Читаем без скачивания Живой Журнал. Публикации 2001-2006 - Владимир Сергеевич Березин

Однако перегонные кубы, больше похожие на перегонные эллипсоиды, или даже на перегонные луковицы — это удел промышленного виски.

Я и сам как-то приобщился к этому опасному делу. Ещё не отзвенел горбачёвский указ, как я поставил на кухне самогонный аппарат. Гнал я гороховый самогон, но в какой-то момент хитрую конструкцию, висевшую на растяжках повело, лопнули тросики, зазвенело лабораторное стекло. Отскочила и покатилась крышка бачка.

Я уже знал многое про промышленные аварии, но тут испугался не на шутку. Я представил себе как полыхнут мои запасы спирта… Оставляя клочья кожи на металлических деталях, я блокировал процесс. Через неделю, как гигантский самогонный аппарат, рванул четвёртый энергоблок Чернобыльской АЭС.

Настоящая промышленная линия на водочном заводе пользует не самогонные аппараты с весёлыми змеевиками-охладителями, что вымирающие поколения помнят по фильму «Пёс Барбос и необыкновенный кросс», а ректификационные колонны.

Это устройства высотой с пятиэтажную хрущобу, напоминают книжный шкаф — вниз закачивается бражка. Её греют раскалённым паром, отчего спирт поднимается вверх. Если хозяин хочет получить чистый спирт, он снимает книжку с верхней полки. Если хочет оставить в ней вкус исходной браги (гороха в моём случае, вынимает результат с полки пониже.

Чем-то это напоминает крекинг, разделение нефти на фракции. И то верно, пока нефть разделённая и нет, течёт по трубам на запад и восток, пока её набухают артерии моей страны, пока из этой нефти делают хлеб для старух, ракеты для армии и пока ей смазывают лыжи тех, кто катается в австрийском городе, название которого я забыл — пока происходит всё это, разные фракции водочного процесса текут по жилам моих сограждан.

Извините, если кого обидел.

19 февраля 2004

История про сроки хранения

Иногда русский человек, всмотревшись в надписи, буквы и цифры на этикетке (делает он это редко, но всё же иногда делает), начинает хохотать. Он заливается весёлым смехом ребёнка, надувшего лягушку через соломину, неукротимым смехом школьника, только что утопившего брикет карбида в учительском туалете.

Это происходит тогда, когда русский человек обнаруживает, что на водке написан срок её годности.

— Протухнет! — гогочет он, — Перегорит! Испортится!..

Между тем, действительно существует государственный стандарт, согласно которому срок хранения экспортной водки составляет пять лет, особых водок — полгода, а обычных — год.

Происходит это из-за того, что водка начинает взаимодействовать с бутылочным стеклом. Хоть мы пьём не царскую водку, что как известно, растворяет даже нобелевские медали, но и наш национальный напиток весьма химически активен.

А стеклянная обёртка русской книжки далеко не всегда так же крепка, как наша броня.

Извините, если кого обидел.

19 февраля 2004

История про обёртку

Итак, стеклянная обёртка русской книжки далеко не всегда так же крепка, как наша броня.

Броня и знаки различий, впрочем, стоят денег.

И вот мы подходим к концу нашего повествования, тягучего, как очередь в винный отдел образка 1985 года. Что брать — дурацкий стеклянный автомат «Калашникова», похожий на подкованную блоху, разучившуюся танцевать? Сунуть руку в стадо пингвинов Kauffman? Выйти к Киевскому вокзалу, где торгуют водкой с недоливом, дефектными бутылками, украинской палёной водкой за восемнадцать рублей? Бог весть.

, «Человек есть мера всех вещей, существующих, как существующих, и несуществующих, как несуществующих» — если вы попив какого-нибудь «Русского Стандарта» им. Рустама Тарико, закусите основательно и выпьете рюмку вполне вменяемой водки на сто рублей дешевле — ничего с вами не произойдёт. И, наверное, вы и разницы не заметите.

Ну, а если уговорите два-три стакана "паленки" с того самого Киевского вокзала, в которой фурфурола по самый край — то уж нет, ясен перец, добра не жди. Если вы, дорогой товарищ, употребите первую под масляную гренку, вторую — под соляночку, туда же опустите третью… То ей Богу, водки класса "Премиум" не будут отличаться по произведённому эффекту от водок средней цены. Это давно описанная пляска этикеток, битва самолюбий, сражение форм, а не содержаний.

Нет, достойные люди, конечно, будут настаивать, говорить нам в стоптанное ухо, что у вас были дегустаторы, что сначала из этой, потом быстро из этой, а потом рот прополоскать, что вот ихний чемпионат, вот медали — слава Богу. И эту позицию надо уважить. Я отношусь к ней с пониманием.

Только я не дегустатор. Я знаю, что есть общественные вкусовые границы. Зачем мне хитроумный музыкальный ящик с верхним пределом производимых частот в 50.000 Герц? Что я, летучая мышь? Я и стандартных-то 20.000 Гц не услышу.

Прочитав этикетку — налейте в графин, там разберёмся, стоит ли искать особой прелести в винтажных водках. Эй, собутыльник, хочешь ли ты узнать в чаду встречи товарищей по оружию, что Kauffman сорта Spesial настоян на лимоннике? Эй, командир, будем макать твою медаль «За отвагу» в Soft на женьшене, или в Hard на пантокрине? Эй, буржуй, куды котисси, дай налью «Топаза» в кружку, домой не воротисси…

Чем измерить веселие Руси? Тебе решать, дорогой мой товарищ. Тебе мерить вещи рюмками стаканами.

Извините, если кого обидел.

19 февраля 2004

История про фантастов (I)

Я тоже вспомнил кое-что о своих встречах с фантастами. Потому что так положено — увидел фантастов — ну, сразу вспоминать сопутствующие обстоятельства. Я их видел часто и много лет. У меня — стаж. Причём, как увидишь, залезешь в Сеть, так обнаружишь, что все люди, сидевшие вместе, только то и делают, что обсуждают то, как они провели время. И все оттого, что они не помнят, что там натворили, и натворили ли что.

По большей части они ничего не сделали, но идентификация Борна — занятие увлекательное.

Я всем говорил, что будь я на месте издателей, то коршуном бы кружил над нетрезвыми писателями, зажав в клюве кабальные договора. Но от чего-то упыри-издатели не так активно едут на Конвенты, чтобы заставить писателей подписывать любое — в этом их писательском состоянии. Мне, правда, объясняли, что писатели и так поднаписывают всякую лабуду.

Эти умные люди говорили совершенно правильно — так оно и есть. Я сам подписывал.

Итак, я обнаружил, что половина Сети, посвященной и подотчётной фантастам посвящена вопросам «Что это со мной было?» и «Ой, неужели это я». Национальный спорт заключается в том, чтобы угадать, с кем человек пил — особенно хороши для этого нечёткие размытые фотографии, сделанные мыльницей.

Но я даже не об этом. Среди фантастов ко мне подошёл красивый нетрезвый