Читаем без скачивания Шах и мат - Анастасия Шец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леша отошел к высокому забору, достал из кармана фартука пачку сигарет «Мальборо», зажигалку и закурил, глубоко-глубоко затягиваясь, вдыхая дым практически полной грудью.
– Так что ты хотела узнать? И почему они сами тебе не говорят?
Мне казалось, он знает намного больше, чем показывает.
– Потому что возникли некоторые разногласия. – Я опустила взгляд в землю и обняла себя за плечи. В этом месте гулял ощутимый сквозняк. – А мне нужно знать.
– Зачем?
– Чтобы помочь им.
Пауза перед ответом дала понять, что это не истинная причина моего интереса. Леша выжидающе на меня посмотрел, сводя брови к переносице.
– И защититься.
– От чего тебе защищаться?
– Я надеялась, что ты мне скажешь.
Он ненадолго замолчал и прислонился спиной к забору.
– Я не знаю.
– Да брось. Это же очевидно, что ты знаешь.
– С чего вдруг?
– С того. Скажи. Леш, пожалуйста. – Я посмотрела в его глаза. Видимо, эта работа требовала такой экстравагантности, что он даже носил линзы. Ярко-зеленые.
– Мне нечего тебе говорить. Не лезь в это. Не ввязывайся лучше, ок?
– Во что «в это»? В наркотики? Я права?
– Неважно. Просто живи себе спокойно, и все. Пеките с бабушкой свои пироги, ага.
– Ты откуда знаешь про пироги? – Я хмыкнула и поежилась, покрываясь легкими мурашками.
– Твоя бабуся ими иногда делится. Знаешь, мои любимые – с вишней и клубникой.
– Отлично, я ей передам. Так… Что, ты расскажешь мне хоть что-то?
– Нечего говорить. Я ничего не знаю, а если знаю, то это никак не связано ни с Максом, ни с Сашкой, ни с кем, понимаешь?
– Не связано, говоришь? – Я решила достать из рукава небольшой козырь. – А то, что ты передавал им вечером за продуктовым? Сколько тебе заплатили? А главное – за что?
– Насть. – Лешка повернулся ко мне, взял за плечи и легонько встряхнул. – Это совсем не детские шуточки. Не покупка сигарет в супермаркете. И даже не покупка бухла.
– Я поняла. Так что это? Чего мне остерегаться?
Он замолчал. Орешек оказался не обычный, а будто бы стальной, непробиваемый. И моей убедительности было недостаточно. Я ощутила нарастающую панику. Несмотря на мнимый козырь в рукаве, я не смогла использовать его. Бесполезная пустышка.
– Пожалуйста…
– Нет. – Лешка не уступал. И все же в его глазах поселился странный огонек подозрения и взволнованности. Его взгляд уперся в мою макушку, а затем медленно уплыл в небо. Казалось, он серьезно над чем-то задумался.
Неизвестно зачем мы простояли там еще несколько минут, за которые я успела замерзнуть – разница между «спереди» и «сзади» центра была кардинальной. Леша заметил это и, взяв со вбитого гвоздя растянутую черную толстовку с изображением Мэрилина Мэнсона, протянул ее мне.
– Держи, согреешься. Курточка, названная в честь зеркала русской революции, всегда поможет.
– Было бы неплохо, если бы мне не только эта курточка помогала… – Я застегнула толстовку и облизнула пересохшие губы.
Мгновения летели одно за другим. Потихоньку мы разговорились, но совершенно на другую тему. Лешка рассказал, как ему, подросшему, было неловко, что из-за выходки его друзей попало мне. Рассказал, как они продолжали воевать вплоть до его выпуска, как настала длительная пауза в их общении и как оно снова завязалось из-за случайной встречи на матче. Леша чуть раньше тоже играл в футбол, но на уровне любителя. И когда его поставили на замену капитана команды на дружеском матче с нашими, тогда-то он и пересекся с ребятами снова. После этого они наведались в клуб, а там, словно ком по накатанной, общение возобновилось. Теперь оно было более приятным, чем раньше, даже приятельским. Как я поняла, Лешка с ними не раз выпивал, они бывали на его даче, вместе влипали в какие-то интересные и не очень истории, но больше никто никого не подставлял. Временами они подолгу не виделись, но поддерживали связь через соцсети.
– Если вы переписывались, были у друг друга в друзьях… почему ты меня не узнал? Должен был. Фотографии, не один пост обо мне с их страничек. Ссылки на меня. Репосты, комменты. Ты точно должен был узнать меня сейчас.
Лешка покрутил в руках окурок и нехотя ответил:
– Я думал, что тогда ты уйдешь, потому что примерно знал, о чем спросишь.
– И заставил меня распинаться. Да ладно. – Я недовольно шикнула, посмотрела на время и спохватилась: – Тебе можно так надолго уходить с рабочего места?
Он застонал и поднял голову, глядя на верхние этажи здания.
– На самом деле нет… Ладно, я и вправду пойду уже. Давай, до встречи, ага.
Лешка махнул рукой и пошел к лифту, попутно указав мне на едва заметную ржавую калитку. Через нее можно было без лишних проблем выйти с заднего двора.
Я проводила Лешу тоскливым взглядом – ничего ценного выведать не удалось. Затем я достала из кармана толстовки вибрирующий телефон. Звонок от классной руководительницы. Я не взяла трубку, а спустя минуту набрала Алену. Гудки сразу оборвались. Я позвонила снова – то же самое. Отправила эсэмэску. В ответ пришло сообщение от оператора:
«Данный пользователь добавил Вас в черный список».
Распахнув глаза от шока, я спешно вышла на проспект и направилась в сторону автобусной остановки. Внутри все сжалось от накатившего внезапно ужаса, дыхание перехватило. Нужно было как можно скорее добраться до школы и узнать, в чем дело. В голову закрались отвратительные догадки, которые переворачивали все с ног на голову. Оставалось лишь отчаянно надеяться, что они не подтвердятся.
Неужели он подставил меня?
18
Когда я пришла на практику – вскоре после обеда, – половина одноклассников уже разбрелась по домам. Вся работа была выполнена, дни зачтены на несколько вперед, настала пора расслабиться и насладиться отдыхом. Многие были мокрыми: видимо, снова обливались из шлангов, которые теперь валялись на земле. Учительница сказала, что если я все приберу, то два дня работы зачтется и мне. Но сейчас работа отошла на второй план. Куда больше меня волновало то, что Алены не было. Никиты не было. Никого из тех, кто относился ко мне хорошо.
Я обошла всю школу, обошла территорию и даже заглянула в подвал. Учитель сказала, что Женя еще работает, но где – не уточнила. Волнение комком подкатывало к горлу. А вдруг он не поверит мне? Надежда на шанс оправдаться теплилась в
