Читаем без скачивания Будни и праздники императорского двора - Леонид Выскочков

Прусское посольство на протяжении многих лет в 1814–1834 (с перерывами) возглавлял прусский чрезвычайный посол и полномочный министр генерал-лейтенант Отто Фридрих Август Шелер. Послом Вюртемберга более 20 лет (январь 1825–1848 гг.) был Христиан-Людвиг-Фридрих-Ген-рих Гогенлоэ (Гогенлоэ-Лангенбург-Кирхберг; Von Hohenlohe-Langenburg-Kirchberg; 1788–1859), женат (с 1833 г.) на Екатерине Ивановне Голубцовой. В Петербурге были представлены также другие германские королевства – Саксония, Бавария (в частности, посланники граф Гизе и граф Максимилиан Йозеф Лерхенфельд-Кеферинг, брат известной Амалии Крюднер) и Ганновер. Одним из дипломатов, прочно обосновавшихся на берегах Невы на протяжении четверти века (1820–1845), был шведский (со Швецией находилась тогда в унии и Норвегия) чрезвычайный и полномочный министр барон Нильс Фредерик Пальмштерна (Palmsterna Nijs Frederik).

Англичане были весьма широко представлены на берегах Невы. Петербургская община верующих англикан (с 1723 г.) находилась под непосредственным покровительством британского посольства. Община пользовалась правом экстерриториальности, и состоящее при ней духовенство не подчинялось русским властям. В 1753 г. англичанами был приобретен дом Шереметева на Галерной, который переделали в храм. В 1814–1815 гг. здание перестроили по проекту Дж. Кваренги (Английская наб., 56; Галерная ул., 57). Второй этаж был отведен под церковный зал – это была церковь Иисуса Христа. Именно в нее ходил исповедоваться считавший себя англиканином граф Карл (Карл-Роберт) Васильевич Нессельроде (он родился на английском корабле), управляющий Коллегией иностранных дел (1816–1828; до 1822 г. – совместно с графом Каподистрией), вице-канцлер (1828) и канцлер (1845), до 1856 г. руководивший внешнеполитическим ведомством России.

На 1830–1831 гг. в Санкт-Петербурге было от 1,5 до 3 тыс. британских подданных. Англичане держались обособленно и селились преимущественно в районе своей общины. Д. Г. Кель (немец) писал о британцах в 1830-х гг., что они «были единственными иностранцами в Петербурге, которые вращались исключительно в пределах своей колонии и образовали нечто вроде государства в государстве или, по крайней мере, стремились к этому». Тогда же английский священник Р. Поул заметил, что «за исключением, вероятно, только таких предпринимателей, как Бонар, Томсон, Торнтон и еще одного-двух домов на Английской набережной, большинство наших соотечественников проживает в т. н. Английском переулке. Здесь легко можно вообразить, что ты находишься в Лондоне, настолько многочисленны вывески с такими классическими надписями, как "Джон Смит, портной" или "Томас Вильямс, драпировщик"». Хотя центром английской общины по-прежнему продолжала являться Галерная улица, с 1810-х гг. англичане начинают осваивать окрестности Санкт-Петербурга. Русское правительство выписало из Англии агрономов (квакеров), предоставив им на льготных условиях земли за Московской, Нарвской и Выборгской заставами. Вскоре на обширных, прежде заболоченных территориях появились поля и животноводческие фермы, управляемые англичанами. На Выборгской стороне в связи с этим возник еще один Английский пр. (с 1952 г. – проспект Пархоменко) [622] .

Во второй четверти XIX в. Англию последовательно представляли: сэр Эдвард Дисборо (апрель 1825 – сентябрь 1827 гг.), супруга которого оставила известные «Подлинные письма о России»; виконт Стрэнгфорд (Strangford), аккредитованный в России в 1825 г.; Уильям э'Корт барон Хейтсбери, в русском произношении Гейтсбери (William a'Court 1st Baron Heytsbury; в Санкт-Петербурге с 1828 по июль 1832 г.). С июня по 31 августа 1832 г. со специальной миссией прибыл в Россию посланник Дюрэм (Дургам, или Дургэм, или Дерем, или Дергем (Durham); он же Джон Георг Лэмбтон (Lambton)). Барон М. А. Корф в дневнике от 25 октября 1838 г. написал об очередной перемене в английском посольстве: «Сюда приехал новый английский посол Кланрикард, у которого был обыкновенный церемониальный прием. Очень весело одеваться с головы до ног, надевать парадный мундир, и все для того, чтобы поклониться милорду и миледи и потом опять отретироваться, не сказав ни слова и не будучи с ним знакомее, чем прежде: ибо естественно, что в числе представляемых он не может запомнить ни лиц, ни фамилий. Он нанял дом Остермана на Английской набережной, тот самый, в котором прежде жил и давал славные обеды и балы неаполитанский посланник принц Бушера, переведен теперь в Лондон» [623] . Накануне Крымской войны английским послом в Петербурге был Сеймур.

Упомянутый чрезвычайный посланник Неаполитанского и Королевства обеих Сицилий в Санкт-Петербурге (1833–1838) Джорджио Вильдинга князь ди Бутера ди Ридали стал третьим мужем Варвары Петровны Шаховской (она же Полье и Шувалова), которая его пережила, как и двух предшествующих мужей. До него полномочным министром Неаполя и Королевства обеих Сицилий в Санкт-Петербурге был Джузеппе Константно, граф Лудольф (указ о назначении от 02 мая 1824 г.; в Неаполь вернулся в 1832 г.), представитель известного, так называемого Эрфуртского рода советников. Посланником Сардинского королевства (Пьемонта) долгое время (1837–1848) был Пелегрино Луиджи Эдоардо Росси, муж известной немецкой певицы, выступавшей до брака в Санкт-Петербурге, Генриетты Зонтаг. Вероятно, его имеет в виду маркиз де Кюстин, когда, описывая «бал с мужиками» в Петергофе по случаю дня рождения императрицы Александры Федоровны, замечает: «Вчера на императорском и народном балу, во дворце в Петергофе, у сардинского посла весьма ловко вытащили из кармашка часы: их не защитила и предохранительная цепочка» [624] .

Благодаря «Евгению Онегину» А. С. Пушкина («Кто там в малиновом берете с послом испанским говорит») мы знаем полномочного посланника в Петербурге (1824–1835) Хуана Мигеля, дона Паеса де ла Кадену (Paёz de la Cadena). Это был известный коллекционер живописи XVII в., часть картин которого была приобретена для Эрмитажа осенью 1834 г. В Петербурге он поселился в доме князя Александра Яковлевича Лобанова-Ростовско-го, точнее, княгини Лобановой-Ростовской, по адресу Адмиралтейский пр., 12 (архитектор О. Монферран, 1817–1820), рядом с Сенатской площадью. Он присутствовал на коронации Николая I в Москве в 1826 г. Имел в Петербурге широкий круг знакомых, скончался в Дрездене. В воспоминаниях А. О. Смирновой-Россет (в пересказе ее дочери Ольги) упоминается в высказываниях А. С. Пушкина о постановке живых картин, в которых фигурировал Дон Карлос. Пушкин в своей оценке этого персонажа ссылался на мнение одного «испанца из посольства» [625] , которым вполне мог быть де л а Кадена. Упомянут он и в дневниках М. А. Корфа.

Северо-Американские штаты в России представляли посланник Генри Мидлтон (Middleton; 1828–1830), поверенный в делах в России Джон Рэндольф Клей (июнь 1830–1832 и декабрь 1835 – июнь 1836 гг.), посланник Джордж Миффлин Даллас (1837–1839), впоследствии вице-президент Американских Соединенных штатов. Экзотическими выглядели в Санкт-Петербурге представители Бразильской империи, образовавшейся в 1821 г., после того как в годы наполеоновских войн Бразилия стала центром Португальского королевства (1808–1821). Это о них Долли Фикельмон записала в своем дневнике 26 июня 1830 г.: «Среди новых лиц бразильский посланник де Резенде и три молодых человека – кавалер Лисбоа, барон де Рьяндюф и де Алмейда. Маркиз де Резенде – небольшого роста, полагаю, лет сорока – сорока пяти, смуглый, с изящными и красивыми чертами лица, большими черными прекрасными глазами под огромными очками, из-за которых едва улавливается его одухотворенный взгляд… Алмейда, которого я знаю еще по Вене, очень красивый – у него южный тип красоты. Рьяндюф португалец, играл какую-то роль в народных волнениях своей страны» [626] . Биографические сведения об этих дипломатах даются в примечаниях к публикации записок Долли Фикельмон.

Провокационную роль в деле с дуэлью А. С. Пушкина сыграл нидерландский посланник при русском дворе Луи Борхард Якоб Теодор Анне ван де Беверваард барон Геккерен (или Геккерн), приемный отец Дантеса. Первоначально он был поверенным в делах нидерландского посольства (с 1823 г.), затем посланником (с марта 1826 г.). Первая встреча с ним великой княжны Ольги Николаевны в возрасте 12 лет на балу в день именин Николая Павловича 6 декабря 1834 г. оставила у мемуаристки неприятный осадок. Незадолго до того, как девочка должна была покинуть свой первый бал в сопровождении камер-пажа Жерве, Геккерн сказал Александре Федоровне фразу, которая покоробила Ольгу: «Как они прелестны оба! Держу пари, что перед сном они еще поиграют в куклы!» [627] 1 апреля 1837 г. Геккерн покинул Россию и затем более 30 лет был посланником в Вене (1842–1874).

Дипломатические представители, находившиеся в Санкт-Петербурге (не только послы, но и сотрудники посольств), были непременными участниками всех представительных придворных и великосветских «тусовок». Известно, что А. С. Пушкин поздравил с новым, 1830 году послов: австрийского – Шарля Фикельмона, французского – Мортемара (с секретарем посольства Лагрене), английского – Хейтсбериа, неаполитанского – графа де Лудольфа, испанского – де ла Кадену. После кончины поэта на его панихиде присутствовал весь дипломатический корпус, за исключением ненавистника либералов прусского посла и двух посланников, которые были больны [628] .