Читаем без скачивания Миллиарды Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первая история: Рауль д’Аверни следует за человеком, имеющим в кармане пачку денежных банкнот, приезжает в Везине и покупает там виллу. Он намеревается покрыть свои расходы – и стоимость переезда, – похитив эти деньги. Одновременно туда же являются Бартелеми и его сыновья, которые, собираясь шантажировать Рауля, опережают его, выкрадывая из тайника на вилле «Оранжерея» серую сумку.
Вторая история: в тот же самый день – это и есть точка пересечения, перекресток двух дорог! – злой рок приводит Элизабет Гаверель к вилле «Оранжерея» в тот самый момент, когда Бартелеми закончил свою грязную работенку. И тогда все запутывается в сложный узел необъяснимых тайн, среди которых беспомощно, словно заблудившись в темной лесной чаще, бродит правосудие.
– На сегодняшний день, – сказал себе Рауль д’Аверни, – все выглядит ясно и просто, по крайней мере для меня. Два дела четко разделены между собой. Второе дело (о шантаже Бартелеми) уже закрыто, так как Бартелеми и Симон мертвы, Тома Ле Бук задержан, а Фаустина сделала свое признание. Первое дело (дело сестер Гаверель, которое не касается меня непосредственно) до сих пор не закончено, и чем оно закончится, пока непонятно. Но еще остается Фелисьен, поведение которого трудно объяснить и который, по-видимому, связан с обоими делами.
И Рауль задумчиво повторил:
– Да, остается Фелисьен – сам предмет и главное условие шантажа, организаторы которого устранены… Субъект мутный, вызывающий беспокойство, внешне холодный и равнодушный, ставший после смерти Бартелеми наследником его тайны, раскрыть которую я смогу, только разобравшись в трагедии сестер. В чем была его роль? Кто он? Себя не убивают без причины. Значит, что-то подействовало на него настолько сильно, что перевернуло ему всю душу, поставив на грань жизни и смерти. Кто же он? И чего от меня хочет?
Каким внимательным взглядом изучал теперь Рауль Фелисьена каждый раз, когда наведывался к нему в спальню во флигеле! И как ему не терпелось поговорить с ним! Лихорадка уже спала. Фаустина больше не делала перевязки. Однако Фелисьен оставался вялым и подавленным, словно причина ужасной попытки самоубийства по-прежнему заставляла его страдать.
Однажды Фаустина, которая эти дни спала в мастерской, отвела Рауля в сторону и прошептала:
– Кто-то приходил к нему сегодня ночью.
– Кто?
– Не могу сказать. Услышав шум, я хотела войти. Но дверь была заперта на задвижку. Они долго шептались, время от времени замолкая. А потом этот кто-то ушел, и я так его и не увидела.
– Значит, вы ничего не узнали?
– Ничего.
– Жаль!
В любом случае в последующие дни Рауль мог наблюдать результат этого ночного разговора: Фелисьен уже не был прежним. Он словно обрел новую жизнь. Он улыбался. Болтал с Фаустиной. Даже хотел написать ее портрет и планировал вернуться к работе. Рауль больше не колебался. Через три дня, войдя в спальню, он сел у кровати юноши и начал:
– Я рад, что вы выздоравливаете, Фелисьен, и надеюсь, что наши отношения останутся прежними. Но чтобы они стали более сердечными, нам нужно поговорить начистоту. Итак: решением господина Русслена вы объявлены непричастным к начатому им расследованию. Но есть некоторые факты, которые касаются преимущественно вас и меня.
И Рауль спросил, дружелюбно и мягко:
– Почему вы не рассказали мне, Фелисьен, что росли на ферме у славной крестьянки в Пуату?
Юноша покраснел и пробормотал:
– Нелегко признаваться в том, что ты подкидыш…
– Но… до этого?
– У меня нет о том никаких воспоминаний. Моя приемная мать умерла, ничего мне не рассказав. Единственное, что она сделала, – отдала мне деньги, доверенные ей дамой… которая, кажется, тоже не была моей матерью.
– Вы помните, что в последние годы вашего пребывания на ферме там поселился мужчина?
– Да… друг… или, кажется, родственник…
– Как его звали?
– Я не знал его имени… во всяком случае, совершенно его не помню.
– Его звали Бартелеми, – пояснил Рауль.
Фелисьен рухнул на подушки:
– Бартелеми?.. Этот вор?.. Убийца?..
– Да, отец Симона Лорьена. С тех пор этот человек никогда не терял вас из виду. Был в курсе всех ваших дел в Париже, следил за вашими перемещениями. И в конце концов порекомендовал вас мне через одного моего друга.
Фелисьен выглядел ошеломленным. Рауль не сводил с него глаз, внимательно наблюдая за его жестами и реакциями, высматривая малейшие признаки искренности или притворства.
– Но зачем? – спросил юноша. – С какой целью?
– Не знаю. Очевидно, что Бартелеми приставил вас ко мне с определенным намерением, а его сын Симон приехал сюда, чтобы вы помогли ему в реализации определенного плана, направленного против меня. Но какого плана? Мне не удалось это выяснить. Симон Лорьен не делал намеков в разговорах с вами?
– Нет… я ничего не понимаю.
– Значит, у вас самого не было другого плана, кроме как работать в этом доме?
– А что еще я мог бы здесь делать? – спросил Фелисьен.
Рауля охватила радость. Фелисьен говорил правду. Он не был замешан в шантаже, а если что-то и знал, то все равно ничего не требовал.
– Еще одно, Фелисьен: Тома Ле Бук сознался, что это его видели в лодке в тот вечер, когда произошли убийство и кража. Это признание вас не удивило?
– Почему оно должно меня удивить, если это был не я? – возразил Фелисьен. – Я в то время спал.
Но теперь он говорил иначе. Глаза его беспокойно бегали. Скулы порозовели.
«Он лжет, – решил Рауль, – и если он лжет в этом, то лжет и во всем остальном».
Рауль встал и начал задумчиво мерить шагами комнату. Двуличие молодого человека вновь дало о себе знать. Это был мошенник, плут. Рано или поздно он заявит о своих сыновних правах и начнет угрожать, подобно своим сообщникам. Не в силах сдержать гнев, Рауль двинулся к двери. Но тут Фелисьен прервал молчание; в его голосе слышалась тревога.
– Вы мне не верите, месье, – сказал он. – Нет… нет… я чувствую это… Я для вас по-прежнему тот, кто вернулся ночью завладеть сумкой с украденными банкнотами и смертельно ранил своего сообщника Симона Лорьена. В таком случае мне лучше уйти отсюда.
– Нет, – резко ответил Рауль. – Наоборот – я прошу вас остаться до тех пор, пока мы не установим непреложную истину… Какой бы она ни была.
– Эта истина уже установлена, ее открыл следственный судья…
Рауль яростно перебил его:
– Решение господина Русслена ничего не значит! Оно было вызвано ложными свидетельствами Тома Ле Бука, которого разыскал я и которому я же за них заплатил. Но вот ваша роль так и остается непроясненной.
