Читаем без скачивания Три стервы - Титью Лекок

Она вошла в роль деловой женщины, решительно справляющейся со всеми трудностями, и тем самым скрыла от себя абсурд ситуации. Теперь же она хотела только одного: пусть все станет как раньше. Ей безумно хотелось позвонить Шарлотте, объясниться с ней, сказать, что больше не злится. Она бы все отдала за то, чтобы посидеть с ней в кафе. Шарлотта не могла взять и умереть, тем более таким образом. Точно так же Эма не могла быть уволена. Все это чушь какая-то. Она вспоминала обрывки лекций по Кальдерону. Жизнь есть сон. Матрица. Наша реальность выстраивается посредством языка. А если наш мир, который мы для себя очертили, – всего лишь иллюзия? Вербальная иллюзия. Как отличить подлинное от фальшивого? Правда ли, что Шарлотта покончила с собой? Или ее убили? Эму учили, что наше восприятие реальности – это языковая модель, которую ни в коем случае нельзя смешивать с внешним миром, ни для кого не доступным полностью. В модели Антуана семейная жизнь – норма, изнасилование превратило Эму в сумасшедшую, а Шарлотта покончила жизнь самоубийством. Чем его модель мира хуже Эминой, в которой, если кратко, можно прийти в себя после изнасилования, семейная жизнь абсолютно противоестественна, а Шарлотту убило таинственное либеральное лобби, которое собирается выставить на продажу собор Парижской Богоматери? Эма сказала себе, что все это, возможно, лишь набор умственных конструкций, порожденных ее подсознательными страхами. У нее нет никаких доказательств, а непрерывно прокручивая эти вопросы в голове, она постепенно теряет рассудок. И тогда позиция Антуана приобретает смысл. А вдруг она попросту безумна? Разве, с объективной точки зрения, эта версия не столь же правдоподобна, как ее теория заговора?

Она подставила голову под потоки горячей воды. Возможно, пора для начала принять тот факт, что Шарлотта умерла, а уж потом отвечать на все вопросы.

В пучине полнейшего маразма, куда погрузился ее больной мозг, Эме не удавалось отыскать ни одной хорошей новости, за которую можно было бы ухватиться, чтобы не провалиться в бездну прямо сейчас. Ни намека на хоть какой-то повод порадоваться или на проблеск надежды, который бы удержал ее на плаву. Последним светлым пятном была покупка ботинок. А в остальном – только заморочки, действительные или воображаемые. Но ведь она вроде бы получила всю причитающуюся порцию неприятностей, значит, оставалось поверить, что универсального принципа равновесия добра и зла для каждого индивидуума не существует. Или что кто-то допустил ошибку, распределяя положительное и негативное. Ошибку в дозировке. Безумна я или нет, подумала она, по сути это ничего не меняет, меня так и так развели. Ее накрыла волна печали, и Эма скользнула на дно ванны. Она долго сидела не двигаясь, пока обеспокоенный Блестер не открыл дверь и не нашел ее рыдающей. Он выключил воду, закутал Эму в полотенце, отнес в постель, укрыл одеялом и подождал, пока она не уснет в слезах.

Необъяснимым образом, а может, благодаря одному из чудесных снов, которым удается облегчить бремя нашей действительности – например, где ты выигрываешь в лотерею, становишься актрисой, получаешь “Оскара” и смотришь сверху вниз на главного, который приполз на брюхе, чтобы взять у тебя интервью, – в общем, Эма проснулась наутро в невероятно благостном расположении духа. Не отрывая головы от мягкой подушки, она приоткрыла глаза и увидела, что ее окружают шелковистые узоры чистого постельного белья. Она довольно улыбнулась и решила еще немного полежать, чтобы насладиться этой неожиданной приятной переменой в своем состоянии. Во всяком случае, одно неоспоримое преимущество имелось: ее не мучила совесть из-за опоздания на работу. Она машинально потерлась ступней о простыню и наткнулась на ногу спящего Блестера. Возможно, она поменяет свое отношение к совместной жизни. Жизнь вдвоем выглядела существенно легче. Нужно быть честной с собой: ипохондрик он или нет, ей с ним хорошо. Они не скандалили уже несколько недель, а его вчерашняя забота искренне тронула ее.

Выбравшись из постели, она заметила, что Блестер, кроме того, еще и убрал всю квартиру. Гостиная и кухня безупречны, ни следа недавнего разгрома. Была хорошая погода, солнце освещало гостиную. Она нашла на столе мобильный телефон и включила его. Приготовив чай, села за стол и со вздохом решилась проверить почту. Ничего экстраординарного ее не ожидало. Куча спама, сообщение из бухгалтерии, Алисино “Пошли они все в задницу, ты – лучшая”, “Звони, как захочешь” от Фреда. Самым впечатляющим было глухое молчание Габриэль. А ведь Алиса должна была ей все рассказать. Сигареты Блестера лежали на столе, и она закурила. Они с Габриэль не виделись с того аперитива у Ришара-любовника-праволиберала, и Эма не имела представления о том, в каком состоянии сейчас их дружба. Пора созывать собрание Стерв. Она разослала мейлы, сообщив об окончании кризиса, и предложила встречу на высшем уровне.

Назавтра, перед тем как войти в “Бутылку”, Эма сжала руку Блестера. Она попросила, чтобы он пошел с ней. Почему ей этого захотелось, она не знала, ведь это просто вечер с друзьями, однако она подозревала, что ей понадобится поддержка. Когда она увидела вывеску и входную дверь, ей показалось, что она не появлялась здесь целую вечность. Все трое уже были на месте… точнее, четверо, потому что ее ждал неприятный сюрприз: за стойкой стоял Гонзо, обнимавший Алису за талию. Эмина ладонь еще лежала на ручке двери, когда у нее возникло параноидальное подозрение. Почему все уже на месте, если они с Блестером явились раньше назначенного времени? Может, они провели предварительное собрание без нее?

За полчаса до этого Фред стоял перед стойкой и говорил Алисе:

– Нет-нет! Не наливай мне пока! А то я опять первым надерусь. Я что-нибудь выпью вместе с Эмой.

Эма назначила им встречу в девять вечера, но поскольку Габриэль помнила, что это время неудобно Фреду из-за нестыковки с окончанием работы, она предложила ему прийти сразу из офиса. Такая забота его особенно тронула, потому что на прошлой неделе он повел себя как последний идиот. Алиса тогда собрала экстренное заседание, и Фред, который не успевал зайти домой, дожидался назначенного времени в другом заведении на той же улице. Габриэль шла мимо и заметила его. А Алиса заставила пообещать: “Даже если ты явишься за двое суток до нужного часа, будешь сидеть в “Бутылке” вместе со мной”. Он догадывался, что Стервы почти признали его своим, они звонили ему даже в отсутствие Эмы. Во время внеочередного собрания, которое можно назвать, как минимум, бурным, он даже почувствовал себя настолько уверенно, что взял слово и выступил в защиту Эмы, которой Габриэль не простила ее поведения у Ришара. Он с изумлением констатировал, что девушки внимательно выслушали его мнение. Этого оказалось достаточно, чтобы компенсировать проблемы, связанные с его жизнью в интернете. Он попросил Алису налить ананасного сока. Габриэль села на соседний табурет и сказала, подмигнув:

– Слушай, твой блог пользуется бешеной популярностью. Он собирает все больше откликов…

Фред вздохнул:

– Да. Но это не совсем то, чего я хотел. Э-э-э… я говорю себе, что все постепенно успокоится. Раз я не отвечаю на сообщения, людям со временем надоест.

– Я бы не была в этом так уверена. Отказ всегда возбуждает толпу.

Заскрипела дверь, они обернулись. В дверях появился Гонзо с широкой улыбкой на лице, подошел к стойке и наклонился, чтобы поцеловать Алису. Она повернулась к ним и заявила:

– Попрошу без комментариев, пожалуйста.

Ох, мелькнуло в голове у Фреда, вряд ли это доставит удовольствие Эме. Однако, к его великому удивлению, та явилась в сопровождении Блестера. Когда они переступили порог, Фред получил возможность наблюдать за цепной реакцией раздражения. Эма нахмурила брови при виде Гонзо, хотя тот постарался предупредить любые критические замечания, заявив:

– Я хотел узнать, как дела. Мы все за тебя волновались.

При виде двух пар зрачки Габриэль сузились, превратившись в две бойницы, и она не удержалась от реплики:

– Судя по всему, я вполне могла пригласить Ришара.

Габриэль была права. Не сговариваясь, они привели своих молодых людей, несмотря на то, что не уставали в полный голос декларировать независимость. Только Габриэль открыто заявляла, что ведет совместную жизнь с Ришаром, но ни за что не привела бы его – Фред успел заметить, с каким пиететом она относится к традициям. Ей бы даже не пришло в голову предложить такое. Эма закусила губу и промолчала.

Всем стало немного неловко, но, к счастью, Эма решилась на первый шаг.

– Извините, что ушла в глубокое подполье, но я была в плохой форме.

– Не волнуйся, мы понимаем, – успокоила ее Алиса.

Молчание. Все смотрели на Эму, явно чего-то ожидая, а она как будто недоумевала. В конце концов Алиса решилась: