приехать.

Мне неловко от собственных слов, вышло грубо, я этого не хотела.

– Эрика? Генрих?

Сонный голос тети Инги звучит фальшиво, она явно давно уже находится неподалеку, внизу лестницы, подслушивая нас.

– Чего вам не спится? – Инга подходит ко мне, обнимает.

– Она только что пришла. Еще и огрызается, – недовольно говорит отец.

– Так устала девочка. Съемка, да? Моя ты хорошая. Наша единственная надежда, кормилица. Знаешь, я еле Николь уложила, она все про тебя спрашивала. Уснула в твоей комнате… Пойдем, милая. Согрею тебе молока.

Догадываюсь, что Инга делает все это нарочно. Чтобы отвлечь внимание отца. И это работает. Вздохнув недовольно, папа удаляется, не пожелав даже спокойной ночи. Всем своим видом показывая, что разговор не окончен. Что еще спросит меня. Он явно думает, что я вернулась от любовника. Боже, так и есть… Инга явно подозревает тоже самое. Только у нее больше информации. Когда проходим на кухню, глаза тетки горят. Она определенно жаждет подробностей моего секса с Бахрамовым.

– Я терпеть не могу теплое молоко, если ты забыла. И я не ребенок. Не надо со мной переигрывать, – произношу холодно. Наливаю себе стакан воды, сажусь за длинную дубовую стойку, стоящую в центре кухни.

– Ты от Давида приехала? Есть новости? Что у тебя с рукой? – Инга внимательно разглядывает мою повязку. Рука тут же начинает ныть. Видимо действие обезболивающего закончилось. Вспоминаю, куда дела выписанные мне таблетки. Черт! Оставила сумку у Бахрамова! Значит теперь снова сидеть на едва действующих обезболивающих… Лучше так, чем просить Давида вернуть сумку. Хоть бы он ее не нашел! Черт, севший мобильник тоже там… В нем вся жизнь. Куча нужных телефонов. Морщусь от мысли, что придется снова пересечься с Давидом. Полное свинство.

– Я задала вопрос, Эрика. Почему ты молчишь? Все в порядке? – требует внимания тетушка.

– Рука болит, потому что я съездила Давиду по морде, – произношу, надеясь, что это будет ответом на все вопросы разом.

– Что? Ты с ума сошла? Я тебя разве за этим послала? Ты понимаешь, что мы у него в руках? – панически выкрикивая эти вопросы, Инга начинает ходить по кухне взад-вперед. – Когда ты ударила его? Это он тебе повязку наложил?

– Нет, в клинике, – не могу удержаться, усмехаюсь.

Наружу рвется истеричный хохот. Инге явно идет роль полицая на допросе. Вот только мне спать до смерти хочется. Хотя завтра нет съемок, можно поваляться в постели. Все тело болит, меня как будто избили… Хотя меня и правда били… Передергивает от этого