Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан

Рауль довольно долго смотрел на него. Бегающий взгляд молодого человека свидетельствовал о том, что он был не совсем искренен. Наконец Рауль произнес:

– Не знаю.

Похороны Элизабет Гаверель состоялись на следующий день. Роланда твердой походкой дошла до кладбища и не отводила глаз от отверстой могилы.

Положив руку на гроб, девушка шептала слова, которые никто не слышал; по-видимому, она рассказывала сестре о своем отчаянии и клялась остаться верной ее памяти.

Она ушла, поддерживаемая дядей. У того только что состоялся долгий разговор с господином Руссленом. Месье Гаверель был подавлен, но не желал отступаться от своей версии:

– Там не было ни единой банкноты, господин судья, исключительно письма и важные документы. Я требую от органов правосудия вернуть мне серую холщовую сумку, в которой они находятся. В противном случае перед отъездом на юг я подам жалобу в прокуратуру.

Между тем Рауль д’Аверни прогулялся вокруг пруда, а затем, присев на каменный бордюр, просмотрел утренние газеты.

Одна из них, явно обзаведшаяся каким-то смелым и ловким репортером, который накануне неизвестно где прятался, излагала малейшие подробности расследования и почти дословно цитировала интригующий допрос Фелисьена Шарля, который вел инспектор Гуссо.

– И как только можно работать в таких условиях! – проворчал д’Аверни, сильно раздосадованный.

Он вернулся в свое владение, где застал Фелисьена за работой. Миновав вестибюль, Рауль подошел к маленькой комнатке, где любил размышлять и предаваться мечтам. Там его ждала женщина – без шляпы, в очень простом платье, с красной косынкой на шее; на ее прекрасном, но измученном лице отражались самые разные чувства: боль, разочарование, гнев, враждебность…

– Кто вы?

– Любовница Симона Лорьена.

Глава 5

Фаустина Кортина и Симон Лорьен

Это было сказано с таким вызовом, словно в злоключениях Симона Лорьена был виновен он, Рауль д’Аверни.

Рауль ответил:

– Полагаю, вы прочитали сегодняшнюю статью в газете «Эхо Франции» с обвинениями в адрес моего гостя, Шарля Фелисьена. Не зная, где его искать, вы решили во всем обвинить меня, не так ли?

При этих словах гнев и ужас, обуявшие молодую женщину, вырвались на волю. Сквозь неистовые рыдания, выдававшие жестокую, темную натуру, не способную себя контролировать, она проговорила:

– Прошло три дня с тех пор, как мой любимый исчез, три дня я тщетно ищу его и сбиваюсь с ног, бегая повсюду как безумная. И вдруг сегодня утром в этой газете я увидела – потому что я читаю их все, с ужасом готовясь узнать, что он стал жертвой несчастного случая, – я увидела его имя… Он был ранен, смертельно… Возможно, уже умер…

– Тогда зачем же вы пришли сюда, вместо того чтобы пойти в клинику?

– Прежде чем идти туда, я хотела увидеть вас.

– Почему?

Молодая женщина не ответила. Подойдя к Раулю – разъяренная, но невероятно красивая, – она произнесла:

– Почему? Потому что виновник – вы. Да, вы! Все это – ваших рук дело, и чтобы понять это, достаточно прочитать газету. Фелисьен Шарль? Всего лишь пешка. А главный – вы. Тот, кто полностью спланировал преступление! Я чувствую, нет, я даже уверена… Как только я прочитала газету, я сказала себе: «Это он»!

– Правда? Вы же меня не знаете.

– А вот и нет, знаю.

– Вы знаете меня, Рауля д’Аверни?

– Нет, вас – Арсена Люпена!

Рауль был ошеломлен. Он не ожидал ни такой яростной атаки, ни того, что его настоящее имя будет брошено ему в лицо как оскорбление. Откуда эта женщина могла узнать?..

Он грубо схватил ее за руку:

– Что вы такое говорите?! Арсен Люпен…

– О, только не врите! Какой смысл? Я давно это знала. Симон мне часто рассказывал о вас и об этой фамилии – д’Аверни, – за которой вы прячетесь!.. Я даже приходила сюда вечером на прошлой неделе, в ваше отсутствие и так, чтобы никто об этом не узнал… Он пожелал, чтобы я посмотрела на дом Арсена Люпена. Хотя я его заранее предупредила: «Не пытайся узнать этого человека. Он принесет тебе горе. Чего ты ждешь от этого авантюриста?..»

И она потрясла перед лицом Рауля сжатым кулаком. Ее взгляд казался продолжением оскорбительных слов, а голос дрожал от презрения. Рауль слушал ее, сохраняя бесстрастный вид. Однако что за странная история? Он заходил в клинику, чтобы взглянуть на Симона Лорьена. Этого человека он никогда раньше не видел. Зачем Симон Лорьен хотел свести с ним знакомство? Как он мог догадаться, что Рауль д’Аверни – не кто иной, как Арсен Люпен? Какая случайность позволила ему завладеть этой тайной?

Рауль предполагал, что молодая женщина не сможет объяснить ему это… или, во всяком случае, не захочет. О том свидетельствовал ее непреклонный взгляд. Она сидела в кресле, горделиво выпрямившись, и, хотя ее переполняли чувства, держалась с поразительным достоинством, подчеркивавшим присущее ей несколько варварское очарование. Она умела – инстинктивно или благодаря выработанной привычке? – пользоваться своей красотой и оттенять ее. Лиф из мягкого шелка облегал ее грудь и обрисовывал изящные плечи.

Откровенное восхищение Рауля заставило ее покраснеть. Молодая женщина наклонилась и спрятала лицо в ладонях. Силы оставили ее, и она снова заплакала.

– Вы представить себе не можете, что он значит для меня… Он – вся моя жизнь… Если он умрет, я тоже умру… Я никогда не любила другого мужчину… Я молилась на него… Я бы покончила с собой, чтобы избавить его от страданий… И он любил меня так же сильно… Мы собирались, как только разбогатеем, пожениться и уехать…

– И кто вам мешает?

– А если он умрет?!

Мысль о смерти снова пробудила в ней отчаяние. Лихорадочное возбуждение заставляло ее бросаться из одной крайности в другую.

Она накинулась на Рауля:

– Это вы его убили… Не знаю как… Но это вы… И я отомщу так, как умеют мстить у нас, на Корсике. Он не должен умереть, пока не будет знать, что отомщен. Удар ему нанес Арсен Люпен. И я буду повсюду выкрикивать ваше имя… Да, я заявлю на вас в полицию. Прямо сейчас! Пусть они знают, кто вы… Арсен Люпен – преступник, грабитель… Арсен Люпен!

По-прежнему громко крича, она распахнула дверь и попыталась бежать. Он зажал ей рот и заставил вернуться в комнату. Завязалась отчаянная борьба. Незнакомка яростно сопротивлялась, так что ему пришлось схватить ее за руки, чтобы повалить в кресло и лишить возможности отбиваться. От прикосновения к ее телу, трепещущему, побежденному, но содрогавшемуся от возмущения и ненависти, он на какой-то