Читаем без скачивания Devil ex machina - Марьяна Куприянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне нужны остальные. Кто-нибудь из них. Я к ним шла, – почти бессвязный набор слов, но ничего осмысленного выдать не удалось.
– Ты боишься темноты.
– Нет, что ты. Мне нужна… свеча. И я вышла взять ее у кого-нибудь.
– Не обманывай себя. Ты вышла ко мне.
Тут Фаина ощутила, что ей сжали запястье и поднимают его на уровень талии, переплетая пальцы. Она хотела отпрянуть, но ее не отпустили. По коже побежали мурашки.
– Ты чего?
Волосы на голове зашевелились. Либо от ужаса, либо Ян играл с ними свободной рукой. Фаина уперлась ему в живот, чтобы вырвать ладонь из тисков, но с каждым ударом из груди вылетало лишь довольное уханье.
– Не надо со мной играть. Ты ведь не такая, как остальные.
– Именно поэтому я хочу уйти.
– Перестань, – внезапная грубость и твердость стали. Больше с ней никто не собирается любезничать.
И Фаина перестала, ибо голос так повелел. Казалось, все люди на этаже на время куда-то телепортировались. Лишь они вдвоем остались во тьме.
– Кожа твоя, медом гладким покрытая, – начал Ян, и у девушки все обледенело внутри.
Как? Что? Откуда он?..
– … медью на скулах жестоких блестящая, – не без удовольствия продолжал парень, смакуя каждое слово своим приятным баритоном, – полупрозрачным текущая вниз янтарем.
– Замолчи, – сквозь зубы зашептала Фаина. – Замолчи!
Так стыдно ей не было еще никогда. Но как он мог узнать?! Какой позор… он прочитал. Он все понял.
– Зелень таинственная, приглушенная, грешного яблока переспелого
под звериным оскалом бровей твоих притаилась.
– Это не про тебя, – выпалила она, краснея так, что темнота стала спасением от дополнительного позора. Щеки пылали, в висках стучала кровь.
– Но мне больше нравится другая строфа. Очень меткая.
– Замолчи, Ян. Ради твоего же блага, выпусти меня и дай уйти.
– Дьявольски, дьявольски мерзок и притягателен взгляд твой
и все, что его окружает. Ты почти прощупала суть. Но я слишком подсказываю тебе, а не должен этого делать.
– Довольно! – Фаина так разозлилась, что вырвала руку, словно обиженный ребенок. – Если ты не знал, читать чужие дневники – плохо.
– Ты не представляешь, насколько я плох, Фаина. Я неразрывно связан со всем плохим, что происходит в мире. Не стоит за это меня винить. Таков уж я.
– Ты… ты… невыносим! И не смей больше трогать мои вещи, взломщик!
– Фаин, ты чего кричишь?
– Что?
Пришлось вскинуть руку и прикрыть глаза от резкого луча света.
– Это я, Гена. Мы нашли фонарик. Ты чего тут одна в темноте делаешь?
– Одна? В каком смысле?
Фаина посмотрела перед собой. Там никого не было.
Глава 12, в которой Фаина оставляет вопрос без ответа
«…Кроме указанных свойств, на падение дьявола с неба влияла еще и его непомерная похоть, причина падения столь многочисленных ангелов, гнавшихся за дщерьми смертных».
Яков Шпренгер, Генрих Инститорис – «Молот ведьм»
Закинув ногу на ногу, Фаина расположилась за кухонным столом и читала книгу, попивая черный чай без сахара, такой терпкий, что щипало во рту. Около получаса назад она прикончила большую белую шоколадку – пористую, пьяняще сладкую, воздушно тающую на языке. Это были чудесные несколько минут непрерывного чревоугодия. То, ради чего стоит жить.
Теплая бежевая масса нежно обволокла желудок, ублажая рецепторы. Губы и язык еще хранили вкус, который ни с чем не спутать. Вкус, от которого помутилось в голове. Белый шоколад… Фаина всегда была к нему неравнодушна. Плитка этой прелести могла вывести ее из душевного равновесия, заставить забыть о диете, болезни, подарить истинное счастье. Пусть и на время. Но разве не в этом смысл любого счастья – в его краткости на фоне бесконечных пучин ненависти к себе и к жизни?
Девушка увлеченно перевернула страницу и отпила из кружки. Все бы ничего, вот только снова обожгла язык. Торопилась ощутить то, что напоминает о детстве – полный рот шоколада плавится от горячего крепкого напитка, и тебе хорошо настолько, что остается зажмуриться. Но Фаина быстро расправилась с шоколадкой не только поэтому. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как она вновь вредит себе, отклоняясь от наставлений врача. В блоке уже знали о ее болезни и симптомах, время от времени напоминающих о себе.
Соседи за ней приглядывали, порой слишком пристально. Даже усталость и плохое настроение принимали всерьез, отправляя пить лекарства и отдыхать. Не знал о диабете разве что Ян – но ему было все равно на все, кроме собственных увеселений. А вот если бы на кухню в момент шоколадного грехопадения зашел Гена или Кирилл, Фаине бы не поздоровилось. Она спрятала смятую упаковку и фольгу поглубже в помойное ведро, присыпала мусором. Заметить не должны.
В ближайший час появится Мила. Еще одна причина избавиться от улик. Подруга так усердно промывала Фаине мозги по поводу здоровья, что проще делать вид, будто слушаешься ее, чем противостоять напористой опеке. Всегда легче притворяться, словно мнение окружающих что-то значит для тебя. Но поступать по-своему.
Прежде Мила никогда о ней так не беспокоилась. Даже когда случилась та страшная ангина. В те две недели казалось, что и правда висишь на волоске от смерти. Когда ночью просыпаешься от удушения, потому что в горле отек, когда не можешь ни спать, ни есть от ужасной боли, которой нет конца, сложно представить, что впереди тебя ждет прежняя жизнь.
А сейчас Мила готова таблетки пересчитывать, дабы выяснить, все ли из них приняла Фаина и в нужное ли время. Неужели и правда происходит что-то очень серьезное? Почему же она не чувствует себя на краю гибели? Эта болезнь обосновалась в ней и разрастается невидимо глазу. Если ангина ни на миг не прекращала мучить тело, то диабет делает это изредка, весьма избирательно, как хитроумный садист.
Фаина всегда наплевательски относилась к телу – оболочка из мяса и крови не заслуживает большого внимания. Так все и было, пока эта оболочка не стала давать сбои. Теперь приходилось лечиться, стараясь соблюдать диету. Но пару раз в неделю она обязательно теряла контроль и втайне объедалась сладким. Отказать себе в эйфории было выше ее сил. Чем крепче опутывала болезнь, тем ярче проявлялось пристрастие ко всему, что способствует этой болезни.
А еще этот Ян… Каждое воспоминание о нем – мучительно. Каждая мысль о нем превращает в ад и без того безрадостное существование. За что он появился здесь, за что эта кара обрушилась на ее голову? Она сходит с ума. Иначе происходящее не объяснить. Но вот вопрос на миллион – что доконает ее быстрее: диабет или сумасшествие? Время покажет.
Размышляя обо всем этом,
