Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– О, – скромно ответил Рауль. – Это не совсем моя заслуга. Глупец сам заявился ко мне.
– Что он хотел?
– Шантажировать меня…
– Чем?
– Фелисьеном Шарлем. Он пришел сообщить об имеющемся у него доказательстве, что Фелисьен, сообщник его брата Симона Лорьена, убил Симона с целью похитить у него серую холщовую сумку. Он потребовал у меня огромную сумму, если я хочу сохранить это в тайне. Но я немедленно позвонил господину Русслену. Допросите Тома Ле Бука, господин старший инспектор, и я уверен – вы получите признания, которые не только сильно продвинут расследование, но и принесут вам заслуженную славу.
Уже в дверях Тома Ле Бук, которого тащил за собой инспектор, обернулся к Раулю и воскликнул, изображая гнев и обиду:
– Вы мне за это заплатите, любезнейший!
– Договорились, заплачу. И с лихвой!
Ле Бук вышел, беззаботно посвистывая.
Рауль прислушивался к их удаляющимся шагам. Потом автомобиль тронулся с места… Однако, вопреки обыкновению, Люпен ни единым жестом не выдал свои радость и торжество, хотя ему только что удалось отправить Тома Ле Бука в тюрьму. Но нет, он оставался молчаливым и сосредоточенным. Его мысли занимал Фелисьен, запертый в камере. Был ли он его сыном? Удастся ли его освободить? И что это вообще за странный сын – тайный сообщник Бартелеми и Симона Лорьена?
Глава 10
«Я, графиня Калиостро, приказываю…»
Как-то в удушливое жаркое воскресенье Рауль оказался на некоей улице в Шату – маленьком городке, примыкавшем к Везине. В трехэтажном доме, который отделяла от Сены полоса садов и огородов, судя по вывеске, сдавались меблированные комнаты. Рауль миновал кафе на первом этаже, поднялся на третий, мансардный, этаж и, пройдя полутемным коридором, остановился перед номером с табличкой «5». Ключ торчал в двери. Постучав и не получив ответа, Рауль бесшумно вошел. Сидя на обшарпанной железной кровати, которая вместе с комодом, парой стульев и столом составляла всю меблировку этой бедной комнаты, спала Фаустина.
Она не покинула Везине: неутолимая жажда мести задержала ее в городе, где умер Симон Лорьен.
В клинике она работала помощницей медсестры, но ночевать там было невозможно, так что ей пришлось снять комнату. Она возвращалась сюда каждый вечер, а по воскресеньям вообще не выходила из дома.
В этот час Фаустина, должно быть, уснула за починкой корсажа: ее плечи были обнажены, корсаж лежал на коленях, а рука с наперстком на пальце все еще держала иголку с ниткой. В окне, за деревьями сада, виднелся мирный речной пейзаж.
Вокруг женщины – на кровати, на столе – лежало множество развернутых газет, что показывало, с каким вниманием она следит за событиями последних дней. Рауль с расстояния мог прочитать только заголовки: «Арест брата Симона Лорьена. Первый допрос», «Следствие предполагает, что братья были сыновьями старого Бартелеми».
Рауль снова устремил взгляд на Фаустину. Она была так же красива, как в минуты возбуждения и душевного порыва, а может быть, даже еще красивее – благодаря ясности умиротворенного сном лица. И она вызывала в памяти великолепную «Фрину» скульптора Альвара.
Внезапно, просочившись между двумя облаками, в окно скользнул солнечный луч. Не отводя от Фаустины взгляда, Рауль неслышно подошел и стал ждать, когда луч коснется ее лица, ее сомкнутых век. Почувствовав свет, женщина медленно открыла глаза, опушенные длинными ресницами. Не успела она толком проснуться, как Рауль, крепко схватив за плечи, толкнул ее навзничь на кровать и завернул в одеяло, лишив возможности двигаться.
– Не вздумай кричать! Ни звука, – приказал он сквозь зубы.
– Подлец, подлец! – застонала она в гневе, стараясь вырваться из его объятий.
Рауль накрыл ей рот рукой:
– Замолчи. Я тебе не враг. Тебе нечего бояться, если будешь меня слушаться.
Она яростно боролась, продолжая сыпать оскорблениями, хотя его рука и сдавила ей рот. Но постепенно ее сопротивление ослабло, и, наклонившись над ней, он повторил:
– Я не враг тебе… И не насильник. Но ты должна выслушать меня и ответить. Иначе тебе же будет хуже.
Рауль снова взял ее за плечи, не давая подняться, и тихо сказал:
– Я видел брата Симона, Тома Ле Бука, долго разговаривал с ним. Он открыл мне правду о Фелисьене – ту ее часть, что была ему известна. Остальное я хочу услышать от тебя. И ты меня знаешь – я не отступлю. Ты заговоришь, и немедленно, слышишь, немедленно… или… или…
Рауль склонился к самому ее лицу, искаженному яростью и страхом. Когда его губы оказались совсем близко, Фаустина крепко сжала рот.
– Говорите, Фаустина, говорите, – сказал он неожиданно дрогнувшим голосом.
Она взглянула в его холодные беспощадные глаза, и ей стало страшно.
– Отпустите меня, – прошептала Фаустина, сдаваясь.
– Вы будете говорить?
– Да.
– Расскажете всю правду, не увиливая?
– Да.
– Поклянитесь памятью Симона Лорьена.
– Клянусь.
Рауль мгновенно отпустил ее и подошел к окну, встав к молодой женщине спиной.
Когда она привела свое платье в порядок, он повернулся, с сожалением посмотрел на нее, как на соблазнительную, но недоступную добычу, и начал допрос, стремительный и деловитый:
– Тома Ле Бук утверждает, что Фелисьен – мой сын.
– Я не знаю Тома Ле Бука.
– Но через Симона Лорьена вы знали его отца, старого Бартелеми?
– Да.
– Он вам доверял?
– Да.
– Что вы знаете о его тайной жизни?
– Ничего.
– А о жизни Симона Лорьена? О его планах?
– Ничего.
– Даже об их заговоре против меня?
– И этого не знаю.
– Однако они сказали вам, что Фелисьен – мой сын.
– Так и было.
– Не предоставив никаких доказательств?
– Я их не спрашивала. Какое мне до этого дело?
– Зато мне есть дело, – ответил Рауль, и лицо его напряглось. – Мне нужно знать, мой это сын или нет. Разыгрывают ли они спектакль, пользуясь сведениями, случайно попавшими к ним в руки? Или всерьез шантажировали меня, грозя все обо мне рассказать? Я не могу жить в такой неизвестности. Не могу…
Казалось, Фаустина была удивлена тем еле сдерживаемым волнением, что выдавал его голос. Однако она повторила с еще большей убежденностью:
– Я ничего не знаю.
– Допускаю. Однако можете узнать… или, по крайней мере, дать такую возможность мне.
– О чем это вы?
– Тома Ле Бук утверждает, что Бартелеми передал вам конверт, в котором находились некие важные документы.
– Да, но…
– Но?
– Однажды, перечитав эти документы, он их сжег прямо у меня на глазах, не объяснив причину. Он сохранил только один из них и положил его в конверт. Этот запечатанный конверт он отдал мне.
– Присовокупив какие-то указания?
– Нет. Просто сказал: «Убери это пока. Там
