Читаем без скачивания Невинная для грешника - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я жадно хватаю ртом воздух в редких перерывах, чтобы снова, на каком-то бешеном адреналине, впиться в губы самого лучшего парня в моей жизни.
Впервые мне страшно потерять человека, мужчину – это очень острое и слишком болезненное чувство. Сама не понимаю, когда и как я оказываюсь верхом на его коленях, а горячие ладони оглаживают мои бёдра, и от прикосновений этих больно и радостно одновременно.
– У меня не получается тебе не верить, – Марк задыхается, но я снова целую его, прикусываю нижнюю губу, заставляю замолчать. – Но и варить страшно. До чёртиков.
Моя голова кружится, Марк исследует пальцами моё тело сантиметр за сантиметром, и это не попытка овладеть мной, не желание быть во мне – это наше совместное желание убежать от реальности. Без слов объяснить друг другу что-то.
Я упираюсь лбом в плечо Марка, он тяжело дышит, а я грешным делом думаю, что если у нас такой пожар от простых поцелуев, то, что будет если случится нечто большее.
А оно обязательно случится – в этом у меня нет сомнений. Я цепляюсь за эту мысль, и она даёт надежду, что ещё не всё кончилось.
– Ты не будешь делать глупостей? – спрашиваю, перетекая на сиденье, оправляю истрёпанное платье.
Лицо Марка похоже на каменную маску. Он даже не смотрит на меня, просто отрывисто кивает. Я касаюсь пальцами его щеки, а она ледяная.
– Марк, посмотри на меня, пожалуйста.
Он улыбается. Честное слово, улыбается, но я никогда не видела улыбки страшнее. От неё бросает в ледяную дрожь.
– Я уже тысячу раз пожалела, что рассказала тебе всё.
– Ты правильно сделала, – тянется, целует меня в лоб и, резко отстранившись, распахивает дверцу машины.
Пора идти домой, пора спать и не думать уже обо всём этом, но вряд ли сегодня у меня это получится.
Оказавшись на улице, я ёжусь от прохладного ночного воздуха, кожа моментально покрывается мурашками, а Марк подходит совсем близко, но не обнимает.
– Чёрт, курить хочется, – замечает в пустоту и обхватывает ладонью мой затылок. – Ты правильно решила не выходить больше на работу.
– Думаешь?
– Уверен.
– Мама… мы справимся. Как думаешь?
– Обязательно, – неожиданно тепло улыбается, и я ему верю. – Я утром позвоню, поедем позавтракаем. Будь готова.
– Будет исполнено.
Марк хрипло смеётся, целует меня напоследок и будто бы отталкивает от себя.
– Спокойной ночи, Дюймовочка.
– Спокойной ночи, Марк Романович. Не делайте глупостей, хорошо?
– Ты это уже говорила, – усмехается и отходит на шаг. – Я постараюсь.
И, не сказав больше ни слова, скрывается в машине, слишком сильно хлопает дверцей, от чего я вздрагиваю, и, ударив по тормозам, оглушает округу рёвом взбесившегося мотора.
Несколько секунд и двор снова погружается в тишину, а я ещё стою, до боли в глазах вглядываюсь в густую темноту.
Будь осторожен, Марк. Будь осторожен.
* * *
– Марта… – мама выходит на улицу и накидывает мне на плечи свою шаль. Она часто так делала, когда мне было особенно тоскливо. А ещё протягивает небольшой термос и поясняет: – Чай с мёдом. Мне кажется, тебе не помешает.
И вроде бы было выпито его и без того много, но чай из термоса – это прелесть и именно та забота, которая способна вытащить из любой чёрной дыры.
– Давай посидим тут, да? На лавочке, – улыбается мама и целует меня в висок. – Такой вечер чудесный, воздух сладкий. Всё равно бодрствуем, так чего маленький пикник не устроить?
И правда, мысль здоровская, и я с радостью откликаюсь на эту идею, хотя уже поздно, но спать совсем не хочется, а вот устроить внеплановое развлечение – почему бы и нет?
– Давай посидим, поболтаем. Как раньше, помнишь?
Мама обнимает меня за плечи, я кладу голову ей на плечо и грею руки о тёплый термос. Пахнет липой, сочной травой, ночью и почему-то морем.
«Я влюбилась», – говорю, а мама вздыхает и целует меня в макушку.
Снова чувствую себя первоклассницей, которая тыкалась когда-то маме в живот и с придыханием рассказывала, с каким красивым мальчиком её посадили. Мою первую любовь звали Толик Кривоносов, он носил за мной до дверей подъезда портфель, а потом влюбился в Машку Сидоркину и уже ей дарил всё своё внимание. И вообще, к концу первого класса я окончательно убедилась: Толик Кривоносов – тот ещё ветрогон и бабник.
– Ты у меня уже совсем взрослая. Время так быстро летит.
– Оказывается, взрослеть иногда трудно и больно.
– Все через это так или иначе проходят, – «утешает» меня мама, но она права.
– Мам, скажи честно, тебе не нравится Марк?
Этот вопрос меня мучает, царапает изнутри – когда ты влюблён, больше всего хочется, чтобы весь мир делал то же самое, но сегодня я чётко поняла: мама едва сдерживалась, чтобы не наговорить грубостей. Марк первый, кого я познакомила с семьёй, и всё вышла, откровенно говоря, по-дурацки, но хотелось, чтобы всё прошло мирно, а оно нервно получилось.
Мама молчит, а я поднимаю голову и смотрю на её напряжённый полупрофиль. Мама думает, подбирает слова, а я жду её вердикта.
– Он… неплохой парень, – наконец говорит и забирает у меня термос. – Конкретно к нему у меня нет особенных претензий, хотя он и бабник. Просто я очень боюсь, что он тебя обидит. И ещё не верю в эту историю с фиктивными отношениями. Прости, не хочу тебе врать. Если ты влюбилась, это хорошо, но отключать мозги совсем необязательно.
– Любовь и трезвый ум не всегда синонимы.
– Уж мне ли не знать? – улыбается, но улыбка выходит горькая, а в глазах мелькает грусть. – Может быть, люби я твоего отца чуть меньше, всё было бы иначе, – вздыхает мама и пьёт чай, зажмурившись.
Кажется, она вот-вот разрыдается, и я понимаю, что поступок моего отца, его смерть и проблемы, после этого начавшиеся, – её незаживающая рана.
– Мам, зачем он так с нами, а? Можно ведь было вместе что-то придумать, найти выход.
– Я не знаю, честно, – мама всё-таки и на свои плечи накидывает край шали. – Мне обидно только, что слепой такой оказалась, но за всё нужно платить. И я плачу, во всех смыслах этого слова, но скоро это всё закончится. Ты же в курсе, что нам остались только две выплаты по кредиту?
Это настолько радостная новость, что у меня дыхание от счастья перекрывает. Взвизгиваю, обнимаю маму, крепко к ней прижимаюсь и говорю, что она у меня умница, всё у нас будет хорошо, а дальше будет только лучше.
