Читаем без скачивания Изумрудный трон - Сергей Гавань

— Чего тебе, Рект?

Гирем специально держал руки на виду, показывая, какой он спокойный. На деле же он едва сдерживался, чтобы не задрожать.

— Видишь моего брата?

— Ну, и что?

— Он спас твою кошку. А ты вместо благодарности начал называть его уродом.

— Ну да, — Керс неловко переступил с ноги на ногу. — Он же рефрамант.

— Значит, ты считаешь уродами всю мою семью?

— Я этого не говорил.

— Ты это подразумевал, идиот.

— И что теперь? Побежишь к папочке или к дяде? Или к мамаше? А, я забыл — она же умерла. И первая, и вторая….

Гирем оцепенел от ярости. Он не догадывался, что столь многим известна его история.

— Чего молчишь, урод? — Керс решил, что нащупал слабое место. — Ты закончил? Тогда вали отсюда, и эту плаксу забери. Не думал, что он начнёт ябедничать.

Гирем с великим трудом взял себя в руки.

— Я предупреждаю тебя, и всех остальных! — сказал он. — Тот, кто начнёт лезть ко мне или моему брату, потом пожалеет об этом! Я обещаю!

Зло посмотрев в наглые глаза Керса, он развернулся и пошёл к Джензену.

— Урод, — донеслось ему в след.

— Уроды, уроды! — хором сказали ещё двое.

— Ребят, может, хватит? — спросил кто-то четвёртый. — Они сыновья хозяина всё-таки.

Деревенские мальчишки замолчали, выжидающе глядя на двух братьев, пока они шли мимо. В их глаза Гирем видел насмешку, и тупое желание задеть за живое. Мимо пролетел запущенный камень. Потом ещё два, и тоже мимо.

«О да, издевайтесь», — мысли Гирема истекали ядом. — «Грязные животные, вы не знаете, на что напрашиваетесь».

Он положил руку Джензену на плечо.

— Не обращай внимания.

Последний камень угодил ему в пятку. Сапог смягчил удар, но удар всё равно был чувствительным.

— Им конец, — сказал Джензен.

— Нет. Давай отойдём подальше.

Они ушли достаточно далеко, чтобы провокаторы потеряли к ним интерес. Потом Гирем шагнул на обочину и спрятался за ствол тополя, одного из множества, что росли вдоль дороги. Джензен сделал то же самое.

— Что ты придумал?

— Увидишь.

Гирем достал рефрактор и щёлкнул предохранителем.

— Плохая идея, — шепнул Джензен. — Я уже остыл. Не стоит этого делать. Ты ведь даже не умеешь им как следует пользоваться.

— О, брат, я их накажу. В конце концов, мы никогда не делали им ничего плохого. И если они так хотят вражды, я покажу им, что это такое.

Прицелившись, Гирем погрузился в себя, как учил Алан. С первого раза сосредоточиться не получилось — отогнать сумбур мыслей было не просто. Наконец, он нащупал в сознании тёмный провал, пахнущий сырой землёй. Один из источников магии, доступный ему. Осталось лишь произнести заветное Слово, чтобы зачерпнуть из него силы.

— Брат, не делай этого. Они этого не стоят, — Джензен слабо потормошил его за плечо. Гирем гневно отдёрнулся.

— Слишком поздно. Деган.

Тёмный провал завибрировал, отзываясь на Слово, а потом мальчик почувствовал, как дрожь передалась рефрактору. Древко нагрелось, фокусатор вспыхнул, на короткий миг ослепив его, а потом угас, оставив в себе лишь тлеющий огонёк. Гирем, прищурившись, посмотрел на поле, где бегали мальчишки.

Керс радостно смеялся, убегая от товарища, когда песок под его ногами обратился в липкую жижу, заставив его запнуться и упасть на колени. Земля ожила, обхватила его стопы и лодыжки, и поползла вверх. Гирем услышал истошный вопль и испуганно щёлкнул предохранителем. Жезл погас, а Керс остался стоять на коленях, покрытых серой каменной коркой. Весёлые крики резко стихли. Ветер донёс хныканье.

— Бежим, — прошептал Гирем и побежал от дерева к дереву, желая как можно скорее оказаться подальше отсюда. Лишь преодолев половину пути, он перешёл на шаг. Джензен всё время молчал, искоса поглядывая на него. Гирем смотрел себе под ноги, брови его были сведены над переносицей, углы губ стремились вниз.

— Круто ты его.

— Я уже жалею, что так сделал. Что я вообще сделал? Я даже не понял толком.

— Это был Деган. Ты сделал под Керсом маленькую трясину. Дядя уже обучал тебя этому Слову?

— Нет.

— Ох, чувствую, достанется нам от отца.

— И от дяди.

— Хотя вообще-то этот рыжий дурак получил по заслугам. Думаю, в следующий раз он не полезет обзываться. А если полезет, то можно просто помахать рефрактором, и его сдует как ветром.

Гирем слабо усмехнулся. На душе было отвратительно.

«Керс кричал, когда земля оковывала его ноги. Наверное, это очень больно и страшно».

Он представил, как его собственные ноги покрываются каменной коркой, и передёрнулся.

«Да, страшно. Но он заслужил. В конце концов, не так ли поступал отец с особо наглыми простаками?»

Но от этой мысли стало ещё хуже. Отец был плохим. Гирем не мог сформулировать, что именно ему в нём не нравилось.

«Как бы плохо Рензам себя не вёл, он всегда считает себя правым и ни в чём не виноватым. Это не правильно».

Подумав так об отце, Гирем передёрнулся от собственной смелости. Надо же, а он и не думал, что может думать так дерзко. Вместе с этим он понял, что нужно делать.

— Я пойду к отцу и признаюсь ему, — с мрачной решимостью сообщил он Джензену. Брат изумлённо посмотрел на него.

— Ты уверен? Может, пусть сам узнает? Тогда он пойдёт в деревню, чтобы проверить, что случилось, узнает, что Керс и остальные обзывались на нас, и скажет, что они получили по заслугам. Нас не накажут.

Его ход мыслей показался Гирему логичным. Но заставить молчать голос совести он тоже не мог.

— Нет, брат. Я совершил плохой поступок, и должен быть наказан. Понимаешь? Я не хочу быть таким, как отец.

Джензен посмотрел на него, и в этом взгляде Гирем разглядел что-то вроде уважения. Он и брат никогда не были слишком дружны, особенно после смерти матери. Джензен предпочитал ему игры с деревенскими мальчишками. Он также забирал у него почти всё внимание дяди, оставляя довольствоваться грубыми наставлениями отца. Лишь одна вещь объединяла их — нелюбовь к Рензаму. Взгляд брата заставил его искренне улыбнуться. До самого входа в административный корпус они болтали обо всём, кроме случившегося в деревне. Лишь на лестнице Дженезн несколько смущённо сказал:

— А Сози совсем неплоха.

— Её зовут Создин. И она очень хорошая.

— Понятно, почему ты постоянно гуляешь с ней.

— Ну, больше ведь не с кем.

Джензен задумался.

— Давай завтра вместе потренируемся с рефракторами? Я скажу Алану.

— Запросто, — обрадовался Гирем и поник, осознав, что они добрались до отцовского кабинета. Кашлянув, он открыл дверь и первым вошёл внутрь.

Рензам сидел за письменным столом и читал письмо. Судя по помятости бумаги, читал он его не первый раз. Выглядел отец неожиданно опрятно. Под глазами не было привычных мешков, лицо казалось чистым. Больше всего поражало отсутствие бороды — на памяти Гирема такого ещё не было. Чёрные как смоль волосы мужчина стянул в пучок на затылке.