Читаем без скачивания Империя - Конн Иггульден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Периклу стало жаль своих старших сыновей. Они отправятся домой к тысяче вопросов и едких комментариев. Фетида так и не вышла замуж, как он слышал. Новая жизнь ей, похоже, пришлась по душе, но он старался, как мог, находить мальчикам разные занятия отчасти для того, чтобы держать их подальше от нее.
Его собственная семейная жизнь доставляла ему столько радости, что Периклу было даже немного стыдно. Он не мог бы честно сказать, что хочет иметь еще детей, но это была обязанность перед обществом, и Аспазия хотела ее исполнить. Молодая женщина пыталась склонить его к своей точке зрения, это был чрезвычайно интересный опыт. Он ждал возобновления борьбы за свой ум, как только она наберется сил. В конце концов, дочерей-то у него пока нет. Вспоминались слова отца о том, что мужчина не мужчина, пока у него нет дочери. Время исправить это еще имелось.
К двери комнаты роженицы подошел раб, который только недавно появился в доме, его купили на торге, и он еще пока осваивался с жизнью имения и своими новыми обязанностями. С ним пришла мать Перикла. Пожилая женщина следила за каждым шагом раба, готовая одернуть при малейшей оплошности. Чувствуя ее напряженное внимание, мужчина, появившись в дверях, низко поклонился:
– Архонт Кимон просит позволения войти.
– Куриос, – прошипел сзади голос, сопровождаемый стуком палки по каменному полу.
Раб повторил.
Перикл с удовольствием посмотрел на раба. Кимон вернулся всего несколько месяцев назад, но результаты этого уже были видны повсюду, где Афины поднимали свой стяг.
– Благодарю тебя, – ответил он.
Его сыновьям уже не терпелось уйти. Только вежливость и дисциплина удерживали их на месте. Честно сказать, чудо появления на свет новой жизни, похоже, не произвело на них впечатления, подумал Перикл.
– Ксантипп, Парал, думаю, пора дать… – Он едва не сказал «вашей матери» и понадеялся, что со временем эта неловкость пройдет. – Дать Аспазии отдохнуть, пожалуй.
Ксантипп поглядел на него так, словно хотел что-то сказать, но потом молча отвернулся. Двое мальчиков вышли и затопали по коридору. Перикл рассчитывал, что они проведут день за ловлей рыбы, а не отправятся прямиком домой докладывать обо всем матери. Он улыбнулся жене и поцеловал ее, отметив, что не делал этого при Ксантиппе.
Выйдя к Кимону, Перикл застал его опирающимся на изгородь, за которой, игриво покусывая друг друга, резвились жеребята.
– Я слышал, тебя можно поздравить, – сказал Кимон, обнимая его. – Третий сын! Боги благоволят твоему роду. Хотя, конечно, говорят, мужчина не мужчина…
– Да, я знаю. И надеюсь, дочь у меня тоже появится, со временем. Аспазия уже запланировала.
Кимон усмехнулся:
– Не знаю, чем ты заслужил такое счастье, друг мой. Вероятно, это сделал твой отец при Марафоне или то, что мы совершили при Эвримедонте. Если причина в доставке домой костей Тесея, часть этой удачи должна передаться и мне, верно? В любом случае я рад за тебя.
Несмотря на эти шутливые слова, Перикл чувствовал, что его друг чем-то озабочен. Кимон постарел, был утомлен работой и ответственностью. Это удручало. Но еще сильнее тревожило то, что Кимон не пришел бы увидеться с ним по какому-нибудь незначительному поводу. Перикл медленно вдохнул, отрешаясь от своего счастья. Взглянув на него, Кимон заметил это и кивнул:
– Персия снова завладела Кипром. Утром доставили новость, а значит, все случилось неделю назад. Этот остров! Он слишком близко к персидским берегам.
– Как им это удалось? Я думал, там в гавани стоят наши военные корабли.
– Были, но у персов новый царь, сын Ксеркса. Его прозвали Долгоруким. Не знаю, из-за физической особенности или это какая-то игра слов в их языке. Как бы то ни было, ему удалось перебить всех своих братьев и захватить трон. Все капитаны моего флота еще до этих событий твердили одно и то же: персы снова проверяют нас на прочность. Уже несколько месяцев они посылают по морям свои прекрасные новые военные корабли. С нашими триерами они не сталкиваются, но сопровождают и защищают торговые суда, охраняют свои берега. Вокруг Кипра персы вели себя более агрессивно, испытывали, чем мы ответим, как теперь выясняется. Они раз пять подгребали на веслах достаточно близко, чтобы нашим командам приходилось выходить им навстречу. До нападения это выглядело как игра и угрозы, ничего похожего на приглашение к бою. Потом они произвели ночную высадку на остров. Я пока получил всего одно донесение, и никаких цифр, но у нас там гарнизон из тысячи отборных людей.
Оба они вспомнили мрачные картины высадки на Кипр.
– Ты думаешь, они до сих пор держатся? – тихо спросил Перикл.
Кимон покачал головой. Он был не из тех, кто тешит себя ложными надеждами.
– Нет. Раз этот новый персидский царь настолько дерзок, что решился на высадку, думаю, он сделал это с большими силами. Если кто-то из наших людей выживет, они попадут в плен.
Перикл откашлялся, испытывая неловкость от того, как изменилось соотношение власти между ними. В теории Кимон вернулся ко всем своим прежним почетным званиям и обязанностям, но за время его отсутствия баланс сил стал иным, и прошлого не вернуть. Перикл и Эфиальт контролировали крупнейшие группировки в собрании, при этом из них двоих Эфиальт занимал главенствующее положение. Кимон, может, и сохранил титул наварха флотом Союза, но не мог вывести в море корабли без кивка своего старого друга. Перикл чувствовал, что это вызывает досаду у Кимона, но дисциплину он соблюдал, будучи всегда столько же спартанцем, сколько и афинянином. Если ему понадобится припасть на колено, чтобы вести флот к Кипру, он сделает это без колебаний. Перикл в жизни не встречал более верного и безжалостно решительного человека. Когда речь заходила об Афинах, о Союзе, Кимон был как кремень.
– А что Спарта? – спросил Перикл.
Ему неприятно было задавать этот вопрос, но такова его роль. Если наварх хотел вести флот на восток, Перикл отвечал за то, чтобы море вокруг Афин не лишилось защиты.
– Вот поэтому… я и пришел к тебе. – Казалось, Кимон выуживает из себя слова и говорит неохотно. – Ты знаешь, месяцы после возвращения я потратил на надзор за стенами и флотом, за нашими войсками
