Читаем без скачивания Любовь, пираты и... (сборник) - Эдуард Тополь

И тут Макаров предлагает революционное решение. Глядя в окно, он замечает, что крупный град сильно бьет по стеклам распахнутой оконной рамы, но не разбивает их. Значит, и броневые листы нужно расположить под углом.

Немедленно приступают к новым испытаниям, устанавливают 55-мм броневые листы с оптимальным откосом в 70 градусов, стреляют по ним тяжелыми снарядами и получают окончательные очертания танка Т-34.

«Между тем в Москву, на подмосковный полигон, был доставлен немецкий Т-III. Его испытали, а затем отправили на танковый завод в Харьков для изучения. Здесь он появился, когда заканчивалась сборка последних машин Т-34 установочной партии. Т-III оказался на семь тонн легче, чем Т-34. Но 37-миллиметровая пушка немецкого танка не шла ни в какое сравнение с 76-миллиметровой пушкой Т-34.

Несколько дней на заводском танкодроме и полигоне проводились сравнительные испытания. С корпуса и башни Т-III сняли пробы и отправили их в заводскую лабораторию. Артиллеристы обстреляли наш и немецкий танки с одинаковых дистанций. В броне Т-34 находили лишь вмятины да росчерки от рикошетов. Броня Т-III пробивалась насквозь… Заместитель главного конструктора Макаров впервые на этих испытаниях применил стрельбу танка по танку. Снаряды, выпущенные нашей 76-мм пушкой, пробивали башню и корпус Т-III с расстояния 1500–2000 метров. Снаряды немецкой пушки поразили только некоторые участки бортовой брони Т-34, да и то с расстояния 500 метров».

Затем появились и результаты химических анализов заводской лаборатории – германская броня оказалась хуже советской.

Но радость этой победы была омрачена известием о том, что отец Ризо Гуридзе умер в тюрьме.

И теперь Ризо, не сдерживаясь, материл Сталина, с которым, оказывается, его отец в юности «экспроприировал награбленное», – то есть под руководством Красина Сталин, Камо и Гуридзе грабили банки для ленинской партийной кассы…

КБ Кошкина не успевает обкатать новый образец танка, как его вызывают в Москву для показа правительственной комиссии. В связи с этим решено отправить не один, а четыре танка своим ходом из Харькова в Москву, чтобы по пути пройти обкатку. Кошкин сам сел за штурвал и по дороге заболел пневмонией.

Показ двух добравшихся Т-34 высокой кремлевской комиссии.

В комиссию входят Сталин, Берия, Калинин, нарком промышленности Марышев и др. Рядом стоят Кошкин и Макаров, Кошкин от высокой температуры еле держится на ногах и просит Макарова давать объяснения членам комиссии.

А в танках на месте механиков-водителей сидят Ризо Гуридзе и Жора Дворкин, рядом с ними – энкавэдэшники с пистолетами. Но у Ризо, одержимого местью, есть свой план: даже если энкавэдэшники его убьют, он успеет застопорить рычаги и направить танк на комиссию.

Макаров, видя надвигающийся танк, угадывает намерения Ризо и становится между ним и Сталиным, продолжая как ни в чем не бывало рассказывать о высокой маневренности танка.

Ризо видит Андрея и делает резкий поворот в сторону, получается очень красивый маневр. Затем на огромной скорости Т-34 яростно взбирается в гору… без остановки, вброд пересекает реку… и снова, валя на ходу березы, катит с горы на комиссию…

Сталину понравился танк.

– Ваша машина, Михаил Ильич, – сказал он Кошкину, – с исконно русским характером: проста, сильна и неприхотлива. Она пойдет в производство. А вы ложитесь в нашу кремлевскую больницу, лечитесь и выздоравливайте.

В тот же день Кошкина укладывают в больницу, а ребята используют вечер в Москве, чтобы пойти в театр на «Дни Турбиных».

В самом начале спектакля – неожиданный шум в зале: в ложе появились Сталин, Берия, Каганович, Микоян и Марышев. А с Марышевым его племянница – та самая Аня, с которой наши герои познакомились на пароходе «Крылья Советов».

Сталин, Берия, Каганович и Микоян уходят со второго акта, и ребята получают возможность подойти к Марышеву и Ане. Марышев здоровается с ними, как с давними знакомыми, а Аня спрашивает:

– А где Микола? Ведь вас было четверо…

Глядя на Марышева, ребята молчат.

А позже, на даче Марышева, Аня (чьи родители – дипломаты в Индии) говорит Марышеву:

– Дядя, сделай что-нибудь! Он же гениальный металлург, такую сталь выдумал!

– Извини, – отвечает нарком. – Я ничего не могу сделать.

Аня настаивает, и Марышев срывается в истерику:

– Дура! Ты что, не видишь, что творится вокруг? У Молотова жену посадили, Жемчужную! А он молчит в тряпочку! У Кагановича жену посадили, он тоже молчит, лижет задницу и Сталину, и Берии! А ты хочешь, чтобы я высунулся из-за какого-то пацана?

Аня плачет, Марышев успокаивается, говорит с горечью:

– Да, мы сами виноваты, сами. Потому что мы трусы, каждый дрожит за свою шкуру. Единственный, кто осмелился им перечить, – это Буденный. Видишь его дачу за тем забором? У него в каждом окне по пулемету. Даже на чердаке. И когда эти сволочи Берии пришли к нему, он закричал им: «Только подойдите к калитке, суки! Расстреляю к чертям собачьим!» И они ушли, представляешь?.. Но я не Буденный, у меня нет пулеметов…

В больнице Кошкину стало хуже, его болезнь перешла в двустороннюю пневмонию.

Когда ребята – с боем – пробиваются к нему, он уже при смерти. Они приходят в ужас от его состояния, а Кошкин говорит им, что они должны во что бы то ни стало довести танк до производства. Он уже сообщил в Кремль, что рекомендует назначить Макарова своим преемником и главным конструктором.

Сентябрь 1940-го. Кошкин умирает. На его похороны в Харьков приезжают Марышев и Аня.

На следующий день Макаров, Ризо и Жора гуляют с Аней по харьковскому парку. Вокруг – влюбленные пары, родители с детьми. Люди пьют газировку, едят мороженое, по радио поют Шульженко, Бюль-Бюль и Бунчиков с Нечаевым. На эстраде острят Тарапунька и Штепсель.

Макаров и Дворкин пытаются развлечь Аню, а Ризо злится, говорит ожесточенно:

– Смотрите на них! Они развлекаются! Немцы только что напали на Польшу, мы следующие! А мы к войне не готовы! Нам показывают фильмы про силу советского оружия, про летающие танки, но это же блеф, старье! Кого мы дурим? Вместо нашего мощного танка Ворошилов приказал запустить свой новый легкий танк Т-50…

Макаров и Жора перебивают его, мол, сейчас не место этим разговорам. Но Ризо продолжает еще более дерзко:

– Вот ты, племянница наркома! Неужели вы там, в Кремле, не понимаете, в какой мы заднице? Нет, вы-то, конечно, спасетесь! Уже небось и бункеры себе приготовили, и бомбоубежища! А вот эти дети – они же погибнут при первых бомбежках! Чем вы их защитите? Кавалерией Буденного? Летающими танками Ворошилова?

Аня пытается его успокоить, но он не успокаивается. Разговор протекает на грани фола. Макаров и Жора вступаются за Аню, говорят Ризо, что он никогда не может расслабиться и вечно портит всем настроение. Ризо уходит, но его дерзость производит впечатление на Аню, они начинают встречаться…

После смерти Кошкина главным конструктором назначают Андрея Макарова.

В апреле 1941 года еще одна советская военно-промышленная делегация отправляется в Германию. Стараниями Марышева в состав делегации включены Макаров и Гуридзе (еврея Дворкина, естественно, не взяли, чтобы не дразнить нацистов). На Белорусском вокзале они встречаются с Аней, которая тоже едет туда как переводчица.

Члены советской военной делегации должны посетить немецкие танковые заводы. По дороге они видят скопления нашей техники, идущей эшелонами на запад. Ризо опять заводит разговор о том, что вся эта техника – старье и дерьмо, немцы расколошматят ее в первые два дня войны.

– Неужели Сталин не понимает, что мы этим только провоцируем Гитлера, не оставляем ему выбора? – говорит он Ане.

– А ты пойди и сам скажи ему, – отвечает Аня.

– Все, что мы можем, – говорит Макаров, – это поскорей дать стране хороший танк.

В Германии, в Берлине их встречает Фердинанд Порше-младший. С ведома Гитлера он везет их на свой завод, устраивает демонстрацию германской мощи и дарит им свой новый танк Т-IV. (Поскольку до начала войны остаются считанные месяцы, Гитлер и Порше считали, что Советам уже не догнать Т-IV, а конвейер, с которого один за другим сходят эти танки, запугает их…)

Наши не верят, что это самый тяжелый и лучший танк немцев, говорят Фердинанду, что он их разыгрывает, но затем делают скорбный вид – мол, да, они проиграли пари. Жаль только, что Микола, который проспорил Фердинанду ящик коньяка, остался в Харькове. Но Ризо заявляет, что готов отвечать за друга. Он собирает деньги со всей делегации и выставляет Фердинанду ящик «Реми Мартин»!

Фердинанд провожает их до вокзала, но общение старых приятелей уже не такое, как в Бостоне. И Порше, и ребята понимают, что скоро война. Фердинанд тепло прощается только с Аней, целует ее на прощание и прямо с вокзала уезжает на совещание в ставку Гитлера.