Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все уже придумано.
– Что?
– Фелисьен.
– У тебя есть против него улики? Он соучастник ограбления? Убийств? Ему грозит каторга? Эшафот? С чего ты взял, что меня это волнует?
– Если тебя это не волнует, почему ты дал пять тысяч франков, чтобы разузнать о нем?
– Это другое. Но где бы он ни оказался, в тюрьме или где-то еще, меня это взволнует не больше, чем прошлогодний снег. Ты знаешь, кто смог остановить этого Фелисьена? Я.
В наступившей паузе Рауль услышал, как у гостя вырвался тихий смешок. Он почувствовал легкое беспокойство.
– Почему ты смеешься?
– Да так… Пришло на ум одно воспоминание.
– Какое воспоминание?
Беспокойство Рауля рассеивалось. У него было ощущение, что прошлое наконец приоткрывается и сейчас он узнает, по какой причине оказался вовлечен в эту темную историю.
– Какое воспоминание? Говори.
Ле Бук с нажимом произнес:
– Ты знаешь доктора Делятра?
– Да.
– Это его когда-то похитили твои сообщники и отвезли за город, на постоялый двор, где ты умирал и где он прооперировал тебя и спас, ведь так?[12]
– А, так ты в курсе того давнишнего приключения? – заметил Рауль, изрядно удивленный.
– И еще многих других. Значит, это доктор Делятр порекомендовал тебе молодого Фелисьена?
– Да.
– А поскольку доктор Делятр никогда не слышал о своем протеже, ты выяснил, что рекомендация была придумана и написана слугой доктора, неким Бартелеми, который был убит на вилле «Оранжерея».
– Пока что ты не сообщил мне ничего нового.
– Потерпи. Я скоро закончу. Но нужно, чтобы ты хорошо понял механику этого дела. Итак, именно Бартелеми ввел Фелисьена в твой дом.
– Сговорившись с ним?
– Конечно.
– И в чем смысл этой схемы?
– Заставить тебя раскошелиться.
– И замысел провалился, потому что Бартелеми мертв, а Фелисьен в тюрьме.
– Да, но теперь в игру вступил я. Вот и весь секрет моего визита.
– А вот тут я совсем ничего не понимаю. О чем, собственно, идет речь?
– Терпение. Я рассказываю тебе историю в обратном порядке, возвращаясь к прошлому. Итак, последние лет примерно пятнадцать Бартелеми наблюдал издалека за жизнью Фелисьена, пока тот зарабатывал свой диплом архитектора. До этого парень трудился в бакалейной лавке. А еще раньше – служащим в присутствии. Но началось все с того, что Бартелеми встретил его на ферме в Пуату, где Фелисьен рос вместе с фермерскими детьми.
Рауль со все возрастающим интересом слушал этот рассказ, пытаясь понять, не без некоторых опасений, куда клонит собеседник. Он спросил:
– Очевидно, Фелисьен знает об этих обстоятельствах, хоть и отказался сообщить их следствию?
– Естественно, знает.
– Но откуда о них проведал Бартелеми?
– От фермерши, с которой он сошелся вскоре после смерти ее мужа. Именно она рассказала ему по секрету, что однажды какая-то женщина привезла к ним ребенка вместе с крупной суммой на расходы по его содержанию.
Рауль, сам не зная почему, вдруг почувствовал тревогу. Он пробормотал:
– В каком году это было?
– Понятия не имею.
– Но разве это нельзя было узнать от той женщины?
– Она умерла.
– Однако Бартелеми-то знал?
– Он тоже умер.
– Но он все же кое-что рассказал, раз об этом известно тебе!
– Да, рассказал.
– В таком случае объяснись. Эта женщина?.. Она – мать ребенка?
– Она ему не мать.
– Не мать?!
– Нет, она его похитила.
– Почему?
– Думаю, это была месть.
– Как она выглядела, эта женщина?
– Очень красивая.
– Богатая?
– Выглядела богатой. Она приехала на автомобиле. Сказала, что вернется. Но не вернулась.
Волнение Рауля росло. Он воскликнул:
– Но она же сообщила какие-то сведения?! Имя ребенка? Его звали Фелисьен?
– Имя Фелисьен дала ему фермерша… Точнее, Фелисьен Шарль – она дала ему два имени… Называла его то одним, то другим…
– А каково его настоящее имя?
– Фермерша не знала.
– Но знала же она хоть что-нибудь?! – рассердился Рауль.
– Может быть… может быть… но ничего не рассказала…
– Ты врешь! Я вижу, что ты врешь. Она знала что-то и наверняка рассказывала.
– На самом деле ничего она не знала. Но Бартелеми, пока длилась их связь, все время занимался поисками. Автомобиль сломался в десяти километрах от деревни, в соседнем городе, где дама была вынуждена остановиться и ждать замену детали. И механик в ремонтной мастерской обнаружил в машине завалившееся за подушки сиденья письмо. Даму звали графиня Калиостро.
Д’Аверни вздрогнул:
– Графиня Калиостро!
– Да.
– А это письмо, что с ним стало?
– Бартелеми украл его у механика.
– Ты его видел?
– Бартелеми зачитал мне его.
– И ты помнишь?..
– Сам текст – нет.
– А что же тогда?
– Имя.
– Чье?
– Отца ребенка.
– Говори. Говори его немедленно!
– Рауль.
Рауль бросился к Ле Буку и схватил его за плечи:
– Ты врешь!
– Клянусь тебе!
– Нет, врешь! Ты все выдумал. Подумаешь, Рауль. Да во Франции сто тысяч Раулей. Рауль – а дальше как?
– Рауль де Лимези… Почти как ты, Рауль д’Аверни. Фамилия вполне в стиле Люпена.
Рауль пошатнулся. Когда-то его звали Рауль де Лимези. О ужас! Брошен свет на одну из страшных страниц его жизни. Но возможно ли, чтобы Фелисьен…
Все его существо восстало против этой гипотезы, и он произнес негромко:
– Ложь! Выдумываешь бог весть что.
– Я не мог придумать фамилию де Лимези.
– Кто тебе ее назвал?
– Бартелеми.
– Бартелеми был мошенником. Я его не знал. И он меня тоже.
– Знал.
– Что за чушь?!
– Он подчинялся твоим приказам.
– Что ты несешь?!
– Он – один из твоих бывших сообщников.
– Бартелеми?
– Тогда его звали по-другому.
– И как же?
– Огюст Дайлерон, и Люпен назначил его главой приставов в Совете министров, где сам Люпен был главой Службы безопасности[13].
Глава 9
Глава службы безопасности
Рауль опустил голову. Он все вспомнил. В первой половине бурной жизни Люпена этот Огюст Дайлерон был одним из его самых активных сообщников, которому он доверял участие в наиболее секретных операциях. Со времени событий в Совете министров Рауль ничего о нем не слышал.
И вот теперь выясняется, что Огюст Дайлерон стал Бартелеми и затеял заговор против своего бывшего патрона!
Заметив растерянность Рауля, Тома Ле Бук стал еще наглее. Не сомневаясь в своей победе, он заявил:
– Теперь это стоит двести тысяч. И ни сантимом меньше. – И фамильярно-снисходительным тоном пояснил: – Ты ведь все понимаешь, правда? Ты отказался раскошелиться, когда речь шла о тебе. Что ж, ладно. Но черт возьми, теперь дело касается твоего сына и потому сразу становится весьма щекотливым! Так вот, если ты не выложишь мне триста тысяч франков (я сказал «триста тысяч», и оно того стоит!), я сообщу следственному судье неопровержимые факты из
