Читаем без скачивания Избранные труды. Том IV - Олимпиад Соломонович Иоффе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наряду с Равани и в особенности Луллием, видными комментаторами были Чино и Бартол (XIV в.). Сочинения Бартола содержат комментарии ко всем глоссированным частям Уложения Юстиниана, а в его наиболее интересном произведении «Consilia, qaestiones et Tractatuum» мы находим около четырехсот заключений по различного рода правовым вопросам, многие из которых были подвергнуты Бартолом монографическому исследованию.
При рассмотрении практических юридических вопросов постглоссаторы зачастую высказывали противоречивые суждения, а это впоследствии приводило к образованию аналогичного римскому института communis opinio doctorum, соответственно которому обязательную силу приобретают совпадения суждений наиболее авторитетных авторов. Пользуясь этой формой правотворчества, постглоссаторы разрабатывают ряд новых положений, существенно отличавшихся от соответствующих правил, зафиксированных в источниках.
Представляя собой дальнейший этап в развитии средневекового права и средневековой юриспруденции, деятельность постглоссаторов, опирающаяся уже не на римские тексты, а на глоссы, которыми те были снабжены, привела к значительному удалению правового материала от содержания римских источников. Во многих отношениях это обстоятельство приводило к тому, что действующая правовая система, будучи вполне приспособленной к экономическим условиях феодального общества, оказалась в гораздо меньшей степени, чем римское право, пригодной для целей регулирования возникших и развивавшихся капиталистических отношений. Между тем уже в конце XIV и особенно в XV, XVI вв. развитие капиталистических отношений в недрах феодализма становится настолько интенсивным, что оно с неизбежностью должно было вызвать дальнейшие сдвиги частноправовых норм, форма выражения которых в творчестве глоссаторов и постглоссаторов не могла уже быть признана удовлетворительной. В этих условиях римское право в его первоначальном виде зачастую представлялось более предпочтительным, чем наслоения, которые появились в результате творчества средневековых юристов. Если идеология эпохи Ренессанса вообще характеризуется значительным увеличением памятников классической древности, то это тем более объяснимо для идеологии юристов, усматривавшей в классическом римском праве вполне пригодную правовую систему для опосредствования новых экономических отношений. Именно поэтому юристы XV–XVI вв. с такой силой выступают против глоссаторов и постглоссаторов за восстановление первоначальных римских текстов, за освобождение их от всех последующих накоплений.
Француз Буддей, итальянец Альциат и немец Цазий (XV–XVI вв.) почти в одно и то же время приступают к филологической критике текста Пандект (Дигест) и других источников римского права в целях восстановления их первоначального содержания. И, как они говорили, устранение разрыва между древним римским и современным новым правом, появившимся в результате деятельности предшествующих направлений средневековой юриспруденции. Эти взгляды подвергались дальнейшему уточнению благодаря таким сторонникам нового направления, как Готоман, Балдуинн, Дуарен и многие другие юристы XV–XVI вв. Их обычно именуют юристами-гуманистами, а образованную ими школу – французской школой, первоначально распространенной во французской юриспруденции. В недрах этой школы встречается, наряду с безоговорочным преклонением перед римскими текстами, критическое отношение к ним со стороны некоторых гуманистов, доходивших иногда до требования о создании нового Уложения, в которое были бы включены не только сохранившие свое значение элементы римского права, но и новые положительные выводы его критиков, а также новые правоотношения, зафиксированные в действующем местном законодательстве. Впоследствии происходит известное разделение французских юристов на сторонников местного обычного (Дюмулен) и писаного римского (Патье) права.
Вслед за Францией, в конце XVI и в начале XVII вв. новое направление приобретает весьма широкое распространение в Голландии, в которой намечаются те же основные течения, что среди французских гуманистов.
В немецкой юриспруденции известное оживление наблюдается лишь в XVII в., когда римское право было принципиально признано действующим правом Германии. Основное внимание немецкой юриспруденции уделялось систематизации источников римского права с включением в эту систему канонического и местного германского права. В немецкой юриспруденции прослеживалось также влияние идеалистических и рационалистических веяний философии Вольфа и Лейбница, но уже в это время намечаются тенденции к образованию нового, зачастую наиболее реакционного направления буржуазной правовой теории.
Таким образом, так же, как и юриспруденция Древнего Рима, феодальная и предбуржуазная юриспруденция развивались в идеологической борьбе между старым и новым, рецепцией римского права и обновлением локальных правовых систем, отдельными носителями феодальной юриспруденции, глоссаторами и постглоссаторами, а также гуманистами (французская школа).
4. Доктрина Европейской кодификации
Буржуазная юридическая доктрина, в виде определенной системы взглядов, отпочковавшихся от других социальных наук, например философии, а также от юридических конструкций предшествующего периода, формируется в конце XVIII – начале XIX в., развивается и углубляется на протяжении всего XIX в., а к его окончанию и особенно в начале XX в. претерпевает настолько существенные изменения, что может стать предметом как самостоятельного тематического выделения, так и специального научного анализа. Динамика юридических воззрений, предопределяющихся общими закономерностями, весьма чувствительна также к специфическим историческим условиям конкретных стран.
Так, во Франции уже вскоре после победы революции 1789 г. были начаты кодификационные работы, ставившие своей задачей не только, обновление законодательства применительно к новым историческим условиям, но и объединение его в масштабе всей страны, до того подразделявшегося на страну писаного (римского) и обычного (французского) права. При этом в кодификационных комиссиях Наполеона были представлены ученые обоих направлений: Тронше, который ориентировался на писаное право, и Порталис, который отстаивал идеи обычного права.
В Германии сложились иные исторические обстоятельства. Не пережившая, в отличие от своего западного соседа, революционных битв, она к тому же сохранила вплоть до 60-х гг. XIX в. государственную раздробленность. Вследствие этого, даже во времена девяностолетия французской кодификации, большая часть Германии продолжала пользоваться местными уложениями отдельных немецких провинций, в том числе тех, которые реципировали римское право.
По отношению к континентально-европейскому особняком стоит система английского права, именуемая также англо-американской системой, поскольку одновременно с завоеванием Нового Света утвердилась в Соединенных Штатах повсеместно, за исключением Луизианы, заимствовавшей французскую правовую систему. В остальных случаях специфика внедренной правовой системы заключается в том, что она складывается из статутарного и общего права.
Статутарное или, иначе, писаное право, т. е. совокупность изданных государством законов, формально преимуществует перед общим правом. Однако практический его вес в самой Англии вплоть до конца первой четверти XX в. был весьма незначительным, и к пополнению его состава приходилось прибегать, лишь когда это вынуждалось особыми потребностями сложившихся и развивавшихся общественных отношений.
Общее право в собственном смысле возникло в результате объединения королевскими разъездными судьями местных обычаев, которые в обобщенном виде приобрели обязательную силу для судов Вестминстера. Сформировавшись уже в XIII в. common law, наряду с обычаями, впитывает в себя также элементы канонического права, под влиянием судебной деятельности и купеческого права. Но так как каноническое и купеческое право взращивалось на римских источниках, они выступали одновременно в качестве проводников, через которые эти источники распространяли свое влияние на английское общее право. Кроме того, существовало также право справедливости, которое было создано благодаря деятельности суда лорда-канцлера, решения которого приобретали не только конкретную, но также общую силу, т. е. нормативную обязательность. После слияния общего права и права справедливости они в своей совокупности образовали то, что отныне (1873–1875) рассматривается как единое английское прецедентное право (case law).
Еще более своеобразное положение сложилось в царской России. Последний кодифицированный акт появился в ней при царе Алексее Михайловиче (1647). Но это Уложение к Новому времени настолько устарело, что без специальных разъяснений Правительствующего Сената оно не могло применяться на практике, а Сенат под видом его толкования фактически формулировал нормы нового права, имевшего весьма отдаленное отношение к Уложению Алексея Михайловича. Вследствие этого идея новой кодификации начала циркулировать как сама собой разумеющаяся, и в начале XX в. появились проекты кодифицированных актов, разработанных на высоком уровне юридической доктрины и законодательной техники. Но им не суждено было стать действующими законодательными актами, так как Октябрьский переворот 1917 г. произошел
