Читаем без скачивания Серый взгляд бога - Денис Алексеевич Ватутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я шел с самого начала улицы, возле самых фасадов домов прячась в вечерней мгле, так как слиться с потоком редких прохожих было проблематично.
Несмотря на то, что набережная Святых одна из центральных улиц города, так как находится между правительственным районом и Белым домом, что в Старом городе, наверное, в силу некой обособленности здесь не было супермодных бутиков или каких-нибудь новостроек в модерновом стиле. Здесь стояли добротные особняки, доходные дома, пассажи, постройки еще прошлого или даже позапрошлого века. А если немного углубиться в переулки – встречались и вовсе деревянные дома, небольшие палисадники с мирно пасущимися курами и покосившиеся сараи с играющими вокруг детьми.
Сейчас явно погода для кур и детей не сильно располагала, но все равно ты попадал в иной мир.
Фотомастерская Натана Яковлевича располагалась именно в таком дворе, но вывеска с указателем выходила на фасад овощной лавки, за что Натан Яковлевич немного приплачивал ее владельцу – это было гораздо дешевле, чем городским властям.
Я решил уйти во дворы, не доходя до вывески, и, повертев головой, заметил вдалеке, возле статуи Дильдара, как из ближайшего переулка резко выкатился фургон, от которого шарахнулась прохожие. Почти сразу фургон затормозил, и из его кузова начали выпрыгивать люди в коротких серых плащах. Хиус, как же они резво!
На мгновение меня охватила паранойя, заставившая думать, будто весь город преследует меня, и хоть я и гнал такие мысли из головы, но нужно было признать, что для моей поимки наняли ангрову кучу народа…
Визуально засечь они меня не могли, и я рванул в темный переулок, петляя между глухих стен, перепрыгивая через знакомые ограды и заборчики, огибая сараи и проскакивая через палисадники.
Наконец я выскочил в небольшой квадратный дворик, освещенный маленькой лампой, висящей на сиреневом сарае. С одной стороны была стена красного кирпича без окон, с длинным навесом и двумя железными дверьми. Подбежав к правой, я потянул за ручку и, оглянувшись по сторонам, бесшумно скользнул внутрь. Дверные петли были смазаны на совесть, и вряд ли в этот серый сырой вечер кто-то из соседей видел меня. А если кто и видел, то сделал вид, что не заметил – «моя хата с краю, ничего не знаю».
Я запер за собой дверь на стальной засов и, на ощупь пройдя узкое помещение, уставленное ведрами, вениками и швабрами, открыл следующую дверь и также запер ее за собой. В следующей комнате царил полумрак: светила одна слабая лампа в напольном торшере. Зато горели разноцветные огоньки на панелях гудящей аппаратуры, стоящей по стенам. А в центре стояло большое анатомическое кресло, над которым, как в женской парикмахерской, нависал железный колпак; рядом стояла полуосвещенная овальная фигура тучного профессора в клетчатой рубашке и старомодных брюках, обтягивающих живот, с помочами крест-накрест.
– Здравствуйте, Натан Яковлевич, – выпалил я, – они были у Дильдара, когда я побежал. Меня не видели, но явно наводятся на след.
– Ой, вэй, Заг! Не переживай, – он дернул здоровенный красный рубильник на стене, треснувший искрами, и приборы загудели сильнее, – присаживайся в кресло и забудь обо всем суетном и мелком!
Я снял похожий на половую тряпку плащ, стянул ботинки и уселся в кресло, которое казалось теплым и слегка вибрировало. На меня надели сверху железный колпак, и возник запах озона и электрический треск, а в глазах потемнело и резко стало клонить в сон.
– Так будет бесер[18], – как-то странно улыбнулся Бэтман.
– Профессор, зачем… – проговорил я заплетающимся языком и провалился в небытие.
В нос ударил ароматный запах свежего кофе с корицей.
Я слабо застонал – тяжестью ломило виски.
– С тобой все в порядке, Заг, мальчик мой? – послышался взволнованный голос хозяина мастерской.
– Опять ваши гениальные эксперименты, профессор? – с трудом ответил я вопросом на вопрос, медленно приходя в себя.
– Больно слышать такие слова от моего лучшего ученика, – с горечью произнес Натан Яковлевич, – ты хотел бы, чтоб тебе было очень больно?
– Почему бы просто не просветить меня?
– Пей кофе, ты же знаешь, такого кофе не варит никто, – кивнул профессор на журнальный столик возле дивана, на котором я и сидел.
Да – его кофе действительно какой-то уникально вкусный и ароматный, и действительно похожего я почти не встречал. Старик не признается, как он его делает, и очень обижается, когда я предполагаю, что он воздействует на напиток артами или же покупает редчайшую контрабанду.
Я нагнулся взять чашку, голова слегка закружилась, и привычное покалывание в затылке, говорящее о наличии вокруг артов. Хотя если бы арты Натана хранились без изолированных шкафов, просто так, мне бы просто ломило голову. Да и ему, естественно, он же тоже сиблинг и владелец множества артефактов.
– Вроде бы ты, мой мальчик, достиг высоких уровней в знаниях, – он отхлебнул кофе из своей чашки, – но сейчас у тебя такое лицо, будто старый Натан стал глупее, чем ты, когда родился.
– Да я просто не ожидал…
– Я все понимаю, но включи-таки свой светлый разум, – остановил он меня жестом крупной пухлой ладони, – ты сказал, ще тебе по пятам наступают какие-то поцы. И логично предположил, ще не можешь их стряхнуть, так как на тебе метка. Все верно я думаю о тебе?
– Ну да… – Мое раздражение улетучилось, как только я отхлебнул первый глоток этого ароматного напитка, прокатив его по языку и небу, словно дорогое вино.
– Значит, Натан еще не маразматик! – торжествующе улыбнулся профессор, будто от моего подтверждения зависела «судьба» его маразма. – А скажи мне, какие арты можно использовать для отслеживания объекта?
Это он уже произнес тоном учителя, который вызвал к доске нерадивого ученика.
Я поморщился и ответил нехотя:
– Незримая метка или же «Печать Анехиты» создается артами Анехиты индекса «четыре», отследить можно в догоризонтной дальности примерно в пять километров. Некоторые арты Близнецов-Фэридуна могут подобную метку дублировать и переносить на другие объекты, кажется «двушки».
Профессор удовлетворенно кивал, попивая кофе.
– Дальше, – продолжил я, – Овен-Фауд, естественно, имеет несколько функций по разным индексам: может отслеживать метку Анехиты и соединять несколько подобных меток в единую сеть, также используется в наших визионных системах, еще может сам ставить «незримую подпись», что используется сиблингами Фауда, типа меня, при сертифицировании артов. Единственный недостаток – «незримая подпись» слабее метки, видна на расстояниях до двухсот метров. Без ретрансляторных артов самого Фауда или Фэридуна, или же Азера отследить «подпись» весьма затруднительно. Тот же
