Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А! Вы тоже! Вы такой же, как другие! Что вам женщина?! Вы избавляетесь от нее, не церемонясь, как от любой уличной девки! Черт возьми, Люпен, неужто вы и впрямь считаете, что вам все позволено, что все женщины принадлежат вам?! Жалкий фанфарон, если бы вы только коснулись моих губ, я убила бы вас, как собаку!
Рауль был взбешен:
– Хватит глупостей! Вы ведь пришли не для того, чтобы донести на меня или убить, верно? Так говорите, черт побери! Чего вы хотите? Говорите же!
Он бережно взял ее руки в свои и, глядя прямо в лицо незваной гостье, произнес дрожащим от гнева голосом:
– Я не имею никакого отношения к этому делу… Это не я ранил Симона Лорьена… Клянусь вам… Так говорите же… Чего вы хотите?
– Спасти Симона, – пробормотала она, побежденная.
– Хорошо. Как только он немного поправится, я устрою ему побег. Ничего не бойтесь. Он не сядет в тюрьму.
Она затрепетала:
– Симон – и в тюрьму? Но он не сделал ничего плохого! Он честный человек. Нет, его спасение может прийти только от меня. Я одна могу его спасти, ухаживая за ним.
– И как вы себе это представляете?
– Я хочу, чтобы меня пустили в клинику, где я буду заботиться о нем днем и ночью. Я четыре года работала сестрой милосердия. Никто, кроме меня, не может ходить за ним. Но я должна попасть к нему сегодня… прямо сейчас.
Рауль пожал плечами:
– Почему вы не сказали мне этого в самом начале, вместо того чтобы тратить время на вздорные обвинения?
– Значит, договорились? – спросила она резко.
– Да.
– Прямо сейчас, ведь так?
После некоторого раздумья Рауль ответил:
– Да. Я повидаюсь с директором клиники. Он мне не откажет. Мало того, я устрою так, чтобы он не смог мне отказать и даже сохранил наше дело в секрете. Но мне нужна свобода действий. Как вас зовут?
– Фаустина… Фаустина Кортина.
– В клинике назовете другое имя и ни словом не обмолвитесь о ваших отношениях с Симоном Лорьеном.
Она все еще ему не верила:
– А если вы нас обманете?
– Ступайте, – сказал Рауль, потеряв терпение, и подтолкнул ее к задней двери, ведущей в маленький сад.
Участок сообщался с гаражом, но шофера в это время там не было. Рауль распахнул дверцу кабриолета и приказал:
– Снимите свой красный платок, чтобы вас не запомнили. И садитесь.
Она села в автомобиль. Рауль выехал с виллы через другие ворота и направился к Сене, которую пересек уже в Ле-Пеке[7]. Машина стремительно въехала на косогор.
– Где мы? – спросила Фаустина. – Если это ловушка, вам же будет хуже!
Рауль не ответил.
В квартале Сен-Жермен он остановился у большого магазина готового платья и купил там халат и косынку медсестры.
Через час Фаустина, одетая сестрой милосердия, уже входила в клинику, где ей сразу поручили ухаживать за пострадавшим. Симон Лорьен, измученный ранением и лихорадкой, не узнал ее.
Бледная как бумага, с напряженным лицом, строгая в своей белой униформе, она все-таки держала себя в руках и, выслушав указания врача, прошептала:
– Я спасу тебя, любимый… Я спасу тебя…
Выходя из клиники, Рауль встретил Роланду Гаверель, которая принесла Жерому Эльмасу цветы с могилы убитой сестры. Жером поправлялся. Лихорадка отступила. Молодые люди вместе поплакали. Его должны были допросить на следующий день.
Роланда поехала с Раулем. Он спросил у нее:
– Вы обдумали мое предложение?
– Я все время думаю о нем. Единственное, что меня сейчас поддерживает, – это стремление узнать правду.
– И как, удалось вам ее узнать?
– Пока нет. Я роюсь в своих воспоминаниях. В воспоминаниях Элизабет. Ничего.
В «Клематисах» она показала ему дневник сестры. Это было описание многомесячного и радостного погружения в любовь, сменявшееся порой меланхоличными строками, продиктованными болезнью… Но затем на страницах вновь расцветала радость выздоровевшей и счастливой невесты.
– Прочитайте последнюю страницу, – сказала Роланда. – Как она была спокойна и беззаботна! Между ними и их будущим счастьем не было никаких препятствий.
В саду господин Русслен заканчивал последний этап расследования. Он жестом подозвал Рауля:
– Плохи дела у юного Фелисьена.
– Почему же, господин судья?
– Улики против него становятся слишком весомыми. Вот последняя, предоставленная мне слугой Эдуаром и вашим садовником, которые успели уже подружиться. Две недели назад, ближе к вечеру, Эдуар пришел поболтать со своим новым приятелем. Они разговаривали у живой изгороди, которая отделяет ваш сад от участка, отведенного садовникам. В разговоре зашла речь о дяде этих барышень, и слуга Эдуар допустил большую оплошность, начав сплетничать о месье Филиппе Гавереле.
«Все копит да копит! – сказал он. – Тот еще скряга! Когда-то у него были неприятности с налоговой службой. И я знаю, что с того времени он прячет денежки дома… В конце концов это сыграет с ним дурную шутку».
Несколько минут спустя они увидели сквозь живую изгородь огоньки, а потом почувствовали запах табака. Какие-то люди, сидя по другую сторону, закуривали сигареты. Это были Фелисьен Шарль и Симон Лорьен. Их разговор был услышан.
Рауль спросил:
– Откуда вы знаете?
– Я только что беседовал с Фелисьеном Шарлем, и он это не отрицал.
– И каков ваш вердикт?
– О, следственные судьи так быстро вердикт не выносят. Перед тем как сделать окончательный вывод, нужно пройти через определенные этапы. Но полагаю, мы будем вправе считать, что мысль о краже зародилась в мозгу одного из молодых людей и что они решили осуществить свой план руками старого Бартелеми, пособника на вторых ролях, привычного к такой работенке…
– После чего?..
– После чего серая холщовая сумка была похищена, затем потеряна, а затем снова найдена в саду одним из них; и вот уже спор из-за нее происходит с кинжалом в руке.
– И какова роль во всем этом Жерома Эльмаса?
– Он оказался случайным прохожим, который помешал одному из актеров этой драмы и от которого тот захотел избавиться.
Через два дня Рауль узнал, что Симону Лорьену стало хуже. Он бросился в клинику. Господин Русслен был уже там, как и инспектор Гуссо. Немного в стороне стояла, отвернувшись от них, Фаустина. Рауль обратил внимание на ее потухшие глаза и суровое выражение лица.
Симон Лорьен хрипел в предсмертной агонии. Но внезапно он сел в кровати и обвел присутствующих ясным взглядом. Увидев свою любовницу, он улыбнулся ей. Однако им тут же овладел бред, и он заговорил тихо, как хнычущий ребенок.
Они услышали такие слова: «Тайник… Старик нашел сумку…
