Читаем без скачивания Площадь - Чхе Ин Хун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сила современного оружия в том, что оно позволяет обойтись без рукопашного боя. Если противники удалены друг от друга настолько, что стрелковое оружие становится бесполезным, в ход пускают артиллерию, гораздо более дальнобойную. Пальба из орудий в чем-то напоминает детскую игру, только в страшном варианте. Стоишь в глубине траншеи, под палящим солнцем, монотонный грохот далекой канонады начинает вгонять в сон, и тогда в голову приходят странные мысли: вот театр смерти, он огромен, но существует сам по себе, вне твоей реальности, отдельно и независимо от тебя.
Когда он в первый раз на фронте встретил Ынхэ, он ее не узнал. Тогда его по какому-то делу вызывали на дивизионный командный пункт. Там он и увидел ее, не поверил своим глазам, решил, что обознался, на том и успокоился, вскоре позабыв об этом эпизоде. Но однажды за его спиной послышались легкие шаги и знакомый голос окликнул его по имени. Он опешил от неожиданности и долго не мог заставить себя обернуться. Оказалось, что она теперь здесь, служит медсестрой. Вчера вечером они, наконец, встретились после долгой разлуки, но она ни слова не сказала в свое оправдание. Да и какое это все теперь имеет значение! Спасибо судьбе, что позволила им встретиться снова! У него не было ни сил, ни желания разбираться, кто из них нрав, а кто нет. Эта война отняла у него все, включая любовь и политические ориентиры. Впридачу он потерял и свое идейное кредо. Он был бы только рад, если бы его нашла костлявая рука смерти. Никогда раньше он не чувствовал себя настолько опустошенным, и духовно и физически. И вот в момент, когда он был близок к полному отчаянию, явилась его любимая, его Ынхэ.
Опять показалось, что снаружи доносятся какие-то звуки. Он выглянул из пещеры. По-прежнему никого, тихо. Наверное, что-то срочное задержало ее. Уже около двух часов ночи. Она пообещать что придет. Значит придет обязательно. Может быть, заблудилась? Он и сам нашел эту пещеру совершенно случайно. Как-то шел на командный пункт дивизии, выбрал путь покороче — через перевал. И наткнулся на эту пещеру. Пещера была довольно уютна, и от посторонних глаз укрывала неплохо. Он иногда приходил сюда отдохнуть часок-другой, отключиться от фронтовых забот. Для короткого отдыха лучше места не найти. И главное, знал об этой пещере только он один. Вблизи послышался шорох. Раздался знакомый голос, зовущий его по имени. Он вышел наружу, ощупью отыскал в кромешной тьме ее руку, провел внутрь. Снял с нее плащ, положил в сторонку, ближе к выходу. Она была разгорячена быстрой ходьбой, а земляной пол, усыпанный крупными песчинками, был неприятно холодным. Менджюн постелил свой солдатский плащ. Обнимая ее одной рукой, другой стал расстегивать ворот ее гимнастерки.
— Ты меня прости…
Вдруг услышал он ее тихий голос.
Тогда, в его кабинете, в здании полицейского участка, Юнай тоже просила простить ее, и так же робко, как сейчас Ынхэ. Слова одинаковые — «прости меня» — но смысл диаметрально противоположный. Ынхэ просила прощения у любимого за то, что не сдержала данного ему слова. А Юнай окончательно и бесповоротно предала и забыла его любовь. Стоило бы отомстить ей за это, безжалостно и беспощадно. Надо бы, но он не смог. Он поступил благородно, организовав побег Тхэсика. При этом спасал он не сына своего благодетеля, а мужа своей бывшей любовницы Юнай. Вполне вероятно, что в этой жизни Юнай не пожелает больше видеть его. Но если даже они и встретятся когда-нибудь, это будет уже другая Юнай, не та, которую он знал и любил. Она сама сказала, что многое поняла после встречи с ним. Ынхэ, наверное, тоже когда-нибудь скажет, что многое поняла. Вот, уже начинается, такая же униженная просьба простить… Ладно! Почему бы и не простить ее… Он потерял многие свои способности, но способность прощать людям в нем еще осталась. Наверняка, Иисус Христос тоже натворил немало, иначе откуда бы взяться его страстному призыву «простить грехи людские, возлюбить ближнего»? Слова Священного Писания: «Если есть среди вас безгрешные, отзовитесь, возьмите камень и бросьте в эту женщину» — будто специально для Менджюна написаны. Несомненно, они обращены прямо к нему. Конечно, Менджюн не святой, как Христос, но одну-то женщину и он вполне может простить. Он крепко обнял Ынхэ и шепнул ей на ухо:
— Я люблю тебя.
— Знаешь, поездка в Москву была совсем не такой интересной, как я ожидала. Когда объявили о войне, сразу вернулась на родину, записалась добровольцем в армию, стала санитаркой и попросилась на передовую линию. Я решила, как увижу тебя, попросить прощения. Теперь сделала это и в любой момент могу умереть спокойно.
— Я люблю тебя.
— Скажи, что прощаешь, пожалуйста.
— Разве слова любви не сильнее десятикратно, чем «я тебя прощаю»?
Ынхэ в голос разрыдалась, не в силах больше сдерживать в себе груз душевных переживаний. Перед ним недавно плакала и униженная им Юнай. Но у той слезы были недолги. Она быстро пришла в себя после его неожиданного нападения, и в ее уже бесслезных глазах Менджюн увидел затаенную решимость. По-видимому, Юнай все же была сильным и волевым человеком. Ынхэ, выросшая и воспитанная в условиях казарменного социализма, совсем другая. Сейчас она рыдает у него на руках, вымаливая прощение за нарушенное обещание.
Правду сказать, Юнай, пока они были вместе, ни разу не нарушала своих обещаний. Это он поступил вероломно по отношению к ней, когда внезапно, без предупреждения исчез, сбежал на Север. Странно, отчего так получается — никогда не нарушавшая своего слова, правильная Юнай так и осталась для него существом непонятным, вызывающим временами раздражение и
