Читаем без скачивания Логово белого червя - Брэм Стокер

Нашу гостью разместили в одной из красивейших комнат шлосса. Стену напротив кровати укращал роскошный гобелен с изображением Клеопатры, прижимающей к груди змей; на других стенах тоже висели гобелены с прочими классическими сценами, ныне слегка выцветшие. Однако в комнате хватало ярких украшений с позолоченной резьбой, чтобы рассеять мрачность, навеваемую старинными гобеленами.

На столике возле кровати горели свечи. Незнакомка сидела на ней, укутавшись в мягкий шелковый халат, расшитый цветами и подбитый снизу толстым мехом, который мать набросила на нее, когда она лежала возле кареты. Но что именно заставило меня, когда я приблизилась и произнесла несколько слов приветствия, внезапно онеметь и даже попятиться на шаг-другой? А то, что я увидела лицо той самой незнакомки, что явилась ко мне ночью в детстве. Это лицо запомнилось мне на всю жизнь, и все эти годы я вспоминала его с ужасом, когда никто не подозревал, о чем я думаю.

Оно было красивым, даже прекрасным и, когда я вошла, имело то же выражение меланхолии, которое почти мгновенно сменилось странной застывшей улыбкой узнавания.

Долгую минуту мы молчали. Наконец она заговорила; я же не могла выдавить и слова.

— Как замечательно! — воскликнула она. — Двенадцать лет назад я увидела твое лицо во сне и с тех пор не могу его забыть.

— Воистину замечательно! — подтвердила я, с трудом прогнав охвативший меня ужас. — Двенадцать лет назад, во сне или наяву, я тоже увидела тебя. И тоже не смогла забыть твое лицо. С тех пор оно всегда у меня перед глазами.

Ее улыбка смягчилась, и то, что мне почудилось в ней странного, исчезло, а ямочки на щеках сделали ее лицо восхитительно привлекательным и умным.

Вновь обретя уверенность, я вспомнила о том, что требовало от меня гостеприимство, и сказала ей, что мы рады видеть ее нашей гостьей, что ее случайное появление очень для нас приятно, и особенно рада ему именно я.

Говоря, я взяла ее за руку. Как и многие одинокие люди, я немного робка, но ситуация сделала меня красноречивой и даже смелой. Она сжала мою ладонь, накрыла ее своей, и ее глаза засияли. Не сводя с меня глаз, она вновь улыбнулась и покраснела.

Она весьма любезно ответила на мое приветствие. Я села рядом с ней, все еще снедаемая любопытством, и она сказала:

— Я должна рассказать о том, как видела тебя. Ведь очень странно, что и ты и я видели столь яркий сон, в котором я увидела тебя, а ты — меня, причем такими, какие мы сейчас, хотя сами мы в то время были еще детьми Мне было тогда лет шесть. Я проснулась после какого-то тревожного сна и увидела, что нахожусь в комнате, совсем не похожей на мою детскую, — заставленной мебелью из темного дерева, буфетом, кроватями со столбиками, вокруг них стулья и скамьи. Все кровати, кажется, были пусты, и в комнате я оказалась одна. Некоторое время я осматривалась — помню, как меня восхитил железный раздвоенный подсвечник, который я обязательно узнаю, если увижу, — а потом решила проползти под одной из кроватей и подобраться к окну. Но, выбравшись из-под кровати, я услышала чей-то плач. Я все еще стояла на коленях возле кровати, и, подняв взгляд, увидела тебя — несомненно, тебя, и такой, какая ты сейчас, — прелестную девушку с золотыми волосами и огромными голубыми глазами. Твоя красота покорила меня; я вскарабкалась на кровать, обняла тебя, и мы, наверное, вместе заснули. Разбудил меня крик — это кричала ты, сидя на кровати. Я испугалась, соскользнула на пол и, как мне показалось, на миг потеряла сознание. Очнулась же я вновь у себя дома, в детской. С того дня я запомнила твое лицо. И никакое простое сходство не смогло бы меня обмануть. Именно тебя я тогда видела.

Теперь настала моя очередь пересказать свой сон, что я и сделала, чем привела свою новую знакомую в нескрываемое изумление.

— Даже не знаю, кому из нас следовало больше испугаться, — вновь улыбнулась она. — Думаю, не окажись ты такой красивой, я бы тебя наверняка очень испугалась. Но все вышло так, как вышло, и мы с тобой были еще такими малышками. Теперь мне кажется, что мы познакомились уже двенадцать лет назад, и поэтому у меня есть право на твою откровенность и близость; все эти события словно указывают, что судьба с самого раннего детства предназначила нам стать подругами. И теперь я гадаю, испытываешь ли и ты такое же странное притяжение ко мне, какое я испытываю к тебе? У меня никогда не было подруги… так обрету ли я ее сейчас?

Она вздохнула, взволнованно обратив на меня прекрасные темные глаза.

По правде говоря, меня неосознанно влекло к прекрасной незнакомке. Я и в самом деле ощущала, по ее же словам, «притяжение» к ней, но одновременно и отталкивание. Однако в этом двойственном чувстве притяжение неизмеримо преобладало. Она меня интересовала и покорила — ведь она была столь прекрасна, — и столь неописуемо привлекательна.

После нашего разговора я заметила, что ей овладевает усталость, и торопливо пожелала ей спокойной ночи.

— Доктор полагает, — добавила я, — что эту ночь рядом с тобой должна посидеть служанка. Одна из наших служанок уже ждет, и ты сама убедишься, что она девушка очень расторопная и спокойная.

— Ты очень добра, но я не могу спать, когда в моей комнате кто-то есть. Служанка мне не нужна, и… хочу признаться, что меня одолевает страх перед грабителями. Наш дом однажды ограбили и двух слуг убили, поэтому я всегда запираюсь изнутри. Это вошло у меня в привычку… а ты так добра, что наверняка простишь меня за это. Я вижу, в дверном замке есть ключ.

Она обняла меня на мгновение и прошептала на ухо:

— Спокойной ночи, дорогая. Мне очень тяжело с тобой расставаться, но спокойной тебе ночи, а завтра, но не очень рано, мы увидимся снова.

Она откинулась на подушку и вздохнула, ее прекрасные глаза взглянули на меня с нежностью и меланхолией, и она негромко повторила:

— Спокойной ночи, дорогая подруга.

Молодые люди способны на мгновенную симпатию и даже любовь. Мне польстила откровенная, хотя пока незаслуженная нежность, которую она мне продемонстрировала. Мне понравилась уверенность, с какой она сразу приняла меня. Она не сомневалась, что мы станем очень близкими подругами.

На следующий день мы встретились вновь, и она меня восхитила во многих отношениях.

Ее внешность ничего не утратила при свете дня — она воистину оказалась красивейшим созданием из всех, кого мне довелось видеть в жизни, а неприятное воспоминание о ее лице, увиденном в детском сне, сильно ослабело после столь неожиданного узнавания.

Она призналась, что тоже испытала потрясение, когда увидела меня, и точно такую же легкую антипатию ко мне, смешанную с восхищением. И после ее слов мы дружно рассмеялись, вспомнив наши общие страхи.