Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
22 декабря 2003
История про писателя Гайдара. Вторая
Когда говорят об Аркадии Гайдаре, то в разговор, как волосы в суп, лезут его сын и внук, а с ними целый колтун литературных родственных связей — Бажов и Стругацкие. Это всё не нужно, и не имеет отношения к разбитым чашкам довоенной поры.
Другое дело, что жизнь Гайдара стала действительно сюжетом, в котором пресловутое командование полком в восемнадцать лет только эпизод. При этом это был действительно тяжёлый и страшный путь, с потерянной армией и вынужденной литературой.
Он был болен, тяжело болен психически.
Его много, долго и не очень успешно лечили. Горячечный бред дневников потом долго и усердно цитировали, когда пришло время зачистки пьедесталов. Никому из тех кто резво мешал «благодаря» и «вопреки» не приходило в голову, как сочетаются голубые чашки и порубанные хакассы, жизнь совсем хорошая и клаксонный крик чёрных воронов. И что они вообще как-то сочетаются.
22 декабря 2003
История про писателя Гайдара. Третья
Смерть героя всегда имеет каноническое описание — для Гайдара этих описаний нашлось два, не считая каких-то новооткрытых апокрифов. Один — неправдоподобно красив и повествует о какой-то стычке с немцами под Каневом, в которой Гайдар падает, сражённый пулей, успев крикнуть «В атаку!». Вторая версия скромнее — согласно ей писатель остался прикрывать отход товарищей и погиб.
И в эту смерть я верю, мне хочется в неё верить, потому что это настоящая писательская смерть. Не от апоплексического удара за жирным санаторным столом, не от своих же товарищей в застенке. На часах тридцать семь — и это смерть от врага, в тот момент когда мост взорван, ноги перебиты, а товарищи исчезают в лесу.
Чтобы принять такую смерть, надо упереть в склон сошки ручного пулемёта Дегтярёва образца двадцать седьмого года с пиратским раструбом дула и плоским блином магазина поверх ствола. Итак, Robert Jordan lay behind the tree, holding onto himself very carefully and delicately to keep his hands steady. He was waiting until the officer reached the sunlit place were the fist trees of the pine forest joined the green slope of the meadow. Не could feel his heart beating against the pine needle floor of the forest.
22 декабря 2003
История про Аркадия Гайдара. Четвёртая
А суть всех ипостасей писателя как раз в том, что сочетается всё — и сюжет личной жизни, и судьба, и ткань текста.
Труды и дни гайдаровских персонажей — это счастливая жизнь в аду, но это настоящее счастье. Герои его произносят свои речи, будто персонажи античной драмы, простые слова имеют особенный смысл, переворачивая страницы, ты умножаешь эти смыслы, будто движешься вокруг японского сада с камнями. Только камни ожили, вид их страшен, но надо смотреться в них, как в зеркало.
О происхождении его имени, которое принял на себя весь его род есть довольно много гипотез — во-первых, конечно гейдар-гайдар, шагающий впереди. Во-вторых, Голиков Аркадий из Арзамаса (вариант Гориков Аркадий д'Арзамас). В-третьих, украинская фамилия Гайдар, взятая в честь родственников с Украины. В четвёртых — слово «пастух», в-пятых — слово «где». Ряд непродуктивен, а спор бессмысленен. Пусть каждый вчитает нужное.
Если придерживаться классической версии — первой, то она от Хакасии ведёт нас к имени сына. Недаром он стал Тимуром, вслед сыну. Мальчик, что рисовал красные звёзды на заборах, имел сначала кличку Дункан. Но Дункан — имя странное для советского уха, оно отдаёт Жюль-Верном.
Тимур же имя особое, оно наполнено властью Востока, напоминает о жестоком хромом вожде, что правил Самаркандом, жёг Южную Русь, воевал Индию, Персию и Ближний Восток.
Может, и правда, Гайдар интуитивно хотел княжить ветром, подобно Унгерну — но на советский лад. Да, собственно, он и стал Унгерном. Всадником, что скачет впереди. Лишённый армии, он въезжает в город и проходит его насвозь. Отстранённый, отлучённый, разжалованный, беспартийный.
24 декабря 2003
История про пиратские песни
Надо сказать, что все поиски устроены так, что находишь всегда совсем не то, что собирался найти. Поэтому так хорошо отправится куда-нибудь за какой-то дрянью. Потому что есть надежда по дороге что-то полезное.
Есть такой распространённый литературный сюжет: герой отправляется в путешествие, лелея мысль о его побочной выгоде. Отчего-то большинство героев думают в этом случае о еде.
Мегре хочет устриц, звёздные странники мечтают попробовать мифических скруллей. В итоге случается шторм, или тонкая нефтяная плёнка преграждает путь к лакомству. Это вид рондо, возвращение к желанию.
Цели странствия меняются местами. А цель путешествия в литературе чрезвычайно странна.
Путешествующий с подорожной по казённой надобности, постоянно впутывается в побочный, обочинный сюжет. Двигающийся персонаж вступает в особые отношения с пространством, будто проводник, перемещающийся в магнитном поле.
Уже непонятно, где статор, где ротор, кто движется, а кто — нет, кто…
Герой, ухарем-купцом хвастающийся дома сувенирами, обнаруживает, что дорога забрала на память его детей. Коробейник пересматривает своё мировоззрение, огорчается и печально жуёт привезённый арбуз.
В этом, наверное, заключается соотношение способа и цели странствия.
Я всё это рассказываю к том, что рассуждая о Веллере и о странном его желании учить людей жизни, родственном какому-то странному сциентизму, я обнаружил много чего интересного.
Будто отправившись в странствие за одним, я обрёл другое.
Дело в том, что рассуждения о романе «Остров сокровищ», очень странной и страшной книге, которая более учебник протестанской этики чем сто томов партийный книжек Макса Вебера, неумолимо приводят к советскому фильму, что рассказывает нам эту историю словами адаптированного перевода Николая Чуковского. Там поётся знаменитая песня про пятнадцать человек на сундук мертвеца.
Даже при всей советской адаптации этой песни (в переводе она встречается лишь в обрывках), от неё веяло чем-то настоящим, вневременным.
Оказалось, что существует несколько её вариантов — кстати песня хорошо представлена в Сети, даже, кажется, на сайте Ленского пароходства как караоке — видимо, для разучивания и совместного исполнения матросами. Понятно, о какой песне идёт речь — той, что в развалочку начиналась под музыку Николая Богословского, и слова Лебедева-Кумача казались взятыми из фильма о Докторе Айболите
По морям и океанам
Злая нас ведет звезда.
Бродим мы по разным странам
И нигде не вьем гнезда!
Стала
