Читаем без скачивания Изумрудный трон - Сергей Гавань

— Запросто, — обрадовался Гирем и поник, осознав, что они добрались до отцовского кабинета. Кашлянув, он открыл дверь и первым вошёл внутрь.

Рензам сидел за письменным столом и читал письмо. Судя по помятости бумаги, читал он его не первый раз. Выглядел отец неожиданно опрятно. Под глазами не было привычных мешков, лицо казалось чистым. Больше всего поражало отсутствие бороды — на памяти Гирема такого ещё не было. Чёрные как смоль волосы мужчина стянул в пучок на затылке.

Когда братья вошли в кабинет, Рензам улыбался. Услышав скрип двери, он поднял на них взгляд.

— Ну, что уже случилось? Если опять закончились кристаллы, то спросите смену в арсенале. Только не переусердствуйте — сциллитум сейчас очень дорог.

«Ох, как не хочется тебя огорчать, папа», — виновато подумал Гирем.

Джензен открыл рот первым.

— Отец, нам нужно кое-что тебе рассказать.

При взгляде на него, Рензам помрачнел.

— Рассказывай….

Наступил вечер. Гирем и Джензен сидели на диване в отцовском кабинете, даже не думая его покидать. После их рассказа отец встал из-за стола и, коротко бросив «Никуда не уходить», вышел в коридор, громко хлопнув дверью. К ним пару раз заглядывал Алан, проверить, всё ли в порядке. В последний раз он посмотрел на Гирема с таким разочарованием, что мальчик почувствовал, как у него горит лицо. Отсутствие всякой информации лишь усугубляло ситуацию.

Дверь открылась, и в кабинет вошли Рензам и Алан. Отец встал у окна и отвернулся. Алан замер перед диваном. Гирем и Джензен поднялись на ноги, исподлобья бросая на дядю виноватые взгляды.

— Кто из вас это сделал? — голос мужчины звучал спокойно, но от такого спокойствия по спине Гирема пробежал холодок.

— Я, — хором ответили мальчики. Гирем изумлённо посмотрел на Джензена. Алан тоже.

— Ты способен к рефрамантии Земли, Джензен? — спросил он, подняв бровь.

Мальчик потупился. Мужчина перевёл взгляд на Гирема.

— Я не верю своим ушам. Когда ваш отец сказал мне, что ты замуровал ноги какого-то сельского мальчишки, я сказал ему, что он пьян. Оказалось, что нет. Оказалось, что я не знал весь спектр твоих качеств.

Гирем хотел плакать. Лучше бы на него кричал отец — он к этому привык и научился пропускать ругань мимо ушей. Отчаянное разочарование, сквозящее в голосе дяди, он игнорировать не умел.

— Прости, дядя. Я просто хотел защитить брата.

— Гирем, Керсу пришлось отрезать ноги.

Мальчик обмер на месте. Отрезать?

— Как? — вопрос умер на его губах.

— Алан, не надо так на него давить, — Рензам отвернулся от окна и подошёл к ним. — Судя по всему, эти шегуртовы отродья поношали нашу семью и бросались в мальцов камнями. Если так думают они, значит, так думают их семьи. Гирем поступил, как велит ему чувство долга. На его бы месте я бы вообще сжёг парочку наглецов в назидание остальным.

— Брат, давай не будем начинать заново наш спор. Ты мне пообещал, что кровопролития не будет. Ты и так не на лучшем счету у клириков.

— Но как же так получилось? — поднял голову Гирем. — Я всего лишь сделал под ним грязевую яму.

— Сынок, ты превратил эту грязь в прочнейший камень. Деревенские перепробовали все инструменты, но не сумели сколоть и крупицы. Мальчику отрезали всё, включая колени.

— Он выживет?

— А ты как думаешь? Он не сможет работать. Он будет бесполезен.

Гирем почувствовал, как по щекам текут жгучие слёзы. Теперь он ненавидел те эмоции, что захлестнули его днём, подтолкнув к действию. Он ненавидел себя за то, что поддался им. Алан отошёл в сторону. Рензам снял с пояса толстый и широкий ремень из чёрной кожи, сложил его пополам.

— Снимай штаны, сынок. Несмотря на справедливую жажду мести, наказание для этих мальчишек должен был определить я, а не ты. Ты не думал о последствиях. Я заставлю тебя впредь не повторять эту ошибку.

— Папа, не наказывай его, — взмолился Джензен. — Это всё из-за меня. Я не был достаточно настойчив, чтобы остановить его. Брат всего лишь защищал меня.

Рензам с неожиданной ненавистью во взгляде посмотрел на второго сына.

— Тогда я заставлю тебя быть настойчивее.

Гирем бросил взгляд на дядю, надеясь, что он остановит отца. Но Алан демонстративно отвернулся. Тогда Гирем посмотрел на ремень, зажатый в ладони отца, и зажмурился. В этот момент среди страха от наказания и ненависти к себе неожиданно проступило чувство облегчения от того, что его накажут. Да, он был виноват, но он это признал, несмотря на то, что был рефрамантом. Этим он показал отцу, что никто не безгрешен, и что за ошибки нужно расплачиваться, чтобы впредь их не повторять.

Вопрос лишь в том, захочет ли отец увидеть этот знак.

Глава 16. Пепел и дева

Я собирал цветы на могилу жены. Стоял неправильно погожий день, солнечный, тёплый и наполненный птичьей свирелью. Я пошёл к дороге, держа в руках букет светлюнок, и увидел всадников. Впереди ехал Джоталион, а рядом с ним… боги, лучше бы я её не видел. В золотых волосах, которые колыхались за хрупкими плечиками, блестело солнце. Ветер приподнял полы голубого платья и я увидел красивые белоснежные ножки. Она тогда посмотрела на меня, на букет в руках, и улыбнулась. Я был сражён. Сердце хотело вырваться из груди и ускакать на край света. Я забыл, что рядом на кладбище покоится моя жена. Я хотел бежать за всадниками, но они уже исчезли за холмом. Позже, у могильного камня, я проклинал самого себя….

Земля дрожала, словно под ней рыла тоннель целая армия кротов. Кони перешли с шага на рысь и взволнованно захрипели. Гирем посмотрел налево — под сенью грабов в панике трепетали кусты. Ещё несколько мгновений — и они исторгли из себя настоящую буро-серую живую стену из животных. Поток оленей вырвался из-под лесного покрова, хлынул на дорогу, пересёк её в сотне метров от всадников и врезался в зелёную стену из хвои, росшей по правую сторону. Их были сотни — самок, самцов и детёнышей. В уши забивалась тяжёлая глухая дробь, высекаемая из земли тысячами копыт. В воздух поднялись клубы светлой пыли. Рензам поднял руку, призывая спутников остановиться.

— Какого демона они так торопятся на север?! — крикнул Остис. — Тоже мигрируют, Джаркат?! Животные что — все разом решили мигрировать?!

— Возможно, они от чего-то бегут, — сказал Гирем, так что его услышал только историк. Вид огромного безумного стада поднял со дна памяти воспоминания, которые он ненавидел. — Или от кого-то.

— Возможно, — согласился Джаркат. — Это уже третье стадо с того момента, как мы покинули Геляпию. Никогда не слышал об их массовой миграции в это время.