Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рауль перебирал подобранные в алфавитном порядке карточки, называя вслух соответствующие буквы:
– П. Р. С. Т. Вот она! Я поместил тебя в ячейку под буквой Т.
– В ячейку под буквой Т?
– Разумеется. Я записал тебя как «Тома». – Рауль взял карточку и громко прочитал: – «Тома Ле Бук, он же Тома Букмекер. Рост: один метр семьдесят пять сантиметров. Объем груди: девяносто пять. Усы щеточкой. На лбу залысины. Физиономия вульгарная, иногда звериная. Проживает: в квартале Гренель, на улице Ардеву, двадцать четыре, в доме владелицы колбасной лавки, любовником которой является. Любимый аромат: белая сирень. В комоде лежат две пары трусов небесно-голубого шелка и четыре пары носков того же цвета». Что ж, неплохо, Тома Ле Бук.
Тома смотрел на него, оторопев.
– Я продолжаю, – сказал Рауль. – «Вышеупомянутый Тома Ле Бук приходится братом бездарному мазиле Симону Лорьену; оба они – сыновья старого Бартелеми, грабителя виллы „Оранжерея“».
Ле Бук вскочил:
– Что это значит?! Что за нелепые слухи?!
– Нет, это правда, и полиция удостоверится в этом во время обыска у тебя дома, или поговорив с твоей колбасницей, или наведя справки в «Занзи-Баре», где ты завсегдатай.
– А потом? – вскричал Ле Бук, все еще пыжась, несмотря на охватившее его смятение. – На что ты рассчитываешь? Воображаешь, что меня можно за что-то посадить?
– Уж посадить-то тебя найдется за что.
– Разве что вместе с тобой!
– Нет, потому что это всего лишь последняя и незначительная часть твоего уголовного дела, которое я подготовил для суда и которое мы оставим на столе до приезда старшего инспектора Гуссо. Но есть и кое-что получше.
– Что? – с тревогой спросил Ле Бук.
– Твоя тайная жизнь… некоторые ее подробности… Некоторые провинности, совершенные тобой… к которым мне будет легко привлечь внимание полиции. Поверь, я располагаю множеством сведений.
Тома Ле Бук, судорожно сжимая револьвер, постепенно отступал к застекленной двери, выходящей в сад и к гаражу. Он бормотал:
– Все вранье! Люпеновские штучки… Ни одного слова правды. Ни одного доказательства.
Рауль подошел к нему и сердечно посоветовал:
– Оставь в покое свой браунинг… И не пытайся сбежать. Мы не ссоримся! Мы беседуем. И у нас есть еще добрых четверть часа. Послушай, я и правда не успел пока собрать убедительные доказательства, но для Гуссо и его коллег добыть их не составит никакого труда. К тому же появилось кое-что новое. Ну? Догадываешься, на что я намекаю? Всего три дня назад… И это не какой-то там мелкий грешок!
Тома Ле Бук побледнел. Преступление было слишком недавнее, и он еще помнил тот свой ужас.
А Рауль уточнил:
– Ты ведь не забыл ни славного парня, которого звали джентльменом, ни того, что агентство, в котором он работал, вело для меня расследование? Итак, каким образом ты занял его место и заявился сюда?
– По его просьбе…
– Это неправда. Я связывался с агентством по телефону. Его не видели уже несколько дней… А точнее, с вечера воскресенья… И я начал охоту и оказался в «Занзи-Баре», в твоем излюбленном месте. В воскресенье вечером вы с ним вышли оттуда вместе, здорово перед тем набравшись. С тех пор о нем ни слуху ни духу.
– Это ничего не доказывает…
– Ошибаешься. Вас обоих видели на набережной два свидетеля.
– И что дальше?
– Что дальше? Слышали, как вы дрались… Парень кричал: «Помогите!» У меня есть имена этих свидетелей…
Ле Бук не протестовал. Он мог бы спросить, почему эти невидимые свидетели не вмешались и даже никак не проявили свое присутствие. Но он больше ни о чем не мог думать. Он задыхался от страха.
– Так что, – продолжал Рауль, не давая ему опомниться, – придется объяснить господам полицейским, что ты сделал со своим спутником и как он утонул. Потому что он утонул… Его труп обнаружили вчера вечером у Лебединого острова.
Ле Бук вытер лоб обшлагом рукава. Без сомнения, он вспоминал ужасную сцену совершенного им преступления… как пьяница упал в реку, как отчаянно барахтался, а потом исчез под черной водой. Однако он все же попытался возразить:
– Полицейские не знают, что это я…
– Возможно, и не знают, но обязательно узнают. Джентльмен предупредил директора и сотрудников агентства. В то самое утро он сказал им: «Если со мной случится несчастье, пусть допросят человека по имени Ле Бук. Я ему не доверяю. Его можно найти в „Занзи-Баре“ на улице Гренель». И я действительно все там о тебе разузнал…
Рауль почувствовал, что противник совершенно раздавлен. Борьба окончилась. Тома Ле Бук полностью и окончательно признал его превосходство и, доведенный до беспомощности, неспособный размышлять и понимать, куда направляет его непреклонная воля Рауля, созрел для того, чтобы безусловно принять любое предложение. Здесь был не столько страх преступника перед разоблачением, сколько признание поражения от человека, который вправе приказывать, от начальника. Рауль положил ему руку на плечо и заставил сесть. А затем сказал сердечно и снисходительно:
– Ты ведь не убежишь? Здесь мои слуги, и они сразу тебя схватят. Поверь, с Люпеном тягаться бесполезно. Но вот если ты меня послушаешь, тебе все сойдет с рук, и условия сделки будут прекрасными. Ты должен только выполнять мои указания и не роптать. Мужество и откровенность. Отвечай. Судимости нет?
– Нет.
– Никаких грязных историй с воровством или мошенничеством?
– Никаких, насколько мне известно.
– Никто тебя ни в чем не подозревает, чтобы когда-нибудь позже предъявить обвинения?
– Нет.
– И никакой карточки с антропометрическим описанием в полицейской картотеке?
– Нет.
– Клянешься в этом?
– Клянусь.
– В таком случае ты – мой человек. Гуссо и его подручные будут здесь через несколько минут. Ты позволишь себя арестовать.
Испуганный Ле Бук выпучил глаза и заартачился:
– Ты с ума сошел!
– Что с того, что тебя задержит полиция, если я тебя уже задержал? А это гораздо серьезнее! Ты просто перейдешь из рук в руки и сделаешь мне одолжение.
– Сделаю тебе одолжение?! – воскликнул Тома Ле Бук, и его глаза загорелись.
– Разумеется, а одолжение такого сорта оплачивается, причем хорошо! Да и как иначе? Но у меня есть только один способ узнать, действительно ли Фелисьен – мой сын. Мне надо расспросить его! Во что бы то ни стало с ним повидаться! И потом, если он мой сын, я что, по-твоему, оставлю его в тюрьме?
– С этим уж ничего не поделаешь…
– Ошибаешься. У полиции одни только предположения. Никаких доказательств. Твой арест и последующие признания камня на
