Читаем без скачивания На шипах - Алексей Александрович Нескородов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец Тихон подвел итог сокрушительного спора: «Ладно, бог с тобой. Пусть мракобес остается, перевоспитаем. Но католику здесь не место. На том и покончим.»
Томас Майер запомнился мне порядочным человеком. Я бы с удовольствием поработал еще под руководством иностранного специалиста.Но тут как в пословице про русского и немца. В нашей команде ему места не было. Пегасу срочно нужна встряска и устроить ее сможет только новый тренер, который крепкой рукой и бранным словом быстро приведет нас в чувства.
Я стоял у окна и курил собранную Субботой папиросу. На улице давно стемнело. Томас Майер сел в гудящий у входа москвич. Немецкий тренер ушел по-английски, даже не сказав «пока». Я смотрел вслед удаляющимся фарам, провожая тренера и эпоху, эпоху не сбывшихся надежд.
Часть третья
Глава 1. Ветер перемен
Уход Томаса Майера всколыхнул, впавшую в летаргический сон команду. Мы восприняли его с облегчением. Несмотря на неоднозначное отношение, внутри коллектива возрождалась потерянная ранее бодрость. Майер, словно вынутая из пальца заноза, позволил избавиться от раздирающей боли и уверенно шагать вперед. Что мы и сделали.
Середина лета выдалась жаркой не только в климатическом смысле. Покупка Абрамовичем Челси, бой Льюис-Кличко, теракты в Тушино, закрытие ТВС и появление телеканала Спорт, на котором впервые покажут матчи Пегаса. Вот лишь малая толика того, что происходило в России и мире в течение трех недель с момента ухода Томаса Майера. Пока в мире творилось черт знает что, мы наслаждались затишьем.
Сафонов, опасаясь за свою жизнь, залег на дно. Отец Тихон совершал какое-то только ему понятное паломничество и тоже пропал с поля зрения, освободив нас от исповедей, молебнов и наставлений. И лишь Дмитрий Козлов продолжал нянчиться с нами. Проиграв битву за немецкого товарища, он не ушел вслед за ним. И правильно сделал.
Всю жизнь Дмитрий Иванович Козлов посвятил футболу. Компромиссный характер помогал легко смазывать даже самые острые углы и склеивать в единое целое разрозненные части команды. Он с легкостью решал любые бытовые вопросы, не гнушался гордостью или потерей выгоды ради достижения общих целей и был настоящим другом для любого из нас. За коммуникабельным решалой скрывался талантливый тренер, потенциал которого оставался в тени более громких имен. Привыкший ко вторым ролям, он не ставил перед собой высоких целей. Но когда судьба неожиданно подарила шанс, грех было им не воспользоваться.
В деловом костюме, с стильным фиолетовым галстуком поверх белой рубашки, он выглядел непривычно. Но роль исполняющего обязанности главного тренера требовала кардинальной смены имиджа. На поле и тренировках мы величали его Дмитрий Иванович, но несмотря ни на что, он оставался для нас дядей Димой.
Добрый, почти как плюшевый мишка, на тренировках Дмитрий Иванович превращался в зубастого цербера, как только ступал в официальный матч. С красной физиономией он прыгал у кромки поля, посылая в нас злобные матюги. Но мы не обижались, наоборот, после пресного Майера эмоциональность Козлова казалась глотком свежего воздуха. Зная каждого из нас, он легко вязал игровые узлы, сплетая разноплановых игроков в несложные, но весьма рабочие схемы. Я снова заиграл в основе. Вместе с Кривоножко мы здорово накручивали соперников, снабжая мячом Андрея Суворова, который не знал слова промах. Кривоножко и вовсе был великолепен, от былого брака не осталось и следа. Стоило взглянуть на его игру и все становилось понятно. Такой мастер мог так паршиво играть при Майере только, если сам этого хотел. От плохой формы не осталось и следа, высокомерный киевлянин вновь пахал как вол и тащил Пегас к вершинам. Дмитрий Иванович отбросил в сторону замысловатые тактические научения Майера, расчистив место для фантазии и силовой игры, которая на ухабистых полях первой лиги была куда эффективнее новаторских комбинаций.
Триумфальный дебют сделал Козлова героем. До этого никто не знал, что за ширмой хозяйственного добряка скрывается талантливый тренер. Три уверенные победы вернули нам потерянную уверенность. Некогда разрозненная команда приобретала сплоченность, становясь угрозой для любого соперника. Мы начинали верить в светлое будущее. И оно все отчетливее рисовалось от матча к матчу.
Редкий случай, когда положение дел в команде устраивало почти всех. Но именно так мы ощущали себя после первого круга. Череда неудач была позади. Мы снова чувствовали силу и были готовы вести Пегас к новым победам. Козлов для нас больше чем тренер. Это настоящий комбат. Честный, прямолинейный и предсказуемый человек, с которым мы дышали полной грудью и были готовы подставить ее за родной клуб и товарищей.
Затишье не могло оставаться вечным. Сгустившиеся над заводом «Пегас» черные тучи быстро посветлели и рассеялись. В новостях сообщали о поимке злодеев, устроивших покушение. Обвинения сняты, опасность миновала. Сафоновы возвращались к футбольным делам.
Алексей Александрович вернулся с помпой и, как настоящий президент, закатил роскошный пир. Пережитые потрясения отразились на его имидже. От былого казака не осталось и следа. Одетый в шорты и рубашку, как какой-нибудь хипстер, он сидел во главе стола с бокалом красного вина. Компанию ему составили отец Тихон и не известный нам молодой человек с загорелым смазливым лицом.
Мы сидели по бокам растянутого как сосиска стола, бряцая ложками по тарелкам. За веселым шумом, гамом и горой шуток скрывалось томительное ожидание громких заявлений. Одетый с иголочки Дмитрий Козлов походил на завидного жениха, ожидающего невесту. Но только вместо нее ему сулили новую должность без уничижительных приставок вроде «исполняющий обязанности» или «временный». За сытым столом, под звон бокалов, смех Чичи и заумные тосты Аршака я наконец-то почувствовал себя частью большой семьи.
Алексей Сафонов поднялся с места. Взял в руку бутылку, с изображенным на этикетке белым крылатым конем и вылил все, что в ней осталось в стоящий перед ним стакан. Шум в зале стих.
– Ну что дружинники! Дрогнем! – Сказал он и залпом иссушил стакан. Мы повторили действие.
– Ни для кого не секрет, что судьба испытывала нас на прочность. – Продолжал Сафонов, пережевывая соленый огурец. –
