Читаем без скачивания Последний Герой. Том 5 - Рафаэль Дамиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы не можете!..
— Выполняйте, — металлический тембр отсёк все возражения доктора, как лезвие.
Связь оборвалась. Кабинет снова погрузился в тишину, но Ландер слышал только собственное сердце — тяжёлые удары отдавались в висках.
— Господи… — пробормотал он. — Как же мне это всё надоело… Всё, что мешает моим исследованиям…
* * *
Где-то под Новознаменском. Лесной массив.
Старенький фургон Ландера медленно пробирался по размытой колее. Колёса временами пробуксовывали в грязи, шины с шумом выталкивали воду из луж.
По лобовому стеклу зудел дождик — мелкий, колючий и упорный. Небо заволокло серыми тучами, и от этого всё вокруг казалось ещё более тусклым: листья кое-где уже пожухли, трава утратила прежнюю летнюю яркость, и пахло сыростью и надвигающейся осенью.
Фургон выкатился на широкую лесную поляну, и тут Ландер притормозил. На открытом месте, словно звери в засаде, стояли два чёрных внедорожника. Сверкающий лак кузовов, тонированные стёкла, хищные раскосые фары — всё это словно бы в упор и со снисхождением смотрело на его дряхлую колымагу.
Профессор вздохнул. Он, несмотря на всегдашнюю привычку к удобству, любил свой микроавтобус-фургон. Машина была старая, привезённая ещё из ГДР, в те годы, когда он сам был молодым, полным надежд и честолюбия советским учёным. Тогда этот фургон казался ему пропуском в свободную жизнь — пусть и скромную, но честную и приятную. С тех пор многое изменилось. Он не гнался за модой, не менял машину каждые три года, как коллеги. Сросся с этим фургоном, привык. И, как ни странно, он пригодился для его нынешней деятельности.
Ведь фургон был весьма вместительный. И в последнее время доктор наук перевозил там не оборудование, не реагенты, не архивы и бумаги с исследованиями, а то, что сам профессор в мыслях стал называть «товаром». Живой товар. Он и сам морщился от этого определения, но ничего поделать не мог. Инженер платил именно за то, чтобы этот «товар» проходил обработку и превращался в нечто иное, соответствующее его особым, эксклюзивным требованиям.
Фургон остановился. На поляне уже ждали четверо. Чужие силуэты замерли возле внедорожников, руки в карманах, позы расслабленные, но взгляд чувствовался даже на расстоянии — внимательный, холодный. Ландер заметил: водителей в машинах нет.
Профессор выключил зажигание. Дождевые капли мерно стучали по крыше, и от этого казалось, будто сердце фургона глухо и тревожно билось вместе с его собственным. Дверь одного из внедорожников распахнулась.
Навстречу Ландеру вышел человек.
— Это он, — тихо сказал сам себе профессор и опустил глаза, будто всё еще надеялся избежать встречи.
— Карл Рудольфович, — с некой вопросительной интонацией произнёс незнакомец, как будто в этом были сомнения. Теперь голос у него был совсем не металлический, а какой-то дребезжащий, неприятно высокий, будто с фальшивой нотой, которая цепляет слух.
Не брутальный, не грозный, но всё же именно эта интонация пробирала холодком.
«Неприятный голос, неприятный человек» — подумал Ландер.
— Добрый вечер, — натянуто улыбнулся профессор. — Удивлён вашим приездом.
Они пожали друг другу руки.
— Честно говоря, — добавил Ландер, разглядывая человека на полголовы ниже него самого. — я представлял вас совсем другим.
— Вот как? И каким же?
— Неважно… — отмахнулся профессор. — И что за испытания вы приготовили моим подопечным?
— Не волнуйтесь, — Инженер кивнул в сторону охранников. — Это мои люди. Опытные бойцы. Посмотрим, как ваши подопечные проявят себя в спарринге с ними.
Ландер только пожал плечами, не нашёлся, что возразить. Всё это ему очень не нравилось, но высказывать это в очередной раз не имело смысла.
— А потом проверим их на послушание, — продолжил Инженер. — Насколько точно выполняют команды.
— Ради этого вы приехали лично? Я мог бы всё снять на видео и переслать вам.
— Я верю только своим глазам, — резко отрезал Инженер.
При этом его подростковая фигурка дернулась, будто кто-то её ударил, хотя на самом деле импульс, конечно, шёл изнутри.
Профессор поджал губы и пробормотал:
— Ну что ж… хорошо.
Он подошёл к фургону, потянул дверь — та с характерным скрежетом отъехала в сторону. Изнутри медленно выбрался Дирижёр. Черная повязка на глазу, лицо без единой эмоции, будто камень. Камуфляжный костюм — новый, ещё пахнущий складом, на ногах новые же берцы. Он возвышался над всеми, минимум на голову, и при этом не выглядел таким уж громилой: сухой, жилистый, с упругими движениями. Бойцы Инженера, некоторые весом далеко за сотню килограммов, казались рядом с ним неповоротливыми тушами.
— И это всё? — прищурился инженер. — Всего лишь один экземпляр?
— Есть ещё один, — пробормотал Ландер. — Но тот сыроват. Только начал с ним работать.
— Что ж. Давайте и его посмотрим.
Профессор махнул Дирижёру. Тот молча распахнул задние дверцы фургона и выволок наружу связанного Шульгина. Коля, с замотанным ртом и руками, зло зыркал по сторонам, в глазах — смесь страха и ярости.
— А почему он связан? — удивился Инженер.
— Я же говорю — сырой материал… Скорее всего, толку от него не будет. Но удивительное дело — он выдержал лошадиную дозу препарата. Я вколол удвоенную, был уверен, что закончится летальным исходом, но он…
— Зачем? — оборвал вопросом Инженер.
— Я думал, он непригоден для экспериментов. Он не левша, он амбидекстр. А мне нужны доминанты с правым полушарием… Я же вам объяснял.
— Мне не интересны ваши научные подробности, профессор. Важно одно — результат. Он сможет сейчас что-нибудь показать?
— Не знаю… Я успел провести с ним всего пару сеансов. Но насчёт послушания… он не воспринимает гипноз. Не слушается. А в остальном…
— Я всё понял, Карл Рудольфович, — резко перебил Инженер. — Вы зациклились на своём «суперчеловеке», — он кивнул на Дирижёра. — Но поймите, нам нужны не единицы. Нам нужна армия. И пока вы не наладите алгоритм работы с препаратом и методику гипноза так, чтобы их можно было пустить в серию, ваши опыты с одним человеком будут считаться провалом. Вы это понимаете?
— Ну так увольте меня, — сорвалось у профессора.
Он сам испугался этих слов, будто только что подписал себе приговор.
Инженер задержал на нём взгляд и сказал негромко, с той самой интонацией, от которой мороз пробегал по коже:
— Уволить я всегда вас успею. Только знайте, увольнение в нашем понимании —
