Читаем без скачивания Одно темное окно - Рейчел Гиллиг

– Почему нет?

Краем глаза я заметила знакомое красное свечение.

Димия теребила ногти, ее глаза горели, голос звучал мечтательно:

– Возможно, потому, что она ему слишком нравится, и он не допустит ее ареста. – Она приложила руку к груди. – Как романтично.

«Это невыносимо», – пробормотал Кошмар.

Красное свечение приближалось.

– Не каждая история – сказка, Димия, – сказала я.

Глаза Наи сузились.

– Тогда объясни, почему он тебя обнимал.

Но я уже ускользнула от них. Когда сводные сестры закричали мне вслед, я просто помахала рукой, следуя за высоким мужчиной с исходящим из его кармана черным и красным свечением.

Я достигла Элма в несколько прыжков. Когда вцепилась ему в руку, он подпрыгнул, расплескав половину кубка с вином.

Принц посмотрел на меня широко раскрытыми зелеными глазами. Мне едва удалось сдержать улыбку.

– У меня к тебе просьба, – сказала я, оглядываясь. – Для которой понадобится твоя карта.

Мгновение спустя Ная и Димия захихикали, как маньяки, округлив голубые глаза, и они снова издали протяжное, певучее хихиканье.

– Такой прекрасный день! – Ная сияла, улыбаясь столь широко, что я могла сосчитать все ее зубы.

– Пойдем найдем тележку с вином, – защебетала Димия, махнув нам с Элмом, а затем вместе с близняшкой ускакала с площади, красные ленты их масок мерцали в полуденном свете.

Я засмеялась, глядя им вслед.

– Глупышки.

Мимо нас прошли дестриэры, кивнув Элму, прежде чем разойтись по площади. Принц постучал по карте Косы, освобождая моих сводных сестер от ее влияния, и осушил остатки кубка.

– Как же раздражает твоя семья.

– Разве вольны мы выбирать себе родных?

Он усмехнулся, поднимая новый кубок со стола ближайшего торговца.

– К сожалению, нет.

Я не настаивала – не стала спрашивать, что побудило младшего сына короля шагнуть за грань беззакония и государственной измены, что заставило его предать собственного отца. В характере принца чувствовалась нестабильность, заставлявшая меня нервничать, и я не думала, что он доброжелательно отреагирует на нарушение личного пространства.

– Вина? – спросил он, доставая второй кубок.

– Не рановато?

– Ты намерена пережить Рыночный день трезвой? – Он оглядел прилавки, понизив голос. – Ты не видишь никаких… Ну, знаешь… Карт Чаши?

Я окинула площадь взглядом в поисках бирюзового свечения.

– Нет. А что?

– Осторожность не помешает, – сказал он, делая глубокий глоток. – Сыворотка правды – последнее, что мне сейчас нужно.

Вино оказалось слаще, чем я предполагала. Медленно потягивая его, я не сводила взгляда с движущейся толпы.

– Что дальше?

– Несколько семей получат в дар бесполезные безделушки от одного из купцов моего отца. Затем брат и несколько рыцарей будут рассказывать о торговле картами и упадке преступности, может быть, еще пройдет парад дестриэров во главе с Рэйвином. Все по-старому, все по-старому.

Я постучала пальцем по своему кубку.

– Мы могли бы сейчас быть в доме моего отца и заниматься чем-то действительно полезным.

– Хаут и дестриэры заметили бы наше отсутствие. Кроме того, – сказал Элм, делая еще один глубокий глоток, – ты, кажется, прекрасно проводишь время, воссоединившись с сестрами.

Я закатила глаза.

– Сводными сестрами.

– Чего они хотели?

– Ничего, – сказала я. Спустя мгновение добавила: – Они думают, что Рэйвин выяснит, кто я, и арестует меня.

Элм улыбнулся в свой кубок.

– Может, и не арестует, – сказал он, – но в конце концов он узнает, кто ты. Правда всегда выходит наружу.

Что-то в его голосе меня насторожило.

– Что ты имеешь в виду?

Элм повернулся ко мне и прищурился.

– Для Рэйвина все иначе, – сказал он. – Он не сомневается в твоем заражении, в твоей магии. Когда смотрит на тебя, ему кажется, будто он тебя знает – хочет помочь. Ты заставляешь его помнить, ради чего он сделал все, что сделал, и почему должен продолжать следовать цели.

Принц делал маленькие, непрерывные глотки из кубка, смакуя вино.

– Но когда на тебя смотрю я, Спиндл, то вижу нечто иное, – сказал он. – Я вижу кого-то очень замкнутого и осмотрительного. Того, кто не был с нами откровенен.

Заметив, как я побледнела, принц просто улыбнулся.

– Как девушка, которая бо́льшую часть своей жизни пряталась в доме дяди, в тишине и уединении, может выстоять в бою против тренированных бойцов? Как может ловить ножи в воздухе и покалечить моего брата без помощи Черной Лошади?

Элм убрал волосы с моего лба, заправляя их за ухо.

– И твои глаза, – сказал Элм. – Черные, точно чернила. Только при хорошем освещении я вижу в них желтый цвет. Тот самый желтый, который заметил две ночи назад в лесу, когда ты повалила отца на землю.

Мне показалось, что я проглотила язык.

Во тьме за моими глазами скользнул Кошмар, его когти скребли по черепу.

«Выпусти меня».

«Ни за что».

«Он уже видел мои глаза. Почему бы не позволить мне поговорить с ним?»

«Это мои глаза, – заикаясь, пробормотала я. – Мои, а не твои! Они должны быть черными, а не желтыми».

«Разве? – промурлыкал Кошмар. – Ты сама так сказала. Я становлюсь сильнее».

Когда я замолчала, Кошмар окутал мой разум тьмой.

«Когда тени сгущаются, все твое принадлежит мне. Ты просила о помощи, и вот явился я тебе. Твоими глазами вижу, ушами твоими слышу я. Назад пути нет – настал час расплаты, дорогая моя».

Мне стало плохо, вино превратилось в желчь в желудке.

«Что мне ему сказать?»

– Элспет?

«Скажи правду».

«Я не могу этого сделать».

– Элспет.

Я отпрянула от голоса в голове и поставила кубок на место, закутав дрожащие руки в рукава.

Элм пристально наблюдал за мной, с его лица исчезла толика легкомыслия.

– Ты еще здесь? – спросил он.

Но у меня не было времени ответить. Я едва успела собраться с мыслями, как меня отбросило в сторону, и в центр площади выскочили трое дестриэров с оружием.

– Дорогу! – крикнул один из них, его голос прорвался сквозь толпу. – Дорогу!

Спустя мгновение его уже настиг Элм, из его голоса исчезли все намеки на опьянение.

– Что, мать вашу, происходит? – потребовал он объяснений.

– Зараженный ребенок, сир, – запыхавшись, ответил дестриэр. – Его забрал целитель Орис, родители арестованы. Верховный принц Хаут хочет провести показательную кару.

Внезапно площадь заполнилась темным цветом Черных Лошадей. Еще пятеро дестриэров вышли вперед, таща за собой окровавленных мужчину и женщину. Толпа расступилась, поглощая их.

Раздались крики, и меня вместе с остальными зрителями оттеснили к краю площади, пока Хаут Роуэн и дестриэры связывали задержанным руки. В толпе воцарилось молчание, вся радость и дух товарищества испарились, сменившись тошнотворной тишиной. Я обхватила себя руками, погружаясь в мысли, ища в них мужества.

Но ощущала только темноту.

Глава двадцать пятая