Читаем без скачивания Одно темное окно - Рейчел Гиллиг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Целитель пытался меня успокоить. И хотя я уверена, что Филик Уиллоу – один из умнейших людей Бландера, в одном он ужасно-ужасно ошибался.
То, что произошло пятьсот лет назад, имело значение. Гораздо больше, чем я когда-либо предполагала.
Я поднялась со стула.
– Спасибо. Простите, если помешала вашей утренней прогулке.
– Вовсе нет, – сказал он, провожая меня до двери.
Мне следовало вернуться в свои покои – промчаться по замку, мой подол все еще был мокрым от утренней росы. Но я задержалась на пороге целителя.
– Кое-чего я до сих пор не понимаю, – призналась я.
– Что же это?
– Вырождение. – Я пыталась подобрать верные слова. – Вырождение Рэйвина не позволяет ему использовать карты. Вырождение Эмори медленно убивает его, тело и разум. – Я замолчала. – Но я… Я не могу понять, в чем заключается мое.
На старческом лице Филика отразилась жалость.
– Не бывает двух одинаковых заражений, мисс Спиндл. Вырождение Эмори широко распространено, в то время как участь Рэйвина, похоже, совсем не влияет на его здоровье. То, что точно известно братьям Ю, может оказаться лишь шепотом правды для вас. – Он покачал головой. – Хотел бы я оказаться полезнее. Но я просто не знаю.
Не найдя слов, я кивнула целителю и вышла в коридор.
Я подождала, пока не заверну за угол, и только после этого рявкнула в темноту. «Хождение во сне? – требовательно спросила я. – Серьезно?»
Кошмар лениво потянулся в моем сознании.
«Что в этом такого?»
«Ты не можешь так поступать – ни здесь, ни где бы то ни было – но особенно здесь!»
«Кто сказал, что я что-то сделал?»
«Не держи меня за дурочку, Кошмар! – Мой голос резал, как лезвие. – Или мне стоит называть тебя Королем-пастухом?»
Он пробирался сквозь тьму, его голос рикошетил в грохоте, будто голосов было множество, а не один.
«Называй меня как хочешь, Элспет. Это ничего не изменит».
Я стиснула зубы, одиннадцать лет его игр – его секретов – бурлили во мне. Я чувствовала лишь ярость. Желание изгнать его из разума ощущалось настолько сильно, что я могла бы удариться о стену, не будь она каменной.
«Если это твою душу я поглотила, когда коснулась карты Кошмара дяди, – вырвалась из меня мысль, – то я поглотила короля. Но ты… Ты не король. Ты – монстр».
Он снова посмеялся надо мной.
«Я и то, и другое. – Наступила пауза. – Разве не помнишь историю, Элспет? Нашу историю?»
У меня скрутило живот. История. Шепот, близкий и далекий, когда я засыпала. Навязчивая колыбельная про деву и короля.
Про монстра.
Я прислонилась к стене, мои ноги внезапно ослабли. И прижала ладонь ко лбу. Но это только усилило гнетущую темноту за глазами.
«Почему именно сейчас я вижу твои воспоминания?»
«Тебе не нужен ни я, ни этот целитель, чтобы объяснить причину. У тебя есть своя теория на сей счет».
Я покачала головой.
«И? – спросила я. – Это правда?»
«Ты мне скажи».
«Я СПРАШИВАЮ тебя».
«Но ты уже знаешь. В глубине души всегда знала».
Я вновь ощутила дрожь и глубинный, незваный мороз, исходящий из центра груди.
«Ты становишься сильнее, – прошептала я, мой голос был едва слышен за шумом в разуме. – Вот почему я вижу твои воспоминания. Возможно, я не становлюсь слабее, как Эмори, но я… постепенно исчезаю, – к горлу подступил комок. – В этом и заключается мое вырождение?»
Кошмар не ответил, его зазубренные зубы клацали, когда он сжимал и разжимал челюсти. Клац. Клац. Клац.
«Вот моя плата, – заключила я, осознав это с пугающей ясностью. – Каждый раз, когда прошу тебя о помощи, ты становишься сильнее. А я… Я теряю самообладание».
«Я же предупреждал, дитя, – сказал он, – даром ничего не получишь. Безопасность нигде не ждет. За магию всегда приходится платить».
«Да, но я не понимала, что это означает захват власти над моим телом, над моим разумом!»
«Я ничего не ЗАХВАТЫВАЮ, Элспет Спиндл, – зашипел он, неожиданно злобно сверкнув когтями. – Не могу ЗАХВАТЫВАТЬ. Я способен лишь брать то, что дано мне по доброй воле. – Он скользнул в темноту, спеша оказаться подальше от меня. – Помни об этом, когда наконец наберешься смелости признать реальность. В конце концов, я не взял ничего из того, что ты уже не дала мне».
Мне не жаль, что он ушел. Я снова ощутила холод, страх и пустоту.
Но эта пустота вскоре уступила место испепеляющему гневу. Я не поддамся вырождению или Кошмару. Я освобожусь – исцелюсь – и вернусь к той жизни, от которой отказалась одиннадцать лет назад.
Для этого мне не хватает лишь двух Карт Провидения.
Я поспешила через кухню, направляясь в свою комнату, но остановилась, услышав шум внизу.
Из большого зала замка Ю доносились десятки голосов. Я различила лязг стали – доспехов, мечей и кольчуг. Внизу толпились дестриэры, их Черные Лошади зловеще поблескивали в плащах. Одни трапезничали, другие проверяли оружие. Укрытый плащом широкоплечий Хаут Роуэн стоял среди толпы. Он говорил односложно, демонстрируя превосходство.
Уголок моих губ изогнулся, когда я увидела его раненую левую руку, плотно обмотанную тканью.
– Нравится то, что видишь?
Я подпрыгнула так резко, что чуть не перелетела через перила.
Элм наблюдал за мной с легкой довольной ухмылкой.
– Прости, – сказал он. – Думал, ты меня услышала.
– Что ж, ты ошибся. – Когда принц оглядел меня с ног до головы, я сморщилась, все еще кутаясь в плащ Филика Уиллоу, потому что подол моей ночной рубашки промок от утренней росы. – Я заблудилась, – солгала я.
– И все еще не можешь найти дорогу?
– Что-то вроде того.
Принц закатил глаза и указал пальцем за собой.
– Этот коридор приведет тебя обратно через кухню в зал для гостей. Твоя комната должна быть где-то в том коридоре. Или мне позвать Рэйвина, чтобы он отвел тебя? Уверен, он будет счастлив…
– Нет, – быстро сказала я. – Сама справлюсь.
– Поторопись, – сказал Элм, спускаясь по лестнице. – Скоро отправляемся.
– Куда? – спросила я.
Но он был уже на полпути вниз.
– Элм, – прошипела я. – Что происходит?
– Рыночный день, – ответил он, не останавливаясь. – Надень цвета своей семьи. Ну, если отец снизошел до того, чтобы дать тебе их.
Глава двадцать четвертая
Я смотрела на свое отражение в запотевшем зеркале, пытаясь вспомнить лицо матери. Она носила длинное, богато расшитое платье бордового цвета – оттенка крови. На груди был вышит клубок золотых ветвей, которые сплетались в длинный, изящный бересклет.
