Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – прошептал джентльмен, – если бы мы только знали! Я бы тебе обязательно помог!
– Ты бы мне помог, правда? – всхлипнул Ле Бук.
– Черт возьми, да, я и сейчас могу тебе помочь. Есть конторы, которые распутывают всякие такие дела… Разные агентства…
– Ты знаешь там кого-нибудь?
– Знаю ли я кого-нибудь? А где, по-твоему, я получил пять тысяч франков?
– Ты говорил о каком-то парне.
– Ну да, о парне из агентства… Он мне так сказал: «Один господин хочет знать, кем был в прошлом человек по имени Фелисьен, которого сейчас упекли за решетку. Покопайся в этом как следует – и получишь еще столько же, когда добудешь сведения».
Тома Ле Бук вздрогнул. Имя Фелисьена словно смахнуло с него хмель. Он сказал:
– Что это ты несешь? Тебе заплатили за то, чтобы ты занялся каким-то Фелисьеном?
– Да, тем самым, который сейчас сидит в тюрьме. И я должен повидаться с тем господином.
– С тем, кто распорядился выдать тебе пять тысяч франков?
– Да.
– У тебя назначена с ним встреча?
– Не с ним, а с его шофером, который отвезет меня к нему.
– Где вы встречаетесь?
– На площади Согласия, перед статуей Страсбурга.
– Когда?
– Через три дня… В четверг утром, в одиннадцать часов. У шофера в руке будет «Лё Журналь»[10]. Видишь, я могу тебе помочь.
Тома Ле Бук прижал кулаки к голове, словно хотел удержать в ней мысли и упорядочить их. Он пытался разобраться в подноготной этой истории. Фелисьен… Какой-то господин, не знающий, куда девать пять тысяч франков… Разве не грех упускать такую возможность?
Ле Бук спросил:
– Где он живет, этот господин?
Джентльмен произнес, старательно артикулируя:
– Похоже, он живет в Везине… Да… Он живет в Везине…
– И тебе, конечно, сказали его фамилию?
– Да, газеты упоминали ее в связи с этим делом… Что-то вроде Таверни… Д’Аверни…
Голос джентльмена звучал очень устало. Он умолк.
Ле Бук изо всех сил старался привести в порядок свои мечущиеся мысли. Все это было совершенно непонятно. Тем не менее, поскольку отыскать противоречия в рассказанной истории ему было явно не под силу, он сумел наметить в этом мраке две-три относительно яркие точки, вокруг которых тут же закружились вихрем его идеи.
Джентльмен сидел рядом и дремал, свесив голову на грудь. Ночь, душная и тяжелая, задыхалась под слоем грозовых облаков. Огоньки стоявших на приколе барж отбрасывали дрожащие блики на водную поверхность. На противоположном берегу виднелась линия темных домов, холм Трокадеро и арки мостов. На набережной не было ни души.
Тома Ле Бук осторожно просунул руку под пиджак и жилет своего спутника. Во внутреннем кармане жилета, застегнутом на английскую булавку (как трудно было ее расстегнуть!), его пальцы нащупали плотную бумагу банкнот. Он потянул их к себе, но, к несчастью, зацепился за острие булавки и непроизвольно дернул рукой.
Тут же проснувшись, джентльмен, вероятно не отдавая себе отчета в том, что произошло, резко нагнулся. Уже не церемонясь, Ле Бук всеми силами старался высвободить руку, в которую крепко-накрепко вцепился его противник.
Тома не ожидал такого яростного сопротивления. Ногти приятеля все глубже впивались в его плоть, грозя разорвать ее. Вдобавок джентльмен начал звать на помощь.
Ле Бук испугался не на шутку. Собрав все силы, он оттолкнул врага и повалил его на землю. Тот внезапно обмяк и ослабил хватку. Но ярость Ле Бука не позволила ему остановиться. Менее пьяный из них двоих, он сознавал, что наговорил много лишнего, однако не помнил, о чем в точности шла речь, и это приводило его в бешенство. Когда ему удалось наконец высвободить руку, они оба, как борцы, стояли на коленях у самой воды. Ле Бук огляделся. Никого.
Он толкнул джентльмена, и тот провалился в черную пустоту. Несколько мгновений Ле Бук растерянно озирался, испуганный тем, что произошло почти помимо его воли. Почему он это сделал? Чтобы обворовать джентльмена? Или помешать ему пойти на встречу ценою в пять тысяч франков?
Тем временем его противник барахтался, то уходя под воду, то снова всплывая… Наконец он исчез.
И тогда Ле Бук вернулся домой…
Затаившись, джентльмен около минуты плыл под водой, отдавшись течению. Уверившись же, что Ле Бук больше не следит за ним, он вынырнул и, будучи отличным спортсменом, быстро поплыл вдоль набережной. Из Сены он выбрался рядом с мостом Гренель. Неподалеку его ждал шофер. Он сел в свой автомобиль, переоделся и отправился в Везине.
В три часа утра Рауль уже был в «Светлом уголке» и мирно спал.
Глава 8
Тома ле Бук
Расследование топталось на месте. На следующий день Рауль встретился со следственным судьей, который находился в отличном расположении духа, как бывало всегда, когда он считал необходимым закрыть дело, не желавшее раскрываться.
– Обратите внимание, – сказал он, – у нас совершенно особый случай. Ничего общего с другими делами! Есть, правда, кое-какие зацепки и обстоятельства, требующие прояснения, так что Гуссо, к примеру, уверен в успехе. А я – я как сестра Анна[11] на вершине башни. Все жду, когда на горизонте что-нибудь появится.
– О господине Бартелеми нет никаких новых сведений?
– Никаких. Фотографии трупа, которые публикуют газеты, дают весьма смутное представление о том, как человек выглядел при жизни. Кроме того, Бартелеми бывал, скорее всего, только в сомнительных компаниях, где не стремятся сотрудничать с полицией. Если кто и узнал его по фотографии, то промолчал, чтобы не нарваться на неприятности.
– Связь между Бартелеми и Симоном Лорьеном так и не нашли?
– Ни малейшей. Тем более что Симон Лорьен – тоже вымышленное имя, и мы не знаем, откуда он взялся.
– Однако следствие установило, что его видели в разных кафе… и даже, как написала одна газета, с очень красивой женщиной.
– Все это довольно туманно. А что касается женщины, мы так и не узнали о ней ничего конкретного. Эти люди, разумеется, держались в тени и часто меняли свои имена.
– А мой молодой архитектор?
– Фелисьен Шарль? И он – сплошная загадка. Документов нет. Семейное положение неизвестно. Военный билет в порядке, и описание в нем точное, но в графах «дата» и «место рождения» стоят прочерки.
– А что его ответы?
– Их нет. Он хранит о своем прошлом полное молчание.
– А о настоящем?
– Придерживается той же линии. «Я не убивал. Я не крал». А если я возражаю: «А как вы тогда объясните это? А еще это?» – он
