Читаем без скачивания Лиловый (I) (СИ) - . Ганнибал

-- О чем ты говоришь, -- без выражения сказал Эль Масуди.

-- Этот поход принесет куда больше горя, чем ты можешь представить себе. Вы принесете потомкам Эльгазена победу, но ваши потомки будут страдать. Я видел будущее на много лет вперед, и оно ужасно, Мансур. Я предпочту сойти с ума и ничего больше не видеть, чем видеть... такое.

Он молчал, глядя на Эль Кинди долгим взглядом.

Он знал этого ублюдка долгие годы, с самого детства, и никогда не мог доверять ему до конца. Он считал, это было из-за легкого беспокойства, возникавшего в присутствии Эль Кинди: тот знал, что ты сейчас скажешь или сделаешь, и это невероятно раздражало.

Теперь он понял, что это было не единственной причиной.

Эль Кинди никогда не говорил правды о своих видениях.

-- Ты трус, Джахар, -- глухо произнес Эль Масуди. Его лицо потемнело. -- Признайся, ты лжешь мне. Ты видел нашу смерть. Видел и испугался ее, и решил, будто безумие предпочтительней смерти.

-- Я клянусь Хубалом, -- кротко сказал Джахар.

-- Я не верю ни тебе, ни твоему Хубалу!

Жалкий трус! Трус и червяк, предатель! Предпочесть безумие смерти, что может быть... глупее, позорнее!

Трус! Трус! Предатель!..

Трус, звучал в голове холодный бесполый голос. Предатель. Твоя кровь все-таки открыла тебе правду, нари.

Вдох. Выдох. Лед растекается по телу... если у него есть тело.

В такой кромешной тьме было не разглядеть.

Отголоски ярости Эль Масуди все еще бродили по жилам... по призракам жил.

-- Заткнись, -- сказал Острон. -- Что ты можешь знать об этом.

Но я знаю, был ответ. Ведь я -- Асвад, убивший Эль Масуди и его соратников.

-- Ты врешь!

О нет. Эль Масуди погиб в моем городе, нари. Возможно, если ты доберешься до Эль Габры, ты найдешь его останки. А может, и не найдешь... знаешь, после того, что тогда случилось, от него, скорее всего, даже пыли не осталось.

-- Оставь меня в покое!

Так проснись, глупый нари. Пока что я еще недостаточно овладел тобой, чтобы ты мог слышать мой голос наяву. Проснись и не ложись больше спать. Мучайся. Страдай. Наконец ты сойдешь с ума от отсутствия сна.

Острон усилием воли взял себя в руки. Это всего лишь сон. Темный бог не может ничего сделать ему, как бы ни желал. Это всего лишь сны, всего лишь разговоры.

Возможно, это даже можно использовать против темного бога? Халик любил повторять, что болтливый враг -- полврага...

Вряд ли, будто услышал его мысли, заметил бесплотный голос. Ты думаешь, что можешь перехитрить меня, глупый нари. Но у меня на счету тысячи лет опыта, а ты не в состоянии перехитрить и ребенка.

-- Во всяком случае, -- хмуро сказал Острон, -- я не позволю обманывать себя. Что бы ты ни говорил, тебе не посеять семена сомнения в моем сердце.

О, они уже посеяны.

-- Это не так.

Все-таки проверь свою кровь, нари... проверь ее. Книги знают истину. И, конечно, люди вокруг тебя тоже знают истину, но люди имеют привычку скрывать правду, а книги молчать не умеют.

Холод стал окончательно невыносимым, и Острон резко вскинулся, хватая воздух ртом.

Темно.

Он оглянулся. Это был короткий, но неприятный миг: он не мог вспомнить, где он и что делает. А потом из темноты вдруг поднялась чья-то рука и мягко коснулась его локтя.

-- Тебе опять снился сон, -- прошептала Сафир.

-- ...Да, -- выдохнул он, приходя в себя. Слава Мубарраду. Сафир рядом. Это значит, что все хорошо... все хорошо.

-- Иди ко мне, -- позвала она. -- Ты такой холодный.

Он послушно прянул к ней, под одеяло, которое, оказывается, во сне сползло с него; теплые чужие руки обняли его за шею. Острон прижался к ее груди щекой.

-- Я ненавижу эти сны, -- тихо сказал он. -- Он говорит со мной, он все время говорит неприятные и странные вещи, а я не знаю, чему можно верить, а чему нельзя.

-- Не верь ничему, -- предложила Сафир, ероша его волосы пальцами. -- Ведь это темный бог, все знают, что ему нельзя верить.

-- Но в некоторые вещи невозможно не верить.

-- Так проверь их, -- сказала она. -- Вместо того, чтобы бесконечно думать об этом и сомневаться, не лучше ли узнать наверняка, самому.

-- Да, -- пробормотал Острон. -- Ты права.

***

Сабаин Умайяд неспроста известен своей библиотекой; здесь действительно есть чем гордиться, огромное круглое здание было выстроено еще в незапамятные времена и с тех пор только заполнялось книгами. В основном, правда, то были труды самих китабов, но здесь можно было найти и авторов других племен, и даже какие-то очень древние тома, иногда написанные на непонятном языке, бережно хранимые библиотекарями Умайяда.

Он пришел туда ранним холодным утром, вспоминая о том, как впервые оказался в библиотеке Тейшарка год назад. Тогда он был глупым юнцом, в жизни своей не видевшим такого количества книг; теперь огромным залам с высокими полками было не удивить его, хотя что-то внутри скорбно сжалось: это было место, в которое стремился Басир, но так и не попал сюда.

Что бы он отдал для того, чтоб Басир мог бесшумно ходить между этими сотнями полок, листать старые тома и негромко переговариваться с другими библиотекарями!

Первым знакомым лицом, которое он увидел, стало лицо господина Анвара. Круглощекий китаб-ученый заметил Острона издалека и поспешил к нему, радостно улыбаясь.

-- А, кто пожаловал в цитадель мудрости племен! Одаренный Мубаррада собственной персоной.

-- Доброе утро, господин Анвар, -- коротко улыбнулся тот.

-- Никак тебя интересуют сведения о Даре? -- приняв деловой вид, осведомился Анвар. -- Или о темном боге? Только скажи: я помогу тебе искать, юноша. Кстати, я уже отложил кое-какие книги, которые могут показаться тебе интересными. Хоть я и не иду с вами дальше по этому трудному пути, я помогу вам, как сумею.

-- Я благодарен тебе, господин Анвар, -- сказал Острон. -- Я действительно пришел за знаниями, и твоя помощь мне не помешает. Скажи, есть ли здесь сведения об Эль Кинди?

-- ...Конечно, есть, -- немного озадаченно кивнул тот. -- Целая масса. Я даже где-то видел его портрет, грубый набросок, сделанный, если верить надписи, одной из его жен.

-- Так это правда, -- пробормотал Острон, уже когда они пошли по широкому коридору, пол в котором был выложен мраморными плитами. В мраморе отражались блики огней; стены коридора закрывали богатые гобелены, которые ткались, должно быть, не одно поколение.

-- Что?..

-- Что в древние времена у Одаренных было принято иметь много жен.