Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рауль поднял голову и властно сказал:
– Замолчи. Я запрещаю тебе произносить ее имя.
Но это имя Рауль мысленно произнес сам. И в его памяти воскресли драматические события: свежее и нежное чувство, которое он испытывал к Клариссе д’Этиг, затем безудержная страсть к Жозефине Бальзамо, графине Калиостро, – женщине безжалостной и дикой… а потом, после трудной борьбы, его женитьба на Клариссе. И чем все закончилось? Спустя пять лет у них родился ребенок, которого зарегистрировали в книге актов гражданского состояния под именем Жана де Лимези. Но на второй день после его рождения мать умерла от родовой горячки, а младенец исчез, похищенный сообщниками графини Калиостро.
Был ли Жаном де Лимези тот малыш, которого эта ужасная женщина, само воплощение ненависти и мести, поручила когда-то фермерше в Пуату? Был ли тем самым Жаном, которого он так долго искал в память о прелестной Клер д’Этиг, этот странный, с туманным прошлым, Фелисьен, появившийся у него в доме как участник заговора? Неужели Фелисьен и впрямь был его родным сыном, которого он чуть ли не своими руками посадил в тюрьму?
Рауль осторожно заметил:
– Я думал, Калиостро давно умерла.
– А даже если и так? Ребенок-то не умер! И это Фелисьен.
– У тебя есть доказательства?
– Правосудие разберется, – ухмыльнулся Ле Бук.
– У тебя есть доказательства? – повторил Рауль.
– Есть, неопровержимые и задокументированные, благо Бартелеми терпеливо их собирал. Сейчас-то тебе это понятно, правда? Такая удача привалила! Он пристроил мальчика в твоем доме, и ты оказался полностью в его власти! Сегодня я сделал то, что он намеревался сделать сам, и ты бы видел, с какой мстительной радостью он предвкушал, как придет к тебе и бросит прямо в лицо: «Или ты вытащишь меня из нищеты, или я отдам вас обоих под суд – тебя и твоего сына… тебя и твоего сына!»
– У тебя есть доказательства? – повторил Рауль в третий раз.
– Бартелеми однажды показал мне пакет с уликами, которые собрал за долгие годы расследования.
– Где этот пакет?
– Полагаю, он отдал его любовнице Симона, корсиканке: они с ней хорошо ладили.
– С этой женщиной можно встретиться?
– Сложновато. Я ее давненько не видел. И мне кажется, ее ищет полиция.
Рауль долго молчал. Потом вызвал слугу:
– Обед готов?
– Да, месье.
– Поставьте еще один прибор.
Он подтолкнул Ле Бука вперед, в столовую:
– Садись.
Тот, опешив, повиновался. Он был убежден, что сделка состоялась, и только сомневался в окончательной сумме – теперь он склонялся к четыремстам тысячам франков. Рауль д’Аверни, подавленный неожиданным нападением, не станет скряжничать.
Рауль ел мало. Он не был подавлен, как предполагал его противник, но все же пребывал в сильной тревоге. Проблема представлялась чрезвычайно сложной, и ему следовало рассмотреть ее с разных сторон, прежде чем остановиться на том или ином решении. К тому же она распадалась на две части и требовала, соответственно, двух разных подходов. Во-первых, Фелисьен. Во-вторых, Тома Ле Бук. Нужно было срочно найти средство противостоять очень серьезной угрозе с его стороны.
Они перешли в кабинет.
Еще полчаса пролетели в полном молчании. Ле Бук, развалившись в кресле, сладострастно курил толстую сигару, которую собственноручно выбрал из коробки с «гаванами». Рауль задумчиво ходил по кабинету, заложив руки за спину.
Наконец Ле Бук объявил:
– Учитывая все обстоятельства, я не соглашусь на меньшее, чем пятьсот тысяч франков. Это разумная цена. К тому же я принял меры предосторожности. Если ты вздумаешь подложить мне свинью, мой приятель отнесет на почту письмо с доносом. Так что выбора у тебя нет. Попал ты в переплет. Не пытайся торговаться. Пятьсот тысяч. И ни сантимом меньше.
Рауль не ответил. Он выглядел спокойным, как человек, который принял решение и ни за что от него не отступится. Спустя десять минут он взглянул на настольные часы. Затем сел перед телефонным аппаратом, снял трубку и покрутил диск. Когда на другом конце провода ответили, он сказал:
– Полицейское управление? Будьте добры, соедините меня с кабинетом господина Русслена.
И почти сразу же:
– Рауль д’Аверни у аппарата. Это вы, господин следственный судья? Очень хорошо, спасибо… Да, есть новости. Я дома, а рядом со мной – человек, который принимал участие, и очень действенное, в драме, разыгравшейся в Везине… Нет, он пока не признался, но его положение таково, что он будет вынужден это сделать… Алло! Да, именно так. Хорошо бы вам прислать кого-нибудь, чтобы доставить его в участок… Старшего инспектора Гуссо? Прекрасная идея… О, вам нечего опасаться. Ему от меня не ускользнуть. Он лежит на полу связанный… Благодарю вас, господин следственный судья.
Рауль повесил трубку.
Тома Ле Бук слушал этот разговор в полном остолбенении. Белый как бумага, не похожий сам на себя, он пробормотал:
– Да ты сумасшедший! Что все это значит? Задержать меня… меня! Тогда и тебя надо задержать, и Фелисьена.
Рауль, казалось, не слышал. Он продолжал действовать так, словно Тома Ле Бука здесь не было, словно он поступал сообразно плану, к которому тот не имел никакого отношения. Все это касалось только его, Рауля д’Аверни. Не помня себя, Ле Бук выхватил револьвер, взвел курок и прицелился.
– Сумасшедшего можно только пристрелить! – заявил он.
Однако же он не выстрелил. Убийство д’Аверни поставило бы крест на его мечте о богатстве. Да и возможно ли, чтобы Рауль д’Аверни бросился в огонь лишь ради удовольствия бросить туда же Ле Бука? Нет, тут одно из трех: блеф, недоразумение или ошибка. Как бы то ни было, у них оставалось еще полчаса, чтобы объясниться.
Ле Бук закурил вторую сигару и рассмеялся:
– Отличный ход, Люпен. Ей-богу, ты вполне оправдываешь свою репутацию. Похоже, Бартелеми не соврал, когда рассказывал о тебе. Черт возьми, до чего эффектно! Но со мной это не сработает. Ну подумай сам, Люпен: предположим, ты меня выдашь – простого парня, который шантажировал Арсена Люпена. И в дурацком положении окажешься ты сам. Ведь ты меня даже не знаешь! С чего ты взял, что меня пугает встреча с полицией? Это меня-то? Да я чист, как дитя! За мной не водится даже мелких грешков.
– Тогда почему ты так позеленел? – спросил Рауль. – Почему косишься на часы?
– Не больше, чем ты, дружище. Повторяю: я честный человек.
– Обернись, честный человек. Возьми этот ключ и открой секретер. Так. Видишь
