Читаем без скачивания Русская фольклорная демонология - Владимир Рябов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сельское кладбище в лунную ночь. Картина Алексея Саврасова. 1887 г.
www.wikiart.org
В ряде текстов покойники на кладбище ведут себя весьма активно: «[в полночь — В. Р.] все они [покойники — В. Р.] из могилок подымаются — и прямо к речке. Напьются — и, как только зачнет кочет полночь отпевать [петух петь — В. Р.], опять в свои могилки кидаются»[1576], «в субботу на воскресенье, вечером, все покойники с погоста собираются в церковь к службе. Ходят со свечами вокруг церкви. Свечи горят синим огоньком»[1577]. Покойники на одной территории образуют сообщество, при появлении нового мертвеца они могут петь или ругаться, если новичок «не на свое место ляжет»[1578].
Здесь несколько слов следует сказать об особом мифологическом персонаже — «хозяине кладбища»[1579], «привратнике», «приворотнике»[1580]. Происхождение этого персонажа связывают с первым покойником, похороненным на новом кладбище[1581], который считался «родоначальником всей кладбищенской общины “предков”»[1582]. Напротив, согласно другим свидетельствам, «приворотником» назначался последний умерший в селе: «как только донесут из села покойника до ворот кладбища, он становится приворотником — и стоит на своем посту до появления следующего покойника, с появлением которого он идет и ложится в могилу»[1583], «[на воротах покойник — В. Р.] стоить, пока другой его не сменит»[1584]. В смоленской быличке старик ночует на кладбище. Там он видит, как покойники просят разрешения у «хозяина» отправиться с кладбища в деревню, чтобы поучаствовать в поминках. Покойники зовут с собой и «хозяина», но тот отвечает, имея в виду ночующего на кладбище старика: «мне сиводни нильзя: у мине нашлежник начуить»[1585]. Эта сюжетная схема (человек, оказавшись во владениях демона, просится на ночлег или просит о защите — демон принимает человека под свое покровительство, защищает от других враждебно настроенных демонов) характерна для рассказов и о других мифологических «хозяевах» (например, об обдерихах в бане — см. главу «Банник и обдериха»). Пересечение представлений о покойниках и духах-хозяевах встречается и в рассказе из Архангельской губернии. Солдат спасается от покойника-людоеда и забегает в часовенку, где лежит другой мертвец. Людоед ломится внутрь, а мертвец встает из гроба и говорит: «В моем дому, в моей защите!», затем вступает в драку с покойником-преследователем[1586].
Подьячий и смерть. Лубок XIX в.
Иванов Е. П. Русский народный лубок / Е. П. Иванов. — Москва: Изогиз, 1937
Во многих рассказах покойник приходит в свой дом. «Незаконное» (вне поминальных дней) возвращение покойника с кладбища, появление его в доме расценивается как аномальное и опасное: «приход умершего вне установленных поминальных сроков нередко трактуется как нарушение устоявшегося, повседневного хода бытия — тревожащее либо грозящее бедой»[1587]. В некоторых текстах подчеркивается, что встреча живого с покойником в «норме» должна происходить именно на территории последнего, на кладбище. Например, в новгородской быличке муж говорит явившейся в дом покойнице-жене: «Куда свезена, так и поди с Богом, а нам с Фенькой[1588] и без тебя хорошо», на что жена отвечает: «Топерь уж я больше к тибе не приду, топерь уж ты ко мне иди»[1589]. Та же идея отражена в обычае на Пасху класть на могилу яйца со словами: «Христос Воскресе! Вот вам яичко, чтобы не трудиться ходить за ним к нам!»[1590].
Согласно одному свидетельству из Сургутского края, «мертвецов, подозреваемых в еретичестве [то есть в том, что они стали ходячими покойниками-людоедами — В. Р.], оставляли “на испытание” в церквях, специально для этого предназначенных»[1591]. В церкви разворачивается сюжет и других историй, повествующих о встречах с покойными: там появляется покойник-поп, не отчитавший при жизни всех панихид, за которые взял деньги[1592]; ночью в церкви мать встречает своего покойного сына[1593]; мужчина, заночевавший в заброшенной церкви, видит у алтаря женщину в саване — «это, потом говорили, мертвец, грешница, вымаливала прощение»[1594].
С колокольней связан севернорусский сюжет о колокольном мане. Ман — это «нечистый дух, живущий в доме, бане или на колокольне» [1595], «призрак, покойник, обитающий на колокольне»[1596]. В разных вариантах истории хвастливая девка[1597] или парень[1598] вызывается ночью подняться на колокольню и позвонить в колокол. Там встречает мертвеца (мана) и крадет у него красный колпак[1599], золотую шапочку[1600], платок[1601] или саван[1602]. Вскоре ман приходит к похитителю и требует свою вещь обратно. В одном из вариантов ему возвращают колпак, но покойник хватает человека за руку, из-за чего тот погибает. В других вариантах девушка пытается вернуть предмет просто через окно, однако мертвец требует: «Неси туда, где взяла»[1603], «принеси на кладбище да там на меня и надень [колпак — В. Р.]»[1604]. Девушка боится относить колпак покойнику, поэтому ее отец просит священника отслужить обедню. Во время церковной службы поднимается вихрь, хватает девушку и бросает оземь: «девки не стало, только одна коса от нее осталась»[1605]. Есть рассказ, где девушка выполняет требование, однако «с этыя поры <…> стала как в воду опущенная, смирная страсть какая стала, не стала на беседу больше ходить и песни петь»[1606].
Иллюстрация к стихотворению Пушкина «Утопленник».
Нива. Иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни. — № 21. — Санкт-Петербург: Издание А. Ф. Маркса, 1889. — С. 49
В одном селе жил мужичок с дочкою девицею, которая считалась полудурочкою и была гораздо неопрятна — под носом у нее постоянно висели сопли. Вот он однажды зазвал к себе швецов [портных — В. Р.] для починки и шитья платья. Шили они несколько дней. В один из вечеров швецы начали над девушкой подшучивать и называли ее трусихою и между прочим сказали, что ей не сходить ночью на колокольню; она заспорила, что хочет сходить и даже позвонить. Они начали ее еще больше подзадоривать; она с досадою оделась и ушла; была полночь. Приходит сначала на кладбище, а потом приближается к колокольне, входит на первую лестницу
